Таким образом, я вытягиваю руки вниз. Я достаю до ящика. Дергаю верхний ящик. Железо тихо лязгает. Какие-то папки… Файлы… Я присматриваюсь и вижу бирку на одной из них: "Врачебная практика. Гипноз". Хмм… Наверное, это то, что нам нужно…

— Ребята, замрите! — шипит Кристина. — Охранник с собакой.

Я выхватываю папку и дотягиваюсь рукой до вытянутой руки Эрика. Он ловко подтягивает меня к себе, и я вжимаюсь в него. Так мы и висим. Когда караул скрывается из виду, Эрик забирает у меня из рук папку и берёт её в зубы. Также ловко я забираюсь ему на спину и тем же путём возвращаюсь к Кристине на выступ. Эрик подтягивается к нам по тросам. Когда мы оказываемся втроем на выступе, Кристина и Эрик сливаются в страстном поцелуе. Но я не отворачиваюсь, а просто глупо улыбаюсь. Нужно радоваться каждой минуте, проведённой вместе. Я это понимаю сейчас в отсутствие Тобиаса Итона с нами…

— Я внимательно изучил папку с информацией, — говорит Макс, — Максименко действительно гипнотизировал журналистов.

— Для чего ему это? — спрашивает Кристина.

— Подумайте сами, мисс Миллз, — смотрит на неё внимательно поверх очков Макс.

— На пресс-конференции проще всего добраться до цели… — начинаю рассуждать я. — Журналисты приходят туда с одной целью: взять интервью, чтобы потом выпустить материал в газете. Никто их не подозревает. Они же журналисты. Но потом что-то щёлкает в мозгу, и они превращаются в безвольных зомби.

— Правильно, мисс Прайор! — кивает головой Макс. — Мы думаем, что есть определённое слово или выражение, после которого мозг журналиста отключается и поступает команда к действию. Так сказать, кодовое слово. Пока мы не выяснили этого.

— А что с Тобиасом? — с надеждой в голосе спрашиваю я.

— Мистер Итон стал очередной марионеткой, — говорит Макс, — наша задача: успеть перехватить его до того, как им воспользуются.

— А есть какой-то критерий, по которому действует Максименко? — спрашивает Эрик.

— Мы сопоставили факты и пришли к выводу, что Максименко действует из личных побуждений. Когда-то давно он предложил внедрить свою версию психологического воздействия на армию. По его замыслу, нужно было "программировать" всех солдат. Наше правительство отвергло его идею. И русские тоже, кстати. Когда он выдвинул эту идею, его правительство сочло его сумасшедшим. И его уволили с поста, который он занимал на тот момент. Он начал искать поддержку у нас в стране. Но и здесь его посчитали идею неуместной. И, видимо, он обозлился на весь белый свет. Все, кто погиб от его "запрограммированных" жертв, состояли в комиссии, которая отвергла его идею.

— Получается, что псих лечил своих пациентов от психических расстройств? — усмехается растерянно Эрик.

— Вы правы отчасти, Эрик, — говорит Макс, — но только в одном я не соглашусь: этот человек не псих. Далеко не псих. Он тонкий стратег и коварный мыслитель. Простой человек не додумался бы до столь искусного плана.

Мы молча смотрим на Макс.

— Сегодня состоится очередная пресс-конференция, — продолжает Макс, — и я предполагаю, что вам нужно будет появиться там. Наверняка, там вы и встретите мистера Итона. Но учтите, что он "запрограммирован". Достучаться до него будет крайне сложно. Практически невозможно. До тех пор, пока он не выполнит то, к чему его обязали: убийство конгрессмена Эдварда Блэка.

Я нервно глотаю. Нельзя допустить, чтобы Фор стал убийцей поневоле… Нельзя…

— Я раздобыл вам допуск на пресс-конференцию. Вы пойдёте туда в качестве журналистов газеты "Политическое издание". Будьте предельно внимательны и крайне осторожны.

Макс выкладывает на стол три допуска с нашими фотографиями и именами. Мы разбираем их… Вечером мы подъезжаем к зданию, в котором будет проходить пресс-конференция. Одеты мы все, как подобает в этом случае: пиджак, рубашка, брюки — на Эрике, юбки до колена — на нас с Кристиной. Мы выходим из машины и направляемся к главному входу. Вокруг много машин, людей. Куча журналистов из разных газетных изданий, телевизионщики. Все с пропусками на шее. Мы тоже надеваем свои. Теперь мы легко сольёмся с толпой. Я лихорадочно высматриваю знакомое лицо. Тобиаса нет нигде.

— Пошли во внутрь. — Шепчет Кристина. — Может, он там.

Я киваю в знак согласия. Мы проходим через главные двери и оказываемся в просторном холле. А тут творится невообразимое! Толпа народу, все снуют взад-вперёд, охрана конгрессмена расставлена по периметру.

— Нужно разделиться. — Предлагает Эрик. — Я пойду на север, Кристина — на запад, ты — на восток. Если кто-то заметит Тобиаса или Максименко, не раздумывая, сообщайте. Нужно взять этого гавнюка, пока он не сделал из нашего Фора случайного убийцу.

Мы согласно киваем и расходимся. Я иду по длинному коридору. Всё те же лица мелькают перед глазами. Но Тобиаса нет нигде. Прошу тебя, появись! И я обещаю, что отведу от тебя этот злой рок… Я не позволю стать тебе убийцей. Только не тебе…

— Через пять минут начнётся пресс-конференция. — Сообщает Эрик. — Нужно занять места. Рассредоточимся по залу.

Я в последний раз пробегаю глазами по толпе, но не нахожу Фора, и направляюсь в сторону зала, в котором будет проходить пресс-конференция. Когда я подхожу ближе, то вливаюсь в толпу заходящих в зал журналистов.

— Не нашли? — Спрашиваю я с надеждой в голосе.

— Нет. — Отвечает Эрик.

— Пока нет. — Поправляет его Кристина.

— Он где-то здесь. Я чувствую это. — Шепчу я.

— Значит, мы найдём его. — Уверенно говорит Кристина.

— Я сажусь в центре.

— Я — справа. — говорит Эрик.

— Я — слева. — Соглашаюсь я. — И смотрите в оба!

Когда журналисты рассаживаются по местам, я привстаю на ноги и окидываю ещё раз всех сидящих. Неужели, моё чутьё меня подводит? Нет! Нет! Этого не может быть! Я чувствую, что Тобиас где-то здесь. Он должен быть здесь… Когда к нам выходит мужчина в пиджаке и объявляет о начале пресс-конференции, зал затихает. И вот на сцену выходит сам Эдвард Блэк. Мужчина с сединой в волосах, карими глазами и крючковатым носом садится за стол, на котором установлен микрофон.

— Добрый вечер, уважаемые журналисты. — Улыбается он. — Рад видеть вас всех здесь. И давайте поговорим сегодня о том, что волнует всех и каждого… — Его слова тонут в потоке моих мыслей. Я продолжаю озираться по сторонам. Его нигде нет.

— Может, Максименко "припас" его для следующего раза? — Выдвигает предположение Эрик.

— Нет. Я чувствую, что он здесь. — Упорно не соглашаюсь я.

— Ждём. — говорит коротко Кристина.

— … И вот, когда возникает вопрос, а стоит ли нам делать это для общего блага, мы с уверенностью можем заявить: "Ради нашего общества, мы должны попробовать!" И потому, наш президент любезно разрешил провести эту пресс-конференцию… — Пламенная речь конгрессмена тонет в чьём-то крике:

— У него пистолет! — Я резко поворачиваю голову и вижу Тобиаса. Он направляется в сторону сцены. Решительно и быстро.

— Хватай его! — Кричит кто-то. Но не тут-то было! Тобиас отлично натренирован и уворачивается от всех нападок охраны. И я понимаю, что подойди ещё ближе, и охране ничего не останется, как открыть по нему огонь. А это конец всему… Я резко срываюсь с места и бегу наперерез Тобиасу.

— Фор! — Кричу я, но от волнения я не узнаю собственный голос.

— Стой!

Он не слышит меня. Я бегу по проходу между креслами. Между нами расстояние сокращается, но для меня оно кажется всё таким же: далеко и не досягаемо. И вот я замечаю боковым зрением, как один из охранников достаёт пистолет из кобуры и медленно наводит его на Фора.

— Нет! — Истошно кричу я. — Нет! — Я в два прыжка налетаю на Фора, прежде, чем слышу выстрел. Тобиас ударяется головой о пол, и я слышу характерный глухой стук. Он потерял сознание. Я вырываю пистолет из его рук и отталкиваю его в сторону. Крики, голоса, всё тонет во мраке, когда я чувствую сильное жжение в боку… Я прикасаюсь рукой к месту жжения и смотрю на неё: кровь ярким пятном растекается по пальцам и капает на ковер… После этого я замечаю в толпе Кристину и Эрика. Перевожу взгляд в сторону, и вижу лицо Макса. Оно сосредоточено, и лишь его глаза благодарно прикрываются. Я киваю в ответ и проваливаюсь во тьму…