Ироды, иначе никак и не скажешь. Или — просто уроды…

А в остальном все испытанные мною за один неизмеримо-краткий миг ощущения были именно такими: перемешали, вывернули, потрясли… ну, и далее по тексту. По-крайней мере, я на какое-то мгновение и на самом деле вдруг получил весьма сомнительное удовольствие чувствовать все свои органы — нечто подобное человек испытывает в невесомости.

Вот только, в отличие от космонавтов орбитальных станций или пилотов пикирующих самолетов, я ощущал все это с какой-то немыслимой остротой и необыкновенной четкостью.

А потом я очнулся, похлопал глазами — и с ужасом понял, что ничего не вижу. Пошарил под собой — поверхность была холодной, твердой и шершавой, то ли бетон, то ли асфальт. Неужели и вправду ослеп?! Хотя, с другой стороны — мы же шли по траве, откуда тут взяться бетону-асфальту? Или я еще чего-то не помню?

Рука наткнулась на что-то знакомо-прохладное и металлически-гладкое. Автомат. Подтянув оружие поближе (судя по звуку — все-таки бетон), я оперся об пол прикладом и встал на ноги.

И, коротко выругавшись — мог бы и раньше догадаться, спелеолог-самоучка, блин! — зашарил по карманам в поисках зажигалки. Крохотный огонек ослепил не хуже ядерной вспышки. Ослепил — но и успокоил: зрение не пострадало. Просто я был… где-то был. Где-то, где вообще не было света. Ни того размыто-серого, ни какого-либо иного.

Только этот крохотный язычок живого пламени в руке — и теоретически не пострадавший фонарик в правом кармашке разгрузки.

Спустя несколько секунд я уже осматривался на предмет того, куда же все-таки попал. Вопросы каким образом и почему решил пока оставить за неактуальностью. Главное жив, с остальным разберемся…

А пока разберемся с вопросом «куда». Хотя, некоторые догадки, как говорится, имеются. Переходящие в сводчатый потолок замшелые железобетонные стены, покрытые пылью люминесцентные лампы над головой, жгуты кабелей на стенах, рыжие от ржавчины рельсы по полу… ничего не напоминает? Понимаю, конечно — подсознательный поиск аналогий с посещением некоего бункера, но что я могу поделать, если и, правда, похоже?

Впрочем, здравый смысл все-таки возобладал, и я, решительно отогнав химеру почившего в бозе «Вервольфа», признал, что нахожусь, все-таки, в одном из упомянутых полковником подземных туннелей. Лампы, опять же — ну не додумались фрицы образца сороковых годов до люминесцентных осветительных приборов! Нет, я, конечно, не исключал возможности чего-то подобного, но всерьез об этом как-то не думал. Видимо зря. Да и вообще, если представить…

Представить мне не дали — за спиной что-то мягко упало. Или кто-то. Просто упало, безо всяких, так сказать, сопутствующих светошумовых эффектов. Что, конечно же, не помешало мне мягко уйти в сторону, вскидывая автомат и с радостью припоминая предусмотрительно опущенный до второго щелчка флажок предохранителя.

— …! — прикрываясь ладонью от света моего фонаря, прокомментировал очнувшийся Турист свое появление, чисто рефлекторно проверяя свободной рукой, не пострадала ли при падении драгоценная (и, кажется мне, совершенно бесполезная) радиостанция. — Вот говорил же — четвертая бутылка лишняя. Где я… то есть, мы?

— Под Винницей, — не сдержался я, припомнив прошлогоднюю шутку. — Бункер «Вервольф», может, слышал?

— А… как?! Ну, то есть…

К счастью, появление бессознательного Валеры избавило меня от необходимости немедленного ответа. Что самое интересное, откуда именно он появился, ни я, ни мой обиженно хлопавший ресницами боевой брат так и не поняли: просто появился — и все тут. Материализовался. Соткался из всемирного (то бишь, подземного) эфира — и грузно осел под плавно переходящей в сводчатый потолок стеночкой. Значит, повезло — я, судя по ощущениям, прибетонился откуда-то из-под потолка.

Пока мы с Жорой приводили нашего научного руководителя в чувство, диверсионная группа пополнилась всеми недостающими членами: Марк, Иракец и Смерч, к собственной дурости решившие десантироваться скопом, образовали в метре от нас живописную кучу-малу из тренированных спецназовских тел, оружия, амуниции и прочих носимых боекомплектов.

Одним словом, с прибытием, соратнички. Типа, все в сборе.

— Глупая шутка… — прокомментировал мое добровольное признание полковник. — Кстати, да, ты прав — это и есть туннель, идущий под главным корпусом. Он не очень глубокий. Дальше будет развилка к коллайдеру и, собственно, нейтринной обсерватории и низкофоновым лабораториям. Только до них еще далеко, метров сто до главного туннеля и почти четыре километра вглубь горы.

— Ну, ты ж переживал, что мы под землю не спустились — вот тебе и… Кстати, на метро похоже. Для гномиков. Только вагончиков не видно — в депо, видать, отогнали.

— Тоже очень смешно, — оценил мой очередной перл полковник. — Ты, все-таки, довольно своеобразен. Между прочим, здесь действительно электропоезд ходил, и даже не один.

— Ага, я такой, на любителя. Делать-то что будем?

— В каком смысле?

— В прямом. Пойдем к ускорителю?

— Он-то тебе зачем?

— Убедиться, что этот ваш разгонятель с убыстрителем нафиг отключен! И, если «да», то дальше уж решать, что делать. Согласен?

Несколько секунд полковник размышлял. Или просто презрительно молчал (что, в принципе, вряд ли), давая мне понять, сколь далек я от современной науки:

— Глупо… Даже если спуститься туда — как ты собрался определять, работает ли он? Частицы, какой бы природы они не были, как бы слегка того — невидимы и неосязаемы, а сам ускоритель — просто сверхохлаждённая металлическая труба, заполненная…

Валера осекся, видимо припомнив то же, что и я: марш-бросок через наружную «стену». Вот уж точно — «неосязаемы». Впрочем, он, похоже, прав — да и я был сама покладистость… или на меня просто давил весь этот бетон:

— Ладно, согласен, дерьмовое предложение. Твой вариант?

— Надо идти к пульту управления коллайдером и там посмотреть, что к чему.

— Гут, поищем твой пульт. Главное, чтобы в нем батарейки от старости не сели, а то обидно получится! И, если там ничего не выищем — тогда будем делать то, что я предложу, лады?

— А что ты предложишь? — на всякий случай осторожно переспросил полковник.

— Подняться наверх и посмотреть, где мы вообще находимся. Так, на всякий случай. Добро?

Полковник, конечно, был согласен…

Первые же пройденные по коридору метры принесли множество маленьких открытий, складывающихся в довольно интересную картину. Я бы даже сказал в очень интересную картину. В мечущемся свете фонарей стало заметно, что ведущий к ускорителю подземный туннель — учитывая все виденное наверху — выглядит как-то необычно. Совсем необычно. Необычность эта проявлялась тем, что все здесь — стены, потолок, лампы под ним, пакеты кабелей и трубопроводы вдоль стен — выглядело совсем не так, как должно было бы выглядеть спустя те самые десятки-сотни-тысячи прошедших наверху лет. Вроде бы, конечно, прошедших…

Хотя и стены, и потолок, и пол под ногами местами покрылись толстым слоем сочащегося влагой мха и множеством явно непредусмотренных проектом трещин и трещинок, местами они казались какими-то слишком уж новыми и неповрежденными. Под стать выглядели и толстенные жгуты идущих вдоль стен кабелей: кое-где с потемневших медных жил даже сползла рассыпавшаяся от времени пластиковая изоляция, а рядом, буквально в нескольких метрах, те же кабель-пакеты жизнерадостно отблескивали в свете фонаря новенькой оплеткой.

Валера, как оказалось, придерживался того же мнения: реквизировав у Марка фонарь, он принялся исследовать оные кабели, читать указатели на неповрежденных временем участках стен и изучать ржавые рельсы на полу. Которые, похоже, поразили его едва ли не больше всего. Согласен, довольно странно видеть, как почти что слившиеся с бетоном пола заржавленные железяки вдруг приобретают девственный вид, демонстрируя наблюдателю свои накатанные вагонными колесами блестящие спины…