— Стикс, Река Памяти, — прошептала Кира в ответ на безмолвный вопрос Виктора. — Большинство людей оставляют в ней память, чувства и все, что их связывало с миром живых, выходя на этот берег чистым листом. Живым — живое, мертвым — мертвое. Теперь мы на другом берегу, за Гранью жизни, но Последний Предел впереди. Мы вместе на время, но не на пространство, ты еще можешь вернуться.

Вокруг магов уже сгущалась плотная стена тумана.

— Я принял решение и не собираюсь его менять, — улыбнулся маг, сжав маленькую ладошку девушки. Рядом с ней даже за Гранью он чувствовал себя более живым и настоящим, чем среди живых — но без нее.

— Тогда идем, — девушка успокаивающе сжала его руку в ответ. Сквозь туманную завесу они прошли вместе.

Когда туман рассеялся, перед Виктором и Кирой раскинулся цветущий сад, дышащий прохладой. На лепестках роз еще поблескивали капли — следы недавно прошедшего дождя. В воздухе витал нежный аромат цветущих яблонь, а легкий ветерок доносил запах свежей выпечки, от которого сладко щемило в груди. Виктор знал это место, этот запах, это чувство, которого не ощущал с тех пор, как лишился родителей. Чувство детского счастья и родительского дома, от которого захотелось сбросить обувь и побежать босиком по лужам на этот дурманящий запах, чтоб хотя бы на краткий миг обнять тех, кто навеки остался в том времени, которого не вернуть. Или все-таки вернуть? Маг радостно рассмеялся, подхватил девушку на руки и закружил.

— Если я мертв, то это рай! Спасибо, кем бы ты ни была.

Кира счастливо улыбнулась в ответ, обняла его за шею и привычно приникла головой к плечу, сверкая хрустальными глазами.

— Ты не мертв, ты свободен. Теперь — абсолютно. Слияние аннулировано и больше не властно над тобой. И ты можешь вернуться.

— Разве отсюда возвращаются? И зачем? — усомнился Виктор.

— Обратной дороги отсюда не существует, но для тебя я буду Дверью. А зачем, можешь решить только ты сам, я лишь Ключ, открывающий все двери и дающий выбор.

— "Там, где падут стены и рассыплются прахом цепи и оковы, сойдутся полюса, чтобы все потерять для того, чтобы все обрести"… — понял маг. — Полюса — миры живых и мертвых, ты и я, две стороны одной монеты с непреодолимой границей, открытой лишь в одну сторону. Стеной, за которой все теряет смысл. Мы с тобой, получается, все потеряли.

— Да, перейдя черту Последнего Предела, мы потеряли все, что действительно имело значение — жизнь, — прищурилась девушка, не отказывая себе в удовольствии уткнуться в его шею. — Теперь осталось обрести. И ошибок больше быть не должно.

Разговор прервали осторожные шаги. Виктор обернулся и остолбенел.

— Отец!

Андрей Ивашин, словно громом пораженный, смотрел на сына во все глаза. Ушедший маг такой встречи явно не ожидал. Такой же молодой и по-военному подтянутый, каким Виктор его помнил с детства, в том самом костюме, в котором был похоронен, с тем же стальным взглядом и удочкой в руках, он показался наследнику иллюзией или галлюцинацией. Но все было по-настоящему.

— Здравствуй, сынок! — в глазах и голосе отца было столько тепла и невысказанных чувств, что у Виктора перехватило дыхание. Маг впервые не знал, что сказать, но это было и не нужно. Спустив девушку с рук, он сделал шаг к отцу. Мужчины обнялись — отец и сын, которых смерть разлучила слишком рано.

— Тебе, старик, тут неплохо, как я вижу!

— Да и ты слишком довольный и наглый для новичка! Чисто котяра, никакого уважения к смерти!

— Меня так закалила семейная жизнь, что я давно перестал бояться загробной.

Все трое легко и радостно рассмеялись.

— Ты, сынок, даром времени не терял! И где ты такое чудо отхватил? — полковник Ивашин со сдержанным любопытством разглядывал блондинку с хрустальными глазами.

— Не поверишь, сама пришла. На работу устраиваться, — хмыкнул Виктор. — А я не упустил!

— Как в сказке, — совсем как сын прищурился старший Ивашин. — И умерли они в один день… Ну проходите, новопреставленные, мать как раз пирогов напекла.

— Мы с радостью, только ненадолго, — подошедшая Кира взяла Виктора под руку, словно боялась потерять.

— А куда вам теперь спешить? — удивился Андрей Аристархович.

— Домой, — хором ответили маги, одновременно взглянули друг на друга и разразились хохотом, какого за Гранью, видимо, еще не звучало.

— Тогда не будем тратить ваше время или его подобие, — покойный маг умел быстро взять себя в руки, и справился с удивлением. — Идем, по пути расскажете, как вы, молодые-интересные, дорожку сюда проложили. Да не простую, а двухстороннюю…

Родительский дом выглядел так же, как в детстве. Даже вся обстановка сохранилась прежней, словно и не было всех этих лет. Ветерок так же лениво покачивал белую занавеску, косые солнечные лучи освещали кухню, наполняя ее особым уютом. В какой-то момент Кира даже забыла, где она находится.

— Андрей, рота демонов и ядрена печь! Были б живы, сказала бы, что тебя только за смертью посылать! — невысокая брюнетка в легкой косынке, переднике и с кухонным полотенцем в руках едва не метала молнии янтарными глазами.

— Отставить недовольство, Полинка! У меня уважительная причина. Целых две! — попавший под раздачу старший маг отступил в сторону, пропуская гостей вперед. Полотенце выпало из ослабевших рук женщины.

— Что… это? — ахнула брюнетка.

— Причины, — так же, как сын, пожал плечами Андрей Аристархович. — И одна из них — наш сын, а другая — как раз таки Смерть. Да не простая, а элитная, Хрустальная!

— Здравствуй, мама! — непривычно робея, Виктор шагнул к женщине.

— Сыночек! Родной!

Кира тихонько отступила в тень, не желая нарушать таинство краткой встречи родных после неизмеримо долгой и горькой разлуки. И перед такой же разлукой — полюса не совместить, можно лишь на короткий миг стереть Грань.

Семья, ненадолго воссоединившаяся вопреки смерти, теперь смотрела на нее. С любовью и благодарностью. Не как на жуткую, смертельно опасную тварь — как на близкого человека. Здесь не было границ, статусов и рангов, здесь говорили души.

А потом был чай с вареньем и домашними пирогами, аромат цветущих яблонь, теплые воспоминания и смелые новые планы, объятия и душевные разговоры обо всем. Никто не удивился, когда у Киры в руках возникла гитара.

Песня лилась над мертвой землей, подобно живой воде, исцеляющей души. В этот момент не осталось живых и мертвых — только близкие.

Кира смотрела в серебристо-стальные глаза Виктора и тонула в них, как в первый раз. Да, они оба теперь другие — более сильные, зрелые, мудрые, но чувства остались неизменны. Просто мужчина. Просто женщина. Просто любовь, которая сильнее смерти.

присоединились два мужских голоса и женский, замыкая круг.

Смерть — самая большая иллюзия. Не бывает прекращения жизни — есть лишь ее переходы в иную форму, циклы и кружева бесконечных метаморфоз. "И живые сочетались с мертвыми…" Когда-то это показалось Кире смешным. Имеющий разум да осознает. На хрустальные глаза навернулись слезы. Высмеивать то, чего не понимаешь — первый признак невежества. Теперь она это понимала. И была рада, что поняла не слишком поздно. Ключ — слишком горькая Сила, слишком высока цена и велика ответственность, чтобы его желать. Сила, способная спасти и уничтожить, в том числе и своего носителя, если он окажется безответственным недальновидным глупцом, зацикленным на себе. Но теперь она ни за что не отказалась бы от Ключа, даже если бы могла, и возврата к прежней жизни уже не будет, как невозможно взрослому втиснуться в ползунки. Любая Сила подобна медали, у которой две стороны, два полюса. Возможностей не бывает без обязательств, а власти — без ответственности.