“Возможно, он всё ещё считает, что сумеет уговорить их не устраивать кровавую резню. Впрочем, уже неважно. Нет никакой разницы, если он просто идиот, который хотел сделать как лучше, или же он заключил сделку с червями, что спасти собственную шкуру. Итог один и тот же: он долгие годы знал о приближении “Дня-П”, и если бы рассказал обо всём Дальеллу, то у нас было бы время на подготовку. Он — враг государства. Мы ведь давным-давно могли увезти его на Азуру, но Дальелл… Боже, неужели и Дальелл обо всём знал, но ничего мне не рассказал?”
Прескотт, которому никак не удавалось отогнать эту мысль, постарался как можно более непринуждённо подойти обратно к окну и вновь выглянуть наружу на тот случай, если Нэвил заметил тревогу на его лице. Отец Ричарда, Дэвид Прескотт, когда-то занимавший пост председателя КОГ, научил сына, который неизбежно пошёл бы по его стопам, как подобает вести себя главе государства, пока ещё мог ходить. Он научил Ричарда контролировать свои эмоции и сохранять хладнокровие. Но Прескотту было крайне сложно не проявить никакой реакции, думая о том, что Дальелл, возможно, и сам долгое время хранил в тайне существование Саранчи. Из-за политики правящей партии можно было натворить диких безумств, порушив всё вокруг, ведь она почти всегда главенствовала над интересами государства и народа. Несмотря на то, что Прескотт прекрасно всё это понимал, у него всё равно мурашки по спине побежали от подобных мыслей.
Нэвил поёрзал на месте, отчего старинный стул из красного дерева под ним заскрипел.
— «Скажите, председатель, вы когда-нибудь испытывали ненависть к самому себе?» — спросил он. В Нэвиле сейчас явно не учёный говорил, но Прескотт был этому даже рад. С невозмутимым видом уверенного в себе человека он обернулся к собеседнику, сунув руки в карманы, будто бы ему каждый день рассказывали шокирующие новости о тайнах, которые привели к вымиранию человечества.
— «А вы?» — спросил председатель у Нэвила.
— «Да, сэр, вот прямо сейчас сам себя ненавижу. Я донёс на человека, который относился ко мне, как к члену семьи, который помог мне построить карьеру… И я вовсе не считаю, что хорошо поступил».
— «Но считаете ли вы, что поступили правильно?» — Прескотт смотрел прямо в глаза Нэвилу. Согласно результатам дополнительных проверок, проведённых службой безопасности для допуска этого человека к работе над засекреченными проектами, доктор Эстром сначала хотел записаться в армию, но его забраковали по нескольким пунктам на медосмотре. Его брат Эмиль погиб в бою. По Нэвилу явно было видно, что он жаждал поступить по совести. — «Считаете ли, что сделали то, что необходимо было сделать?»
— «Если бы я так не считал, то сейчас бы тут не сидел».
— «Не надо стыдиться своих поступков, доктор Эстром. Ненависть к самому себе происходит от того, что наша совесть пытается до нас достучаться», — начал Прескотт. Пора было устроить небольшое, но продуманное представление для того, чтобы помочь Нэвилу рассмотреть его действия в контексте сложившейся ситуации. Председатель положил руку на плечо доктора. — «Я довольно часто сам себя ненавижу. Нельзя погубить миллиарды людей, а потом жить, как ни в чём не бывало. Просто надо быть честным с самим собой насчёт причин твоего поступка».
Внезапно кабинет председателя превратился в самое тихое место на всей Сэре. В наступившей тишине Прескотт расслышал дыхание Нэвила, а затем и влажный всхлип, когда тот шумно сглотнул. Доносившийся издалека отрывистый гул залпов артиллерии, казалось, вдруг стал куда громче.
— «Сэр, я просто в шоке. Что толку уже размышлять о том, как всё случилось? Сейчас-то мы уже ничего исправить не в силах».
— «Зато мы в силах не усугублять и дальше этот обман. Да проще на пулемётное гнездо в атаку броситься, чем донести на кого-то, к кому испытываешь симпатию и уважение», — сказал председатель, прекрасно понимая, что для большинства людей это было вовсе не так. Но в случае Нэвила это было чистой правдой. Доктор отчаянно хотел сражаться за свою страну, но ему не позволили, поэтому пришлось занимать в тылу тем, что он умел лучше всего. Прескотт заговорил уже знакомым успокаивающим тоном, как с близким другом. — «Адам точно никому больше об этом не рассказывал? Даже председателю Дальеллу?»
— «Он сказал, что никому. Мне кажется, именно поэтому его это и грызло изнутри. Такую ношу в одиночку нести не по силам».
— «И то верно. Целых пятнадцать лет молчал. В такое вообще сложно поверить».
— «Если бы он кому-нибудь и рассказал, то мы бы уже знали об этом, сэр».
— «Да это понятно. Я лишь хотел подчеркнуть, что изумлён его складу ума, раз он столько лет молчал. Как думаете, он вообще здоров на голову?»
— «Я не психиатр, но он всегда действовал крайне логично и разумно… Вероятно, я должен был заметить какие-то отклонения».
— «Нет, вашей вины тут нет. Ответственность за это несёт лишь Адам, Нэвил… Простите, могу ли я звать вас просто Нэвил?»
— «Конечно».
— «Тогда и вы зовите меня просто Ричардом. Вы не в курсе, Адам общался с Саранчой после “Дня-П”?»
Спустив очки на переносицу, Нэвил несколько мгновений выглядел совершенно беспомощным.
— «Я его ни о чём не спрашивал. К сожалению, я был слишком поражён такими новостями. Хотя это совершенно непростительно для меня, как для рационально мыслящего учёного».
— «Вас вполне можно понять. Никто и подумать не мог, что герой всего народа с таким послужным списком, как у Феникса, предаст всё человечество».
— «По его словам, он тогда считал, что сумеет избежать войны. Я знаю, что он действовал из лучших побуждений».
— «Не надо оправдывать его, Нэвил. Он — один из самых умных людей своего поколения, и ему стоило бы понимать, что это вне его компетенции», — Прескотт сел за стол напротив Нэвила. — «Это же новый вид живых существ, да и к тому же разумных. Даже если ты учёный, а не солдат, то всё равно надо понимать, что нельзя хранить такую информацию в тайне ото всех и считать, что ничего страшного не случится».
— «В нём нет ни злобы, ни бесчестия. Просто он считал, что лучше всех во всём разбирается, и что все проблемы должен решать сам».
— «Это прямая дорога в ад, Нэвил, и вы знаете, чем она вымощена».
— «Как мне с ним теперь вообще разговаривать? Вы его арестуете?»
— «Не стоит волноваться об этом».
— «Легко сказать, что не стоит».
После такого Нэвила нельзя было отпускать обратно в Управление оборонных исследований. Его надо было переправить на Азуру. Доктор и так был ценным сотрудником, являясь ключевой фигурой в проекте разработки “Молота Зари”, а также верным своему государству гражданином. А ничто так не ценится, как верность.
— «Извините, я на минутку отойду», — с этими словами Прескотт подошёл к столу и нажал кнопку на телефоне внутренней связи с секретарём. — «Джиллиан, будьте добры, попросите капитана Дьюри зайти ко мне, как только он освободится».
— «Конечно, сэр. Желаете чаю?»
— «Было бы очень здорово, Джиллиан, спасибо. Сделайте и для доктора Эстрома чашечку».
— «Сию минуту».
Пока остальные отцы показывали своим сыновьям, как ловить рыбу или играть в трэшбол, Дэвид Прескотт учил своего сына азам выживания в политической среде. Ричард Прескотт думал, что попадёт на пост лидера самого мощного союза государств на Сэре путём голосования, но в итоге ему в этом помогла сама судьба. Томас Дальелл свалился замертво приблизительно через год после “Дня-П”, когда выборы и так уже отложили до лучших времён, и Прескотт, находясь тогда в должности заместителя председателя, сел на его место. Конечно, его такой поворот событий немало удивил, но это не помешало Прескотту пребывать в полной готовности выполнять возложенные на него полномочия, ведь у него в рукаве имелся целый ворох тузов. У него была верная и расторопная помощница, с которой он обращался как с последней королевой Тируса, а также несколько преданных лично ему офицеров вооружённых сил, но не слишком высокопоставленных, чтобы они могли действовать незаметно и имели стимул к продвижению по карьерной лестнице. И, наконец, у Прескотта было достаточно компромата на всех вокруг, а на него ни у кого не было. Сложнее всего было добиться преданности от этих людей и не дать им её растерять, но подбор личностей с нужными чертами характера и крайне любезное обхождение с ними сделали своё дело. Если быть с людьми честным и обходительным, звать их на чашку кофе или не забывать поздравить с днём рождения, то это принесёт свои плоды.
