— «Феникс, ты как, нормально?» — спросил Хоффман, который уже слышал о происшествии рядом с Шенко-Фоллз. Маркус большую часть времени молчал, но полковник, к этому моменту уже хорошо его знавший, вполне мог догадаться, как это происшествие гложет Феникса изнутри, хоть тот и пытается это скрыть. Да, может, Маркус и не выпячивает все свои эмоции наружу, но догадаться вполне можно. Смерть Шоу его сильно подкосила, тут и спорить не о чем. У Маркуса всё читалось в немигающем безжизненном взгляде его синих глаз, которые, казалось, смотрели в никуда.
— «Всё нормально, полковник».
— «У тебя ещё пара дней от увольнительной есть. Сходи, повидай отца», — предложил полковник, считавший отца Маркуса высокомерным мудаком, да и просто ещё одним бесполезным учёным, который только и мог делать, что языком болтать. Тот только позорил честь мундира офицера Королевского полка Тиранской пехоты, в которой когда-то служил. Но Хоффман старался изо всех сил не высказывать всего этого Маркусу. — «А то ещё неизвестно когда снова увидитесь».
— «Он сейчас немного занят, полковник».
Сложно было понять, что Маркус подразумевал этим ответом. Хоффман мог лишь догадываться о том, какая же пропасть лежит между отцом и сыном. Один был ребёнком из богатой семьи, который с радостью отказался бы ото всех привилегий и разгребал бы всё это говно наравне с другими солдатами. Даже свою Звезду Эмбри он получил за настоящую храбрость, проявленную в бою. А его отец бросил военную службу ради непыльной работы в отделе разработки вооружений и получил за это медаль Октуса, которую все эти богатые знатные мрази давали друг другу просто за то, что в нужных кругах вращались. Как и предполагал Хоффман, ничего общего кроме внешней схожести у двух Фениксов не было.
— «Ну, что расскажете, мистер Слэйдер?» — спросил Хоффман, с осторожностью двигаясь по хлюпающей жиже. Парри и человек из компании по предоставлению коммунальных услуг обернулись одновременно в сторону полковника.
— «У нас до сих пор установлено отслеживающее оборудование в некоторых каналах для трубопроводов, но, боюсь, чтобы снимать показатели, придётся посылать сюда людей», — начал Слэйдер. — «Эти заливки бетона всё равно их надолго не остановят. Они могут пролезть через метро, или же начать прокладывать вдоль газовых магистралей».
— «Ну, всё равно понятно, как действовать дальше», — ответил Хоффман. — «И где находятся самые уязвимые места».
Тут всё дело сводилось к геологии. Эфира стояла на гранитном плоскогорье, но извергавшиеся в разное время вулканы наделали в нём трещин, в которых лежала куда более мягкая порода, и эти проклятые черви прокладывали через неё туннели, как сквозь песок. Оказалось, что крепкое плоскогорье вовсе не остановило червей полностью, а лишь замедлило их продвижение. Но были в этом и плюсы. Хоффман мог вычислить самые уязвимые места и сосредоточить огонь по ним. Червям придётся наступать по поверхности, и в таком случае расставленные по городу артиллерийские расчёты от них и мокрого места не оставят. Либо же им придётся копать прорывные дыры именно там, где Хоффман их и будет ждать. Оставалось лишь надеяться, что геологи не ошиблись.
“Тоже мне, учёные. Ни сделать ни хуя не могут, ни подсказать что хорошее, Маргарет. Молчат, как рыбы”.
— «А вы оптимист оказывается, полковник. Из тех людей, у кого стакан всегда наполовину полон», — сказал Слэйдер. Хоффман почувствовал, как что-то легонько уткнулось ему в ботинок. — «Меня лишь беспокоит, чем же именно он полон».
Полковник, пересилив себя и отбросив всякий здравый смысл, взглянул вниз, но вместо экскрементов увидел там храбро плывущую крысу, чья голова едва торчала из воды. От неё в стороны расходились волны, как от мчавшегося на всех парах катера. Хоффман проследил за тем, как крыса вскарабкалась на узкий выступ, прикидывая, как выбраться по кабельному каналу на поверхность. Да, животное всё правильно делало, стараясь выбраться из сточных вод как можно скорее. Хоффман до этого вообще не представлял, насколько ему противен запах говна. Эта вонь вызывала у него массу воспоминаний об осаде Кузнецких Врат, а особенно о том ужасном запахе, который всегда возникал, когда какому-нибудь бедняге осколок снаряда вспарывал кишки.
— «Пошли», — Хоффман, махнув им рукой, отправился в обратный путь. Невдалеке от них имелся выступ в стене туннеля, на который можно было забраться и идти, как по тротуару. — «Крысы обычно просто так не убегают».
К стенам туннеля канализационного стока были прикручены металлические таблички вроде тех, на которых пишут названия улиц. На этих было указано расстояние до следующей развилки или канализационного люка, а также название улицы, которая проходила над ними. Ближайшая к ним табличка гласила “Пересечение бульвара Альмара и улицы Коррелла через 50 метров”, а ниже была указательная стрелка для тех, кто плохо ориентировался. Они возвращались к перекрёстку на бульваре Альмара, обратно к солнечному свету и свежему воздуху.
— «Мне совершенно не хочется вести бой тут», — сказал полковник. Эхо разнесло его слова по туннелю. — «У червей тут будет преимущество».
— «Не будет, если мы с собой огнемёты возьмём», — ответил Росси. — «Некоторое их количество перебить успеем. По крайней мере, пока топливо в огнемётах не закончится».
— «В канализации скапливается газ», — сказал Слэйдер. — «Метан и сероводород. Вспыхивает моментально, а то и рвануть может так, что крышки канализационных люков в соседний квартал улетят».
— «Значит, так можно будет немало червей за один раз перебить», — подытожил Росси. — «И обрушить всю канализацию».
— «Мистер Слэйдер, вы сейчас разговариваете с правительством, которое спалило половину Сэры, чтобы остановить Саранчу», — тихо начал Хоффман, подумав о том, что это сделало не просто правительство, а лично он вместе с Прескоттом, Бэрдри и этим проклятым Адамом Фениксом. — «Я не думаю, что кто-то сильно обидится на то, что мы подорвём канализацию, чтобы спасти наш последний город, чёрт подери».
— «Очень интересно будет послушать, как вы заговорите, когда гражданским придётся выкапывать выгребные ямы, чтобы избавиться от всех своих отходов», — в голосе Слэйдера проявились жёсткие нотки.
Свой путь по боковой дорожке канала, покрытой пятнами тусклого света от висящих наверху ламп, они продолжили в тишине. Хоффман был совершенно точно уверен, что видел какое-то движение впереди. Для него, как и для любого другого солдата КОГ, вид чего-то мечущегося во тьме означал, что там прячутся настоящие монстры. Обычно это были трутни Саранчи, но порой попадались не менее гадкие экземпляры из этого зоопарка червей. Кто-то однажды научил Хоффмана, что в полумраке надо поглядывать немного в сторону, чтобы лучше разглядеть, что именно перед тобой. Полковнику удалось лишь вспомнить, что палочковые клетки в глазу видят лучше, чем колбочковые. Кто же рассказал ему об этом, Хоффману так и не удалось вспомнить, но это всегда работало. Перед ним в туннеле явно что-то двигалось, но это что-то было небольших размеров, не мерцало, да и не светилось, так что полковник решил, что это снова крысы пожаловали. Да, так оно и было. Хоффман уже мог отчётливо разглядеть, как мелкие грызуны столпились на боковой дорожке, пытаясь вскарабкаться на стены и обнюхивая местность в поисках выхода. Чем ближе полковник подходил к ним, тем лучше мог их разглядеть. Но раздававшиеся у него за спиной тихие всплески периодически булькавшей воды заставили Хоффмана обернуться.
— «Ого, да тут целый крысиный флот», — сказал Росси. — «Они обычно в такие стаи и сбиваются?»
— «Подождите минутку», — пробурчал Слэйдер.
Вдруг темноту перед Хоффманом разрезал луч белого света. Столько крыс одновременно он ни разу в жизни не видел. Они буквально облепили всю дорожку, плавали в сточных водах, превратившись в своеобразный живой ковёр. Хоффман замер скорее от потрясения, чем от любопытства, а крысы либо просто перелезали через его ботинки, либо спрыгивали в воду, чтобы обойти полковника. Все хранили молчание, пока грызуны не скрылись из виду, и лишь тогда Хоффман обернулся. Слэйдер по-прежнему светил фонариком куда-то в воду, а Маркус что-то высматривал за краем боковой дорожки. Полковник всё никак понять не мог, что же привлекло их внимание, пока не увидел, как что-то небольшое и коричневое плещется в воде, лишь позже поняв, что это был усатый нос крысы, которая не могла выбраться из воды, безуспешно стараясь вскарабкаться по скользкой каменной кладке. Маркус поставил ботинок на край боковой дорожки и окунул нос в воду, чтобы крыса забралась на него, а затем качнул ногой в сторону, позволяя животному безопасно спрыгнуть на дорожку. Крыса тут же бросилась наутёк, стараясь догнать свою стаю.
