— Просто… — тяжело сглотнула и выдохнула. — Просто я вижу, что ему я могу помочь. Кирилл, я… — посмотрела на жениха и продолжила, в попытке достучаться: — Пусть он не твой. Но у тебя же есть возможности. Ты можешь вырастить его как своего, а я… я тебе помогу.

— Хватит, — глаза Кирилла наполнились гневом. Снова злится…

— Хорошо, — кивнула я, отступая.

Сейчас и правда лучше отступить. Но сдаваться я не собиралась.

— Хорошо? — усмехнулся он, качая головой. — Кать, если ты снова заговоришь об этом ребёнке, я…

— Не заговорю, — уверила Кирилла и сама пошла вперед по дороге, уже поняв, что он ведёт меня к дому моей бабушки.

— Смотри у меня, — тон его потеплел.

Нагнав меня, Кирилл зашагал рядом. А едва мы вышли к дому, я потрясенно остановилась.

— Это мой тебе подарок. К свадьбе, вообще-то, — он приобнял меня за плечи. — Но строители уложились раньше срока и вот… — махнул в сторону дома.

Я не верила своим глазам. Некогда провалившаяся крыша сверкала в лучах солнца новым покрытием, стены были выкрашены свежей краской голубого цвета, фундамент отреставрирован, деревянный заборчик, где некогда Кирилл написал мне признание в любви, восстановлен и покрыт белой краской.

— Кирилл… — на глаза навернулись слёзы. Я порывисто прижалась к жениху, позабыв о разногласиях и, всхлипнув, проговорила: — Это самый лучший подарок. Спасибо тебе. Я и подумать не могла, что бабушкин дом будет… будет снова как раньше.

— Каким я его помню, — он обнимал меня в ответ, поглаживал спину, и мне было так хорошо…

Мне вдруг подумалось, что я действительно дура. Он ведь всё ради меня, для меня. Для меня и для Яси, а я посмела подумать, что он может нас бросить. Да если бы хотел, ни за что не стал бы Яську признавать своей.

— А надпись сохранилась? — выдохнула ему в область груди.

Почувствовала его усмешку. Объятия его стали крепче, подбородок уперся мне в макушку.

— Ну а как же. Я хочу, чтобы, когда ты вдруг засомневаешься в моих чувствах, — отстранив меня, Кирилл заглянул в глаза и сказал серьезно, уверенно: — Хочу, чтобы ты смотрела на эту надпись и помнила. Я могу быть тысячу раз неправ, Катя. Я могу злиться на тебя. Могу говорить грубые, обидные слова. Но хочу, чтобы ты знала — я тебя люблю.

Сколько раз он должен произнести мне эти слова, чтобы я поверила? Какая же я дура, всё-таки.

— Я тоже тебя люблю, Кирилл, — привстав на носочки, я поцеловала его. Обхватила руками за шею, прильнула к нему, наслаждаясь его близостью и лучами греющего нас солнца. Боже, как хорошо… Он обнимал меня за талию, а я буквально растворялась в этом мгновении. Рядом с ним мне было уютно. Даже в прошлом, когда мы были ещё подростками, рядом с ним я чувствовала себя спокойно, пусть даже тогда ещё ничего не смыслила ни в жизни, ни в любви мужчины и женщины. Зато теперь… Тихонько мурлыкнув, ткнулась ему в шею и вздохнула, потёрлась носом, прикрыв глаза от удовольствия.

— Зайдем внутрь? — спросил он, проведя раскрытой ладонью по моей спине от шеи до поясницы.

— Да, — кивнула я и улыбнулась. — Да.

Внутри тоже был сделан ремонт. Теперь дом, который я так любила, будучи совсем девчушкой, был пригоден для жизни. Я ходила из комнаты в кухню, после обратно, думая о том, что бабушка была бы рада, что дом её не оставлен в запустении. Кирилл починил пол, вставил пластиковые окна, даже занавески повесил, белые, кружевные, почти как раньше.

— Наверное, ремонт обошелся тебе в кругленькую сумму, — когда мы возвращались обратно, спросила я. Было и правда неловко, что Кирилл так сильно потратился.

— Не переживай об этом. Мне сделали отличную скидку, — усмехнулся он, скосив на меня взгляд.

— Наверное, потому, что компания, занимавшаяся ремонтом, принадлежит тебе? — я не смогла сдержать улыбку.

— Раскусила, — он положил руку мне на плечо. — Я надеюсь, подарок тебе понравился.

— Очень. И откуда ты взялся такой… — выдохнула, остановилась на верхней ступеньке крыльца и повернулась к Кириллу, следовавшему за мной. Он остановился на две ступеньки ниже, но все равно был выше. Обвив его за шею, я притянула его к себе и коснулась его губ своими.

— Какой такой? — сипло выговорил он.

— Добрый, — поцеловала в уголок губ, — заботливый, — во второй, — любящий, — снова в губы.

— Ты же не думаешь, что сможешь избежать отработки? — ладонь его скользнула по бедру, забралась под футболку.

— Отработки? — чувственно выдохнула я, прижимаясь своим лбом к его, поглаживая подушечками пальцев его затылок.

— Отработки. — подтвердил он кивком.

— А вот вы где! — входная дверь вдруг открылась, и на крыльцо вышла мама Кирилла. Глянув на нас, лукаво улыбнулась и заявила: — Что-то вы рано. Погуляли бы ещё.

— Надо Ярославу покормить, — отчего-то почувствовав себя виновато, выговорила я.

— Заодно и себя покормите. Я блинчики испекла.

— С вареньем?

Ох уж эти блинчики. Да за них душу можно продать — такие они были вкусные! Как ни пыталась я выведать секретный рецепт, мама Кирилла его не выдавала, каждый раз говоря: «Зато будет повод почаще приезжать». Даже не поспоришь, особенно учитывая, что Кирилл нечасто бывал у родителей. Это когда мы уже съехались, я начала таскать его в деревню чуть ли не каждые выходные. И что-то подсказывало мне, что родители Кирилла мне были за это особенно признательны.

— С вареньем. И со сметаной.

— Заманчиво, — Кирилл поднялся на мою ступеньку. — Идём? — обратился ко мне.

— Только сначала Яська. Нужно покормить её.

— И поцеловать, — серьезно выговорил он, а в глазах плясали смешинки.

— Ну это само собой, — хмыкнула я.

Надо же, один день с Кириллом вдали от города, вдали от вечных проблем, требующих незамедлительного решения, от шума и суеты, и мы снова на одной волне. Как раньше. И я снова чувствую себя комфортно и надежно.

Чуть позже, вновь оставив дочку под присмотром бабушки, мы сидели на берегу реки и наслаждались обществом друг друга. Положив голову Кириллу на плечо, я наблюдала за тем, как на другой стороне реки два рыболова подсчитывали свой улов, о чем-то увлеченно споря.

— Хорошо тут, — вздохнула я. — Тихо, спокойно.

— Хочешь переехать в деревню? — спросил Кирилл со смешком.

— А почему нет, — на полном серьезе ответила я. — Свежий воздух, свой огород, собака…

— Ты же боишься собак. Борька вон как тебя впечатлил в первый раз, — засмеялся Кирилл, и я возмущенно толкнула его плечом. Он отодвинулся и повернулся ко мне: — Что?! Улепетывала, только пятки сверкали!

— Вообще-то, твой пёс вломился в спальню без приглашения! — воскликнула я, а сама едва сдерживалась, чтобы тоже не рассмеяться. Мда, первая встреча с Бароном, а в народе Борькой, была так себе, но после я поняла, что такого доброго и послушного пса еще поискать надо. Что уж говорить, мы даже подружились, когда я дала ему пару маминых блинчиков украдкой.

— А Борька не нуждается в приглашении, — Кирилл обнял меня, притянул к себе так, что я буквально повалилась в его объятия. — Но я действительно рад, что ты его перестала бояться. И что собаку захотела. А вообще… идея с деревней, конечно, заманчивая, но уж больно далеко от города. Мы можем построить дом в пригороде, если хочешь, и переехать туда. Что скажешь?

— Я была бы счастлива, — призналась, задрав голову. Нашла взгляд Кирилла и произнесла: — Знаешь, я всегда любила деревню. Обожала летние каникулы не только потому, что они были длинными, а еще и потому, что уезжала из города. Тут хорошо. А мама с папой не любили ездить сюда. Мама так вообще… как поругалась с бабушкой, так и не общалась с ней.

— Ты скучаешь по ним? — спросил Кирилл.

На мгновение задумавшись, я кивнула.

— Конечно, скучаю. Бабушка умерла, когда мне восемнадцать было, а родители — едва я отпраздновала двадцатилетие. Нужно ценить тех, кто рядом, потому что однажды… Однажды будет уже поздно. И это «поздно» всегда происходит так внезапно. К этому нельзя подготовиться. Я помню последний наш разговор с папой, перед тем, как они с мамой сели в машину. Всего лишь магазин на соседней улице…