— Что? — спросила я, застыв в нерешительности.

Вроде бы собиралась взять из шкафа домашние легинсы и футболку, но так и не сдвинулась с места. Не могла оторвать взгляд от этих двоих.

— Я приеду через три дня, — тоном, не терпящим возражений, ответил Кирилл, а после снова обратил все свое внимание на Яську.

Я же забрала вещи и отправилась в ванную. Мне нужно было несколько минут наедине с собой, несколько минут, чтобы… Зачем, я и сама толком не понимала. Просто все обрушилось на меня слишком уж резко. Присев на прохладный пол ванной, я стиснула в руках одежду и посмотрела на дверь. Наверное, стоило сказать Кириллу, чтобы он остался. Наверное… Но мне действительно нужно было немного времени, чтобы прийти в себя после того, что я узнала. Три дня. Трех дней будет вполне достаточно. Да, вполне. Больше и ни к чему.

Когда я вернулась, Кирилл лежал на кровати, укрывшись уголком покрывала, а рядом, в коконе из его рук, спала Яська.

Я тихонько подошла, хотела коснуться его плеча и позвать вниз, но поняла, что и он тоже спит. Достала из комода дополнительное одеяло и накрыла им Кирилла. Хотя на улице было тепло, день уже близился к вечеру, и начинало потихоньку холодать. Здесь, далеко за городом, это чувствовалось особенно сильно. Чуть прикрыла раскрытое окно, чтобы не дуло, и вернулась к будущему мужу и дочери. Присела на другой край постели и поправила воротничок на комбинезончике Яси.

По дороге нам все-таки пришлось остановиться еще раз, так как дочь решительно потребовала есть. Свежий воздух, дорога… Неудивительно, что она снова уснула. Мне вдруг захотелось прилечь рядом с ними. Ощутить крепкие объятия Кирилла, поцеловать его, прильнуть к груди и… Не хочу, чтобы он когда-либо меня отпускал. Не хочу.

Кирилл вздохнул во сне, что-то невнятно пробормотал и уткнулся носом в подушку. Даже во сне он держал Яську так бережно… Он в действительности считал её своей. Наверное, именно в эту секунду, глядя на них, таких родных и дорогих моему сердцу, я это окончательно поняла.

Встала и, выключив свет, вышла из комнаты.

На кухне мама Кирилла готовила, судя по запаху, что-то безумно вкусное. Я задержалась в дверях, вдыхая смесь запахов: травы, молоко, что-то пряное и сладкое. Даже запахи в этом доме были особенными. Стоило сделать вдох, и сердце наполнялось спокойствием. Сквозь распахнутое окно с улицы донесся собачий лай, голос хозяина дома и снова лай Борьки. Заметив меня в дверях, мама Кирилла по-доброму улыбнулась и кивнула на стул.

— Садись, налью тебе чая. Ужин скоро будет готов.

— Давайте я вам помогу, — предложила я, но она покачала головой:

— Нет уж, сама справлюсь. Кирилл с Яськой?

— Угу, — я покорно присела за стол. Тут же передо мной оказалась тарелка с блинчиками и вазочка с душистым клубничным. — Спасибо большое, — поблагодарила я. — Они оба спят как сурки. Устали в дороге.

— А ты чего, самая бодрая?

— Самая стойкая, да, — засмеялась я. — Но едва пересилила себя, чтобы вместе с ними не прилечь. Тамара Николаевна…

— Что, милая? — налив мне чай, она поставила передо мной чашку и снова улыбнулась.

— Можно мы с Ясей… — нерешительно начала я. Всё-таки еще ни разу я не оставалась в доме родителей Кирилла одна. Но и оставаться в доме бабушки, пусть и отремонтированном, мне не хотелось. — Можно мы поживем у вас несколько дней?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- А Кирилл? — убавив конфорку на минимальный огонь, Тамара Николаевна присела напротив меня на диванчик.

— Кирилл домой вернётся, — смутилась я. Повертела чашку и едва не выплеснула кипяток через край. Тут же убрала руки и глянула на Тамару Николаевну. — Мы только с Ясей.

— Что случилось, Катенька? — тут же нахмурилась она. — Кирилл тебя обидел?

— Нет! — тут же воскликнула я. — Конечно, нет, просто… просто у нас вышли небольшие разногласия кое в каком вопросе, и мы решили, что будет лучше, если несколько дней проведем вдали друг от друга.

— Значит так теперь у молодежи разногласия решаются, — покачала она головой. — Я то не против, ты для нас уже давно член семьи, Катюш. Вот только разве расстояние что-то изменит? Кирюша бывает резковат, но он тебя любит. И Яську тоже. Да мы все в вас обеих души не чаем. И в первую очередь, Кирилл.

От слов Тамары Николаевны на глаза навернулись слезы. Как же мне этого не хватало! После смерти бабушки, родителей, мне никто никогда не говорил, что любит меня. Ну разве что Климов, но это… это уже в прошлом. К тому же, как выяснилось, грош цена его любви. Причем в самом прямом смысле. Сердце мое переполняла благодарность и ответная любовь к и к маме, и к папе Кирилла. К нему самому и даже к Борьке, каждый раз так радостно встречающему меня, что я давно перестала его бояться.

— Спасибо вам, Тамара Николаевна.

— Ты можешь оставаться тут столько, сколько потребуется, Катенька, но я бы на твоём месте вернулась бы с Кириллом в Москву. Проблемы надо решать разговорами, а не молчанием.

— Мы только на несколько дней, — выдавила я улыбку.

Звучало все это правильно, вот только за последнее время я устала. От тревожного предчувствия, витавшего в воздухе и в конечном итоге вылившихся в то, во что они вылились, от собственных мыслей, от переживаний. Деревня всегда помогала мне восстановить силы, душевное равновесие, прийти в себя. Даже когда я была совсем девочкой все отходило на второй план: ссоры с мамой, проблемы с учебой и одноклассниками. Сейчас мне тоже нужно было прийти в себя, потому что… потому что тревожное ощущение никак не желало оставлять меня. Все позади. Климов наконец в прошлом. Забыть и не вспоминать. Три дня, чтобы навсегда перевернуть этот лист и больше никогда не грызть себя мыслями о том, что биологический отец Ярославы не принимает в ее жизни участия. У Яськи только один отец — Кирилл. Один, и другого ей не нужно.

— Ну, — Тамара Николаевна снова встала и подошла к плите. Сняла крышку со сковородки и глянула на меня через плечо. — Ваше дело. Ужин готов. — Выключила конфорку и снова накрыла крышкой сковороду.

— Спасибо, — выговорила я, продолжая думать над словами Тамары Николаевны.

Коснулась колечка на пальце и погладила. Может быть, она действительно права. Может быть, и права…

— Тамара Николаевна зовет нас к ужину, — потеревшись носом о щеку Кирилла, выдохнула я.

— Мама прекрасно готовит, — хмыкнул он и теснее прижал меня к себе.

Я зашла в спальню, чтобы разбудить его и проверить Яську, но они спали так сладко… Глядя на них, я чувствовала особенную нежность, какой не испытывала никогда до тех пор, пока в моей жизни не появились эти двое. Моя дочь и Кирилл. Кирилл Снегирёв — первая и, судя по всему, последняя моя любовь.

Понимание, зачем я вернулась в спальню, растворилось. Вместо того, чтобы разбудить Кирилла, я, попав в сонное царство, сама не смогла устоять. Осторожно забрав Ясю, переложила в кроватку, а сама заняла её место. Забралась под одеяло под бок к Кириллу и поцеловала в шершавый подбородок. Он будто бы ждал этого. Тут же привлек к себе и отпускать, по всей видимости, был не намерен. И пускай. Я не хотела, чтобы отпускал. Ни сейчас, ни когда-либо вообще.

— Мы спустимся вниз или пропустим? — улыбнулась я ему в шею.

Тепло его тела дарило мне состояние умиротворённости, покоя.

— А если я встану, ты не выгонишь меня из дома? На улице уже темнеет, а мне ехать три часа…

— Давишь на жалость, — ладошка моя скользнула под футболку Кирилла, я провела по его спине и, вздохнув, убрала.

— Что? — Кирилл, перевернувшись на спину, увлек меня за собой.

Уперевшись в его грудь руками, я смотрела ему в глаза и… и не могла понять, как поступить. Я люблю его. Это единственное, что я знала наверняка, но…

— Твоя мама сказала, что нам не стоит быть вдали друг от друга.