— Ты передумала? — тихо спросил Кирилл, поглаживая меня по пояснице.

— Нет. Не знаю… — мотнула головой и покривила уголком рта. Пальцем принялась выводить узоры на его груди. — Просто у нас с тобой всё так быстро произошло… Мы стали жить вместе, затем родилась Яська… А ведь ещё недавно у нас у каждого была своя жизнь. И… и любили мы других людей. А потом то, что случилось с Катей…

— Кать, не начинай, пожалуйста, — я почувствовала, как Кирилл напрягся.

— Я не собираюсь тебе ничего говорить. И просить тоже, — поспешила заверить его. — Но я… Кирилл, отношения строятся на доверии. Я понимаю, что ты хотел, как лучше… Но не всегда попытка сделать как лучше — это правильно.

— Но ты, например, считаешь, что, если я признаю сына Кати своим, будет как лучше. Но не факт, что это правильно.

— Вот это как раз правильно, — уверенно заявила я. — Хотя бы потому, что иначе он окажется никому не нужен. А у тебя… у нас, — поправилась я, продолжая смотреть на него. — У нас есть возможность сделать его счастливым.

— Она предала меня, — после недолгого молчания выговорил Кирилл.

— Но малыш тебя не предавал.

— Мы с тобой опять вырулили на опасную дорогу, — усмехнулся он. — Давай для начала решим наши разногласия, хорошо?

— Хорошо, — вздохнув, я сползла с Кирилла и встала с постели.

Тут он был прав, и спорить с этим я не могла. Для того, чтобы решать остальные проблемы, нужно было решить наши личные. Потому что, как ни крути, они у нас были, пусть даже самые острые углы сгладились сами собой.

Он тоже сел и, поймав меня за руку, заставил подойти к нему вплотную. Обнял меня за талию, прижал голову к моему животу.

— Я обещаю тебе подумать насчет этого ребенка, — выговорил он глухо.

Я замерла. Наверное, ожидала я чего угодно, только не этого. Неожиданно к глазам подступили слезы, дыхание перехватило, грудь сжалась. Эмоциональной я была всегда. Помню еще в школьные годы во время просмотра фильма о Великой Отечественной Войне, едва могла сдерживаться, чтобы не заплакать в голос. Так и вышла из зала — зареванная, с красным носом. С появлением дочери это никуда не делось, напротив, стало еще явственнее.

— Кирилл… — выдохнув, мягко улыбнулась, а потом положила ладони на его плечи и, склонившись, прошептала:

— Через три дня ты дашь мне ответ? Когда приедешь, чтобы забрать меня.

— Да, — услышала я заветное.

— Вот и прекрасно, а теперь пойдем ужинать.

Мимолетно коснулась губами его волос, сделала короткий вдох, вбирая в легкие знакомый запах. На то, что появление еще одного ребенка избавит нас от личных проблем, я не рассчитывала, тем более, не собиралась манипулировать этим сейчас. И все же в том, что так действительно будет правильно, я не сомневалась. Знала — если сейчас Кирилл откажется от него, потом, через год, два или двадцать лет он пожалеет об этом. Когда-нибудь после, оглядываясь назад, на те ошибки, которые никогда не исправить.

— А Яська?

Я глянула в сторону кроватки, не переставая улыбаться.

— Она спит. Попросим Тамару Николаевну за ней приглядеть.

Кирилл уехал рано утром. Еще не было и пяти утра, а он уже поднялся. Я только что покормила Ярославу, и готова была приготовить завтрак и жениху. Однако Кирилл твердым «иди в постель», отправил меня спать.

— Я тебя люблю, — на прощание прижавшись к нему, прошептала я.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Я тебя тоже, — поцеловал меня, лицо его озарила улыбка.

Я кивнула и послушно ушла наверх. Заснула практически мгновенно. А проснулась из-за пришедшей около восьми смс.

«Я сегодня еду делать тест ДНК. Обещаю подумать над твоими словами».

Откинувшись на подушку, я, не выпуская мобильный из рук, довольно улыбнулась. Если Кирилл обещал, значит, правда подумает.

В кроватке захныкала Яся, и я, нехотя откинув одеяло, встала и подошла к дочери.

— Ну и что мы ревём? — взяла её на руки и поняла, что пора менять подгузник. — Да, малышка, сейчас мы с тобой пойдем купаться. Только маме нужно хотя бы умыться. Да?

Яся заревела еще сильнее.

— Поняла, мама потом умоется, сначала ты, — засмеялась я и поцеловала дочку в мокрую щечку. — Знаешь, вполне возможно, что скоро у тебя появится братик. По крайней мере, папочка обещал подумать. Но я буду любить тебя не меньше. Только больше, — смахнув с пушистой реснички соленую капельку, я добавила: — С каждым днём все сильнее и сильнее, моя дорогая. — А братик — это хорошо. Я бы хотела, чтобы у меня был братик. Или сестренка, — проговорила с легким сожалением.

Да, я бы действительно хотела этого. Увы… Дай Бог, чтобы мои мечты воплотились пусть и не в моей жизни — жизни дочери. Я же постараюсь сделать все, чтобы дети росли в любви и понимании, что они есть друг у друга, чтобы в будущем могли в любой момент обратиться друг к другу за помощью и разделить моменты радости.

Главное, чтобы Кирилл не совершил ошибку.

— Ты, дорогая, отдохни, — сказала Тамара Николаевна, забирая из моих рук дочь.

Я возилась с Яськой в гостиной, пока мама Кирилла что-то делала во дворе. За окном то и дело раздавался зычный голос отца, и звонкий лай Борьки. Я же с тоской смотрела в окно, не в силах выбросить из головы Кирилла. Не прошло и дня, а я уже соскучилась по нему.

- Мы пойдем гулять, да? — поцеловала Яську и обратилась ко мне: — Почитай книжку или тоже сходи погуляй. До речки пройдись, искупайся. Погода сегодня прекрасная.

Я вздохнула и кивнула.

— Вы правы, просто я… — замялась. — Просто всё думаю над вашими словами. Правильно ли я поступила.

— Ох, детка, — прижимая к себе Ярославу, улыбнулась мне Тамара Николаевна. — Рождение ребенка — это всегда испытание для отношений. Иногда бывает очень сложно, но я хочу, чтобы ты знала — Кирилл любит тебя. Всегда любил.

Подойдя к люльке с которой мы приехали, она положила туда Ярославу и, улыбнувшись мне, приблизилась к серванту в гостиной. Достала оттуда фотоальбом и, подойдя, протянула мне.

— Вот, посмотри. Я недавно только нашла фотографии, где вы вместе. Ты тут такая юная, а Кирюша смешной, долговязый. Прежде такие вот сцены казались мне далекими, почти что киношными. Да я и видела их только в кино. Сейчас же сама будто бы стала героиней мелодрамы. Коснувшись плотной обложки альбома, как-то само собой провела пальцами по цветастому узору и подняла взгляд на так и стоящую около меня женщину. Чувство было такое, как будто я собралась время назад, прикоснуться к чему-то недавнему и вместе с тем далекому, теплому и очень родному.

Открыв альбом, я неспешно, разглядывая навсегда запечатлённые моменты, пролистала пару страниц и увидела нас, сидящих у костра. Надо же, я совсем забыла… Хорошее лето тогда было. Наше последнее лето перед тем, как я навсегда уехала.

— Он тогда переживал сильно, — будто прочитав мои мысли, сказала Тамара Николаевна. — К бабушке твоей ходил, адрес пытался узнать. Но… — поджала губы и присела рядом со мной на диван. Накрыла ладонью мою руку, лежащую на колене, и легонько сжала. — Но тогда вы были совсем детьми. Теперь же чувства Кирилла к тебе осмысленны.

— Я знаю, что он любит меня, — сказала я тихо, абсолютно не лукавя. Вздохнула и перевернула страницу. — Наверное, вы правы. С рождения Яськи мы и одни то не оставались. Так, на пару часов, когда к вам приезжали. Я дома, он на работе. И потом… — я не стала рассказывать Тамаре Николаевне ни о смерти Кати, ни о поступке Кирилла в отношении моего бывшего жениха. Вдруг поняла, что все это так неважно. Нет. Важно, но не для наших отношений, не для наших чувств, не для нашей… нашей семьи. И мне не стоило зацикливаться на этом. Есть я и есть Кирилл. Есть наша Яся и есть наши чувства. Всё остальное — неважно.

— Вы знаете, — я встала и посмотрела на маму сверху вниз. — Я, наверное, поеду в город.