В уголках её губ зародилась улыбка. Она взяла мою руку и потихоньку сжала обеими своими. Ни слова о том, что я поступаю правильно, ни намека на то, что именно так сделала бы она сама. Только тепло ладоней женщины, прожившей на свете куда дольше меня, вырастившей замечательного сына и наполнившей свой дом уютом.

— Может быть, лучше позвонить Кириллу и попросить, чтобы забрал тебя?

Я покачала головой. Подошла к люльке и глянула на дочь.

— У Кирилла работы полно, а тут я. То уезжай, то приезжай. Нет. — уверенно глянула на Тамару Николаевну. — Поеду на электричке.

— С Ясей? — недоверчиво спросила она.

— А куда деваться, — снова взглянула на дочь. Да, перспектива та ещё, но и Кирилла вырывать из города мне не хотелось. Решит, что я совсем чокнулась.

Нет, — Тамара Николаевна встала. — Давай сделаем так. Яся останется здесь. Раз уж ты хочешь ехать сегодня.

— Но…

— Никаких «но», — строго посмотрела на меня. — Один день без тебя мы справимся. Вырастила Кирюшу и с Ясей справлюсь, — улыбнулась. — А завтра приедете и заберете дочь. Тем более, что ты привезла всё, что нужно. Не переживай, милая, — поймав мой встревоженный взгляд, она снова взяла меня за руку. Похлопала по кисти. — Девочка она спокойная, да и нас с дедом любит.

С этим спорить было сложно — Яська действительно любила их. Угукала, оказавшись на руках у деда, поворачивала голову к бабушке. К бабушке… Глядя на маму Кирилла трудно было принять мысль о том, что она — бабушка. Ещё полная сил, энергичная, деятельная, как и её муж.

— А как же кормление?

Я всё еще не совсем понимала, как можно оставить Яську на ночь. Хотя и понимала, что это могло бы быть лучшим выходом. На часах было около трех дня, если я успею на электричку, то к семи буду уже в Москве. И даже успею приготовить Кириллу ужин. Мы сможем побыть вдвоем, не боясь разбудить Ясю. Сможем наконец забыть об обидах и недомолвках.

— С этим мы тоже разберемся, — глянула на мою грудь.

Да, сцедить молоко было бы выходом. Но было страшно. Я снова посмотрела на дочку.

— Хорошо, — всё-таки сдавшись, кивнула я. — Во сколько автобус на станцию?

Тамара Николаевна глянула на часы.

— Через полчаса. Если поторопимся, то успеем.

— Вы уверены, что все будет хорошо? — стоя на остановке вместе с Тамарой Николаевной, я всё никак не могла окончательно отпустить тревожное чувство. — Она ведь совсем маленькая. Вам тяжело будет. Я ее не оставляла никогда, вдруг раскапризничается?

— Катенька, — Тамара Николаевна погладила меня по плечу. — Не переживай. Мы справимся. В любом случае, есть телефон. — мягко улыбнулась.

Я кивнула. Да, она права. В конце концов, есть телефон и, если что-то, не дай Бог, произойдет, мы с Кириллом можем приехать даже ночью. Я посмотрела в глаза Тамаре Николаевне и прочитала в них непоколебимую уверенность в том, что все действительно будет хорошо. И… меня это успокоило. Я понимала, что страх мой вызван вовсе не недоверием к родителям Кирилла, а боязнью оставить мою малышку без себя.

— Вы, главное, с Кириллом перестаньте ссорится.

— Мы не ссоримся, — заверила я Тамару Николаевну, но она лишь качнула головой.

Да, проницательная у Кира мама, ничего не скажешь.

— У нас просто немного разные взгляды на некоторые события, — уклончиво сказала я и, услышав приближающийся шум, посмотрела назад. — А вот и автобус.

Приехал автобус, надо сказать, вовремя. Не только в прямом смысле — согласно расписанию, а вообще. Потому что разговаривать о наших с Кириллом отношении с его мамой мне было неловко. Говорить с абсолютной искренностью, ничего не скрывая, я не чувствовала за собой права, а маневрировать между правдой и недосказанностью было трудно. Тем более что Тамара Николаевна наверняка всё понимала. Подхватив сумку, стоящую на лавочке, я обняла маму Кира.

— Спасибо вам.

— Позвони, как сядешь в электричку.

— Хорошо. Поцелуйте от меня Ясю, — прошептала я, отстраняясь. — Мы завтра приедем. Обязательно.

— Будем вас ждать, я испеку блинчиков, — не переставала улыбаться Тамара Николаевна.

Солнце освещало пыльную обочину, деревья, отражалось в стёклах пыхтящего, как будто переваливающегося с колеса на колесо автобуса. Я улыбнулась в ответ. Тревога не отпускала, но я всё-таки переборола себя и, потихоньку засмеявшись, сказала:

— Пеките побольше. Я специально не буду кормить Вашего сына завтраком, чтобы он оценил по достоинству.

Тамара Николаевна улыбнулась шире — мои слова, похоже, подняли ей настроение, хотя обе мы, конечно же, понимали, что я шучу. Глядя на маму Кирилла, я подумала, как же сильно скучаю по своей. Пусть даже отношения наши никогда не были такими вот простыми, полностью доверительными, я бы многое отдала за то, чтобы она была жива. Она и папа.

— Обещаю, что буду привозить его Вам как можно чаще, — негромко сказала я, и голос мой почти затерялся на фоне шума.

— Автобус, — теперь улыбка её стала немного грустной. Она кивнула на раскрывший передо мной двери пазик.

На остановке помимо нас стояли еще несколько человек. Мужчина помог бабуле затащить большую сумку, а следом и её саму завел внутрь. Махнув на прощанье Тамаре Николаевне рукой, я тоже вошла следом за ними. Присела на свободное место, положила сумку на колени и выдохнула. Ничего с Ярославой не случится, но зато у нас с Кириллом будет целый вечер. Целый вечер для того, чтобы откинуть наконец все разногласия, найти компромиссы и больше никогда не возвращаться к прошлым обидам.

Едва автобус отъехал от остановки, я достала телефон и набрала Кириллу. Ответил он практически сразу.

— Что бы ты хотел на ужин? — проворковала я с улыбкой.

— Тебя, — без раздумий ответил мне жених. — Но так как это невозможно…

— Не бывает ничего невозможного, — хмыкнула я.

Пазик подпрыгнул на колдобине, и я едва не выронила сумку, лежащую на коленях. Подтянула на себя, крепче сжала ручки.

— Так что ты хочешь на ужин? — снова спросила я.

— Я уже ответил.

— Кирилл…

— Катя, перестань дразниться, — услышала я смех в трубке. — Я хочу на первое тебя, на второе тебя и на десерт…

— Эй! — наигранно возмутилась. — Не путай ужин с обедом! Максимум второе и десерт!

— Я очень голоден, поэтому требую и первое!

Я тоже тихонько засмеялась. Посмотрела в окно. Мы как раз проезжали то место, где я застряла зимой. Предположительно, конечно. Сугробы, как говорится, все одинаковые. А ночью и подавно. Та ночь… Она казалась уже такой далекой, хотя на самом деле времени прошло всего-ничего.

— Знаешь, — прошептала томно, прикрыв телефон ладонью, чтобы к голосу не примешивались посторонние звуки. — Я хочу, чтобы ты сегодня не задерживался на работе, Кирилл.

— Вы едете домой? — совершенно серьезно спросил он.

— Я еду. Яська осталась с родителями. Хочу, чтобы мы провели этот вечер вдвоем. Второе и десерт, — добавила все так же, шепотом. — А на первое… На первое я придумаю что-нибудь сама.

— И как мне теперь работать, скажи на милость?

Глянув вперед, в лобовое стекло, я заметила едущий нам навстречу лесовоз. Отчего-то подумалось, что дорога слишком узкая, и придется как-то разъезжаться.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Зато будет стимул доделать все дела и вернуться домой вовремя, — усмехнулась я. — Кирилл…

— М-м?..

— Я очень тебя люблю.

Отчего-то захотелось сказать ему эти слова именно сейчас.

— Кать, я тоже. Тоже тебя очень люблю. Представить себе не можешь, как я жду вечера. Пожалуй, давно я так ничего не ждал. Разве что… — он усмехнулся. — Да… Яську. Там, в роддоме.

— Я приготовлю что-нибудь очень вкусное, — тихонько сказала я. — До встречи, — послала в трубку воздушный поцелуй и отключила телефон.

— Да черт возьми! — вдруг раздалось со стороны водителя, и, не успела я ничего понять, автобус резко вывернул на обочину.