С того времени много воды утекло, я полностью посвятил себя учебе, а после — работе. Добился успеха. Отстроил родителям дом, купил квартиру себе. Нашел девушку, подходящую мне по статусу. Я стал забывать, что в жизни есть что-то более важное, чем деньги. Например, сама жизнь. Но Катя мне об этом напомнила.

Сжимая руль внедорожника, я жал на газ, стремясь быстрее добраться до городка, в котором находилась больница. Мог бы — на самолете долетел. Но куда там! Проклятые километры! Деньги… Ирония заключалась в том, что сейчас они не имели никакого значения. Дорога, мелькающие мимо попутные машины…

Много бы я дал за то, чтобы расстояние сжалось. Только этого купить было нельзя. Ни этого, ни многих других вещей, думать о которых я сейчас не хотел. Счастье, неподдельную верность, искренность, настоящую дружбу. Жизнь.

Мама звонила, сказала, что ничего путного ответить ей не смогли. Оставив Яську на отца, она поехала в больницу сама. Обещала, что как только узнает что-то позвонит. Но прошел час, а она не звонила. И против воли в голову лезли мысли о том, что она просто боится звонить. Что та погибшая пассажирка и есть моя Катя.

— Нет! — прорычал я.

С силой стиснул зубы.

— Нет! — повторил, желая вырвать эти мысли из головы. С Катей все в порядке. Иначе и быть не может.

Хватило с меня и той, другой Кати. Какой бы сукой она не была, не заслужила она смерти. И родители её — тоже. И Сашка не заслужил остаться без матери. Что же до отца… Кажется, Егору действительно нет дела до сына. Свалил в Испанию с какой-то бабой, там и остался. Свое дело организовал. Понятия не имею, знает ли он, что его ребенок теперь в Дом малютки отправится?

Плевать. Не отправится. Заберу Катю из больницы, а после, как сойдут синяки, сразу же заберем и мелкого. Им с Ясей действительно будет веселее. У моей крохи будет брат, который будет её защищать и оберегать…

Хотелось материться. Орать. Крушить все вокруг. Хотелось пустить автомобиль в кювет. Потому что, как ни пытался себя отвлечь этими мыслями, — не получалось. Не получалось!

Смотрел на дорогу, а видел перед собой Катю. И вопреки самоубеждению думал о том, что я буду делать, если её не станет. Что я буду делать?! Что мне вообще делать без неё и, главное, ради чего?!

В двери больницы я не вбежал — влетел, не обращая внимания на возмущенные выкрики девушки, требующей надеть бахилы. Какие, к чертовой матери, бахилы, если не знаю, что с моей невестой?!

Больница была небольшой, долго искать травмотологию не пришлось. Едва я поднялся по лестнице, увидел маму, сидящую на лавочке у одной из дверей отделения.

— Мама! — бросился к ней.

Она резко вскинула голову, подорвалась и тут же ринулась ко мне.

— Почему ты мне не звонила? Где Катя? — накинулся я на неё, безрезультатно пытаясь унять собственную дрожь. Буквально впивался взглядом в её бледное лицо, пытаясь найти ответ раньше, чем она что-либо скажет.

Боялся. Боялся и ждал. Только где-то на грани сознания мелькнула мысль, что раз мама здесь, раз глаза у неё сухие… Додумать я не успел — мама наконец подала голос.

— Всё хорошо, Кирилл, — улыбнулась она вдруг как-то устало.

Слёзы все-таки появились в уголках ее глаз, но они были… другими. Не пугающими, безысходными. Просто усталость. Усталость и последствия пережитого. Слёзы облегчения, которого сам я всё еще не чувствовал.

Мама подняла руку, указала на дверь и покачала головой:

— Её на рентген отправили. Перелома вроде нет, но врачи сказали, нужно убедиться.

— Рентген, — я ощутил, как напряжение, не дававшее мне даже нормально вздохнуть, разжимает тиски. Будто волна, грозившая накрыть с головой, внезапно превратилась в легкую рябь на воде.

— Прости, что не позвонила.

— Я думал… — тяжело сглотнул, помотал головой.

Дурак! Не могла она… Она же моя. Моя Катька. Мой маленький звонкий Хрусталик. Не могла! Не имела права. Нам ещё детей растить. Двоих. Да к чертям! Троих, четверых… Возьмём ещё пару спиногрызов из Дома малютки, если Катька захочет. Кошку заведём, большую лохматую псину. Будем к родителям приезжать — всё Борьке компания. И жить будем. Вот так просто жить. Нахрена я пашу, как проклятый, если не для этого? Нахрена всё это нужно?! Кому?! Понимание, что эта сама жизнь меня носом ткнула, оглушило своей правдивостью. Вначале бывшая, теперь вот… моя Катюха. Как будто кто-то сверху взял за шкирку и хорошенько встряхнул.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Сынок, все хорошо, — мама погладила меня по плечу.

Я бездумно привлек её к себе и просипел:

— Я боялся её потерять, мам. Снова. Но на этот раз навсегда.

— Катя у тебя сильная девочка. Тебе повезло, сынок, что такая девушка любит тебя. Мы с отцом теперь за тебя спокойны.

— Мне действительно повезло, — отстранился и посмотрел на маму сверху вниз.

В следующее мгновение дверь кабинета открылась, и я увидел Катю. Она улыбнулась медсестре, придерживающей её, а после подняла голову.

Взгляды наши встретились.

— Кирилл, — одними губами выговорила она и шагнула ко мне.

Я рванул к ней, обнял так крепко, что она, болезненно вздохнув, засмеялась:

— Полегче, плечо болит.

— Прости, — шептал, целуя её в висок, вдыхая аромат её волос, ощущая всю её, теплую, податливую. Мою. С кончиков пальцев до макушки. — Я боялся, что не увижу тебя больше.

— Я на миг тоже об этом подумала, — голос её был сиплым. — И ещё… — выдохнула рвано. — Что мы… замолчала, будто не хотела договаривать, но всё-таки выдавила: — Что мы так и не поженились. И Яся…

Здесь она всё-таки умолкла, но я и так понял, что она хотела сказать.

Усадил Катю на лавочку и сам устроился рядом, не выпуская её из рук. Она снова как-то устало вздохнула и положила голову мне на плечо.

— Все в порядке, — услышал я голос. Поднял взгляд и увидел вышедшего из кабинета доктора. Он передал снимки маме и посмотрел на нас с Катей. — Сотрясения нет, переломов — тоже. Но я бы посоветовал несколько дней провести в больнице.

— Нет! — тут же встрепенулась Катя. — У меня дочка маленькая, какая больница, доктор.

— Катенька, но если нужно, — начала было мама, однако Катя снова замотала головой. Повернулась ко мне, посмотрела в глаза и тихо произнесла: — Забери меня домой, Кирилл. Хочу Яську увидеть. И с тобой побыть хочу. Не хочу в больнице оставаться.

Я улыбнулся, стер влагу с её ресниц и кивнул:

— Заберу. Конечно, заберу.

Признаться, я и сам не хотел, чтобы она оставалась тут. Стены, казённая мебель, даже окна наводили на мрачные мысли. Если нужно будет, я ей личную медсестру найму. И врача личного, но тут не оставлю. И ещё… Хватит. Сегодня же позвоню заму и поставлю его в известность, что пару дней меня не будет. Хватит. Катя, Яся, родители: вот, что действительно важно. А работа подождёт пару дней, ничего.

Катя улыбнулась и, всхлипнув, уткнулась носом мне в область ключицы. Я погладил её по спине. Моя девочка. Моя любимая девочка…

— Мы все же поедем домой, — обратился я к продолжающему стоять в дверях доктору.

— Хорошо, — на лице его мелькнуло недовольство. Он повернулся к маме и обратился к ней: — Пройдемте, я выпишу рецепт. Оставим молодежь наедине, — все же улыбнулся уголками губ.

— Да, — мама кинула на нас взгляд, подошла, коснулась Катиного плеча ладонью и проговорила: — Можете потихоньку в машину идти. Я вас догоню.

Я молча кивнул и, когда мама ушла за доктором в кабинет, сказал Кате:

— Поехали домой, родная.

Она, отстранившись, посмотрела на меня и прошептала:

— Я счастлива, что ты и твои мама с папой есть в нашей с Ясей жизни.

— А я счастлив, что у меня и моих родителей есть вы, — поцеловал в кончик носа и вздохнул полной грудью.

— Кать… — позвал я, но она будто бы меня не услышала.