– Чревато для тела. Когда двое переживают совместное приключение, то вполне естественно сближаются, что перерастает либо в дружбу, либо в любовь. У тебя с телом слишком тесная связь, а ему ещё с другими «жить». В моей практике такое случается редко, но, как правило, тело после этого с другими носителями либо плохо контактирует, либо вообще не соединяется больше. Так что не порть мне тело, не сживайся с ним.

Ну вот, словно ушат холодной воды вылили. Ну а правда, я что хотела? Чтобы я ему понравилась, особенно после того, как несколько раз от ворот поворот получила? Грустно, но жизненно.

– Сейчас мы заедем на работу, я кое-что проверю, – деловито произнес мужчина, хватая меня за локоть и таща куда-то в сторону.

– А зовут то вас как?

– Рэй.

– Рэй…, – протянула я, задумавшись и уйдя в себя. – Как будто что-то круглое и одновременно… Ммм…

– Квадратное?

– Что? – я непонимающе захлопала глазами.

– Правильно говорят, художник от слова «худо», – заключил мужчина.

– Почему это? – возмутилась я.

– Худая потому что! Ты когда последний раз ела? Изначальный вес у тела был 56 кг. За несколько дней потеряно четыре! Четыре!

Я задумалась. А вот не помню, действительно не помню, наверно ещё вчера. Как-то совсем не до этого было в последние дни.

– Тогда сначала ужин.

– Сейчас полночь, какой ужин?

– Хорошо, пусть будет ранний завтрак.

Словно подслушивая наш разговор, громко и требовательно заурчал мой желудок.

– Ну хоть кто-то из вас имеет здравый смысл, – пробормотал оператор, буквально вталкивая меня в мобиль. – А теперь говори, как тебя зовут.

– А вы не знаете? – я была искренне удивлена. – Вы же мой оператор.

– Для меня ты лишь последовательность цифр, образующая индивидуальный номер тела. Оператор не знает настоящего имени носителя.

– Почему?

– Профессиональные тонкости. Кухня?

– Средиземная, – машинально ответила я, обдумывая новость.

Всю дорогу оператор молчал, наблюдая за дорогой и не отдавая управление автомату, а я мысленно рисовала портрет Рэя, с грустью понимая, что я для него лишь набор чисел.

Операторы появились не сразу. Первое время соединение тела и сознания проходило под контролем ИскИнов, «дисциплинированных и ответственных работников нашего общества», как говорил тогдашний руководитель центра «СовТел». И действительно, первые этапы работы были безукоризненны. Вживление сознания было отлаженным процессом, исключающим неточности. С определенного времени «несостыковки» исчезли из отчётов, что вскружило голову многим и обязательно упоминалось на всех презентациях.

Но дальнейшие этапы весьма портили репутацию ИскИнов. Несмотря на высокий уровень их развития, у них были недостатки – импровизация и юмор, свойственные человеку, так и остались для ИскИна недоступным сокровищем. Способность увидеть в логичных действиях нелогичность, вовремя распознать изменения в сознании и предотвратить полное слияние с телом была, есть и будет прерогативой человека. Почему нельзя допустить последнее, спросите вы? Все просто. Время жизни искусственного тела чрезвычайно мало. Как ни бились ученые прошлого и нашего столетий, но предел Хейфлика для него никогда не превышал десяти делений. Если говорить на нормальном языке, то клетки искусственного тела переставали делиться намного раньше, чем у обычного человека, что приводило к преждевременной старости и быстрой смерти. Дегенерация клеток мозга оказывала существенное влияние на сознание, меняя его далеко не в лучшую сторону. А если случайно возникало тесное слияние тела и сознания, разорвать их контакт было сложно. Причем по разным причинам. Ведь как классно, когда твое тело слушается тебя беспрекословно, практически никогда не болеет, прекрасно выглядит и является привлекательным для противоположного пола. Кто захочет покинуть его?

В истории было не мало случаев, когда люди отказывались от возврата в собственное туловище, сходили с ума и уходили из жизни «в этой волшебной оболочке». Кроме гуманистических проблем, были и финансовые. Даже полная страховка не покрывала стоимости расходов на выращивание нового продукта, если один из экземпляров использовали для красивого самоубийства некоторые ненормальные клиенты. Удивительно, но ИскИны, как их не тренировали, постоянно пропускали таких особей. То ли клиенты были слишком хитрые, то ли наоборот слишком простые, поговаривали даже о неуловимых хакерах, копавшихся в мозгах ИскИнов.

Чтобы не было причиной, когда убытки достигли определенного количества, было принято решение о передаче контроля над телами операторам. Эти специально обученные люди отслеживали внутренние параметры тел благодаря биомониторам, вживленным внутрь тушек, и при необходимости вмешивались в процесс. Их зарплата входила в стоимость аренды тела и, как правило, существовала инструкция «один клиент – один оператор», что исключало возможность ошибки на уровне «ой, отвлекся». Кроме того, они наблюдали за психологическим состоянием человека, дабы вовремя распознать изменения.

В общем, как говорилось в прошлом, Большой Брат следит за тобой.

– Ну так как?

Меня вырвали из собственных мыслей, и поэтому я не сразу сообразила, о чем речь.

– Имя.

– М… Погодите, вам же нельзя моё имя знать.

– Ага.

– И что же нам делать?

– Придумай себе псевдоним, ты же художник.

– Всегда считала, что это нечестно.

– Почему?

– Когда придумывают себе имя, хотят либо скрыться от чего-то, либо не принимают самого себя таким, какой он есть.

– И это говорит мне та, что несколько дней назад сменила тело.

На это мне ответить было нечего. Я помолчала полминуты, после чего призналась:

– Я толстая.

Оператор поперхнулся водой, которую в тот момент потягивал из бутылки. Открыл было рот, чтобы прокомментировать, но потом передумал, отставил воду в сторону, резко повернул назад и устремился по главной улице. Буквально через десять минут мы остановились возле знакомой клиники, которая, несмотря на ночь, была открыта.

Мы вошли в холл, где за стойкой ресепшен сидел пожилой мужчина с стареньком, но чистом медицинском халате, какие уже давно не носят.

– Здравствуй Карс, мы во второе хранилище.

Мужчина снял очки, протер стёкла, снова их одел и внимательно посмотрел на меня.

– Клиент беспокоится о теле?

– Типа того, – неожиданно раздраженно буркнул оператор.

Пискнул замок, двери справа открылись, давая проход в длинный коридор. Мы прошли до конца, остановились перед белой дверью, дождались пока местный ИскИн опознает оператора и впустит нас в хранилище. Я занервничала, машинально начав накручивать локон на палец. Вырвав пару волос, заставила себя остановиться. Почему-то я испугалась встречи с самой собой. Глупость какая, но я действительно нервничала и даже больше чем по поводу близкого нахождения возле красивого мужчины, пусть и как выяснилось, совсем не той ориентации, чем хотелось бы.

Зал был заполнен сумраком, светились лишь прозрачные капсулы, в которых плавали тела самой разной комплекции и расовой принадлежности. Белые, черные, желтые, слегка синеватые – эти наверняка испытывали слишком сильную любовь к алкоголю, – волосатые, лысые, толстые, худые. Прямо ярмарка какая-то.

Рэй остановился возле одной из капсул, в которой плавало тело мужчины. Оператор проверил какие-то показатели, странно посмотрел на обитателя капсулы и пошёл дальше. Любовник? Тогда почему он в капсуле? Неверный любовник? Наверно сменил тело и умотал куда-нибудь. Отсюда нелюбовь к носителям.

Прищурившись и осуждающе посмотрев на горе-любовника моего оператора, я зашагала быстрее, стремясь нагнать провожатого.

Довольно быстро мы добрались до искомого объекта. Одетая в специальные майку и трусы белого цвета, я плавала в жидкости, раскинув руки в стороны, насколько позволял объём капсулы. Волосы тёплого каштанового оттенка расплывались словно в невесомости и образовывали подобие созревшего одуванчика. К телу были подсоединены трубочки разных диаметров и уходившие в специальный блок на внутренней стороне капсулы. Смешно, но лицо моё выражало какое-то ненормальное спокойствие, которого никогда не наблюдалось на моей настоящей мордочке. Наверняка в этом состоянии даже снов нет.