– Ну здравствуй, красавчик…

Ну да, увлекшись, я нарисовала лицо того самого мужчины, что нес меня нетрезвую домой. Поглядев с полминуты на своё творение, я решила оставить как есть. Будем надеяться, что он не является любителем высокого искусства. Отпустила крылатого стража висеть в воздухе, направила на него множительные лучи и принялась за остальное. Эл посадила на дерево, нарядила её в весьма откровенный полупрозрачный наряд, вырастила остроконечные уши, нарастила волосы, вручила небольшую арфу в руки и окружила такими же эльфоподобными особями мужского пола в одних набедренных повязках. Элтарина любит сказки, порадую её.

В общем пару часов спустя, когда солнце уже всеми фибрами своих протуберанцев стремилось закатиться на другую сторону планеты, я закончила. Передо мной сиял новенький мир, срок жизни которого закончится буквально в полночь.

– Тыква ты моя драгоценная, – пробормотала я, настраивая путь движения всей этой конструкции. Всего полкилометра, но это целых пятьсот метров, которые мне нужно осторожно протащить раскрашенные облака, не разрушив их по пути. Задача сложная, но выполнимая.

Насколько я помню, Золушка на бал опоздала. Я, судя по всему тоже, потому что Диего уже три раза вызывал меня по коммуникатору, грозя всеми казнями в мире, если сейчас же не предстану перед зрителями. Наконец я достигла нужной точки и где-то внизу увидела большое скопление народа и вылетевшие мне навстречу дроны. Именно они будут передавать детали моего блистательного творения. Я поднесла пальчик к изображению ярко-красной кнопки на экране планшета и помедлив секунду, нажала её. Мир ожил.

Всё что могло двигаться, летать, ползать, томно вздыхать, вся эта сложносочинённая программа из миллионов строчек кода и капелек специальной краски, способной проникать и менять цвет газовых молекул, всё это «задышало» вопреки всем законам классической физики. Конечно, квантовая всё объяснит, да только вряд ли найдётся с десяток понимающих человек. Человек существо ленивое, я ведь тоже не особо вникаю в подробности многих устройств, да и зачем?

Дроны, как по команде, помчались к моей эльфийской красавице, снимая каждую деталь. Я нервно хихикнула. Как любой творец, я вкладывала часть души в свои создания, но всегда оставалась мысль, что можно было сделать лучше. Вот и сейчас, она кружила в голове, беспокоя и раздражая. Вмешиваться сейчас категорически нельзя, поэтому мне оставалось лишь висеть в полусотне метров от сказочной красоты и нервно грызть свои идеальные ногти, ожидая реакции публики. Она не заставила себя долго ждать, и когда раздались радостные возгласы через мои наушники, я немного успокоилась, как вдруг поняла, что только сейчас услышала противный писк гравитекса. Сердце пропустило удар, когда я поднесла браслет управления к глазам. Заряд на нуле. На полном.

– Мама…, – прошептала я.

На миг установилась зловещая тишина, а потом я понеслась вниз со стремительно увеличивающейся скоростью свободного падения. Если не ошибаюсь, около 140 м/с. О мой атом!

– Зааай…

– Подожди, я занят.

– Зааай.

– Кэл!

– Зай!

– Что?!

– Твоя художница, кажется, вниз летит.

Диего подхватил бинокль и всмотрелся туда, куда пальчиком показывал Кэлвин.

– Вот дерьмо!

Эта талантливая дурында ему сейчас весь праздник испортит. Он схватил коммуникатор и вызвал спасателей.

«Мирка очень любит мёд», почему всплыло в голове, когда я, забыв как планировать, в очередной раз перекувыркнулась в воздухе. Эту песенку пела мне мама, когда я была совсем маленькой.

«Почему? Кто поймёт?». Парашютная система не реагировала на мои отчаянные попытки её активировать. Очередной кувырок и желудок радостно меня поприветствовал дружественным подпрыгиваем чуть ли не до самой глотки.

«В самом деле, почему?». Иногда мои глаза выхватывали из вертящегося калейдоскопа изображений приближающуюся землю.

«Мёд так нравится ему». Я всегда спрашивала маму: «А почему ему? Я же девочка?». На что она неизменно отвечала: «Вырастешь, решишь кто ты». Помню, в подростковом периоде я напрямую спросила: «Мам, чем тебя дочь не устраивает?». Она усмехнулась, но ничего не ответила.

Когда до земли оставалось метров пятьдесят – ну это по моим кривым глазомерам – я поняла, что падаю прямо чью-то машину. Это, конечно, лучше чем асфальт, но платить за понесенный ущерб совсем не хочется. Я забарахталась как лягушка в сметане и в момент соприкосновения с автомобильным каркасом со всей силы оттолкнулась в сторону от него, что, видимо, меня спасло от гибели, но не уберегло от неминуемого падения. Обо что стукнулась головой, я так и не поняла, потому как через мгновение выключилась.

Полицейские порхали, дроны летали и скандировали какие-то пожелания, наш мэр отчего-то вырядился в розовое платье и махал жителям со своего балкончика, а я лежала. На чем-то жёстком и жутко неудобном.

– Очнулась горе-художница?

Ммм… Почему горе?

– Давай, открывая свои прокатные глазки. Сейчас буду с тебя авторские отчисления стрясать.

Открыла. Вот говорят же Земля круглая! Опять он!

– Можешь не стараться. Да-да, губки закатала, ресничные взмахи прекратила.

Возмутиться? Надо бы, но упускать возможность и в этот раз не хочется.

– А про какие отчисления речь? – спросила я.

– Использование моего лица в твоем никудышном проекте.

Тут возмутиться сама вселенная требует. В моем лице.

– Почему это никудышном?! Вы вообще что-нибудь в искусстве понимаете?

– Мне не нужно быть профессионалом, чтобы увидеть насколько проект плох.

– И чем же он по-вашему плох?

– Своей нереалистичностью. В нём всё ненастоящее.

– Хочу заметить, что это были облака, а они сами по себе не живые, так что здесь вы дилетант.

– Ценность любого произведения искусства в его способности будить воображение. Твой же проект простора для фантазии не оставляет вовсе. А значит и в голове у тебя такая же кукольность.

– Да кто вы вообще такой, чтобы судить обо мне и моей голове?!

– Твой оператор, балда.

Ну вот, приехали. Для тех, кто не в курсе, оператор это тот человек, который соединяет ваше сознание с телом. Именно он отвечает за правильность всех реакций и тактильных ощущений. От него зависит, насколько вы будете чувствовать свое «новое» тело и как будет «храниться» родное. Оператор в буквальном смысле знает, что находится в вашей голове.

Я открыла рот и закрыла через пару секунд, прекрасно понимая степень вовлеченности данного индивидуума в мою пусть и короткую, но жизнь в данном «теле». Ладно, будем изучать интерьер. Комната маленькая, светленькая, с минимумом оборудования. Похожа на мобильный пункт.

– Эээ… Я не сильно повредила тело?

Тело я сейчас не чувствовала, видимо шла какая-то диагностика.

– Нет.

Он снова появился в зоне моего зрения, проверяя какие-то датчики. Ох, какой красивый…

– Первый, да? – ляпнула я, не подумав.

– Что? – не сразу ответил он. – Ааа, нет.

– Не верю, – я похлопала ресницами, получила недовольный взгляд. – Для второго слишком хорошо.

– Не второй, – ответили мне.

Послышался писк и тело прошила волна несильного электрического разряда. Я с наслаждением потянулась, повернула голову.

– Врешь.

Мужчина приподнял в удивлении бровь, но даже не посмотрел на меня, гипнотизируя монитор.

– Не может быть третий, – я потянулась к его руке и с удовольствием пощупала бицепс. – Слишком хорошо, слишком…

Я не заметила, как пальчиками прошлась вверх по руке и коснулась шеи. Мужчина что-то раздражённо буркнул и одним рваным движением плеча сбросил мою руку.

– У вас кто-то есть, да? – не ожидала от себя такого жалобного всхлипа, но да, это была я.