— Роуз, — выдыхаю с облегчением. Успел…

— Картер, ты здесь… но как? — плачет, оставляя влагу на моей шее.

— Роуз, — я сжимаю её в объятиях и всё ещё не могу поверить, что она передо мной.

— Я так испугалась за тебя! — она дрожит и цепляется за мою футболку.

Очередь движется, но, кажется, им интереснее наблюдать за нами, нежели проходить на посадку.

— Останься со мной, — прошу я, глядя в её полные тоски глаза.

— Не могу, — зажмуривается и прижимается ко мне.

— Не уезжай, Роуз, я прошу тебя! — держу её за плечи, отодвигая от себя.

— Нельзя, — судорожно выдыхает и опускает голову. — Не могу…

— Я тебя люблю, не делай этого, слышишь? — в груди настоящий пожар от разочарования и боли.

— Пожалуйста, — шепчет она, закусывая губу. — Мне нужно сейчас уехать, пойми.

Касается моего лица. Так… что сердце обливается кровью, а страх потерять её заполняет лёгкие.

Мы стоим молча, и я сделал бы всё, чтобы предательское время остановилось.

— Ради тебя, ради нас, отпусти, Картер. Мне итак очень больно.

— Заканчивается посадка на рейс…

А остальное как в тумане. Смотрит… долгим, пристальным взглядом. Целует меня: трепетно, нежно, словно прощается. Отклоняется назад, но я не отпускаю. Притягиваю к себе, уже осознавая: она уедет…

Наш поцелуй полон горечи, страсти, моей злости и глухого отчаяния. Мне плохо только от одной мысли, что она не останется здесь со мной. Снимаю с груди свою цепочку с крестом и вкладываю в её ладонь. Хочу, чтобы он был у неё, до тех пор пока я не смогу быть с ней рядом.

— Девушка, вам нужно пройти на посадку. Вы рискуете опоздать.

— Мне пора, прости, — шепчет прямо в губы. На короткий миг обнимает крепко, но тут же отпускает и спешит уйти.

Не оборачивается. И мне остаётся только смотреть на то, как она исчезает из моей жизни.

Поверить не могу, что она улетит. Стою, словно статуя, не в силах сдвинуться с места. И сам не знаю, чего жду.

Окидываю взглядом зал. Здесь пусто. Никого нет. Только девушка у ленты. Смотрит растеряно, с сожалением…

Роуз

Я поднимаюсь по трапу, стараясь не обращать внимания на шёпот и косые взгляды. Прохожу в салон, и приветливая стюардесса сразу же интересуется всё ли у меня в порядке. Видимо, выгляжу я так же плохо, как и чувствую себя.

Киваю головой и жду, пока парень моего возраста пропустит меня к месту у иллюминатора. Впереди сидящие девушки как бы невзначай поглядывают в мою сторону.

— Меня бы так уговаривали остаться…

— Давай попросим его номер, ей-то вряд ли он уже понадобится, — шепчет одна из них, прикрывая рот рукой. И, разумеется, я всё равно слышу каждое сказанное слово.

— Воды? — предлагает мой сосед, с сожалением глядя на меня.

Господи, такое ощущение, что все пассажиры этого самолёта глазеют в мою сторону.

Я достаю наушники, чтобы оградить себя от внешнего мира. Застёгиваю ремень безопасности, включаю музыку и отворачиваюсь к окну.

Он нашёл меня, успел до вылета… Перед глазами его взгляд, полный разочарования. А губы всё ещё хранят наш поцелуй… В нём было столько печали и тоски, солёного привкуса моих слёз и его отчаяния…

Больно… очень. Теперь я знаю каково это — чувствовать, что теряешь нечто очень важное. Например, свою жизнь, в которой есть друзья и парень, которого любишь. Как бы я хотела остаться дома! Но не могу. В этом случае для нас всё точно закончится плохо. Элис не отступит, она ведь ясно дала понять.

Одеваю на шею его цепочку. Прячу крестик под футболку и держусь за него, боясь отпустить.

Железная птица взмывает в небо, а моё разбитое сердце остаётся там, в Блу Бэй…

Джэксонвилл встречает меня грозой и проливным дождём. Даже погода сегодня в скверном настроении. Я забираю багаж и некоторое время сижу в аэропорту, тупо уставившись в одну точку. Всё никак не могу успокоиться и осознать, что выбор сделан. Обратного пути нет.

Выхожу на улицу, чтобы поймать такси. Еду по адресу той самой тренировочной базы, на которую не попала прошлой осенью из-за досадной травмы. Здесь я буду жить и тренироваться. И если повезёт, то попаду в сборную.

Колледж, в который приняли мои документы, находится тут же неподалёку, и этот факт, по идее, должен существенно облегчить мне жизнь. Смогу ли я как-то совмещать учёбу и тренировки покажет время, а пока… мне предстоит просто привыкнуть к тому, что мой дом теперь здесь.

Картер

Из аэропорта мы с Ридом едем в гнетущей тишине. Брукс всю дорогу бросает на меня обеспокоенные взгляды, а я раздражаюсь всё больше и больше, чувствуя, как ненависть заполняет каждую клетку.

Глупо, но я надеялся, что она останется… Этого естественно не произошло. Часть меня понимает, что это Элис провернула всё так, как ей удобно. Уверен, сидит, потирая ладошки. Чувствует, что одержала победу. Добилась чего хотела — разъединила нас. И как? Проложив между нами тысячи миль. Будь она проклята!

Брукс тормозит у моего дома, не выдерживает и говорит:

— Лерой, это временно. Думай об этом именно так.

Я ничего не отвечаю. Выхожу из машины и достаю из пачки очередную сигарету. Такими темпами я точно скоро сыграю в ящик.

Рид практически сразу уезжает, и я благодарен ему за то, что он не лезет ко мне со своими умными советами.

Замечаю на качелях Дженнифер Смит. Сидит, обхватив руками ноги, и медленно раскачивается взад-вперёд. Иду в её сторону. Поднимает взгляд.

Не знаю, что она ожидала увидеть… Реально думала, что мне удастся привезти Онил домой?

Опускает ноги на землю и встаёт с качели. Подходит ко мне, обнимает, касается губами щеки и отодвигается. Вытирает слёзы тыльной стороной ладони.

— Не успел или… — выдыхает она, не договаривая фразу.

— Улетела в Джэксонвилл, — нехотя озвучиваю я. Эти слова давят на меня, заставляя признать собственную беспомощность.

— Элис так жестока, не дала мне с ней толком попрощаться! — тихо возмущается Дженнифер, окидывая взглядом дом подруги. — Уверена, она просто шантажирует Роуз. У неё наверняка не было выбора…

— Выбор всегда есть, — сухо замечаю я.

— И что теперь? Когда она вернётся домой?

— А мне откуда знать, — срываюсь я. — Прости…

— Нормально всё. Я тебя понимаю.

— Нет настроения разговаривать, иди домой, ладно?

Она кивает, проходит несколько шагов, но внезапно останавливается. Оборачивается.

— Могу я спросить кое о чём? Это касается Рида.

— Валяй.

— Он… говорил тебе, что собирается служить по контракту?

— Да, — затягиваюсь и внимательно наблюдаю за её реакцией. Сколько знаю Дженнифер, столько не могу понять, что творится там, в её голове.

— Родители громко обсуждали эту тему.

— Понятно.

— Думаешь, и правда может? — осторожно интересуется она.

— А ты сомневаешься? — вскидываю бровь. Если Рид озвучил какое-то решение, то уж точно не в его правилах давать заднюю.

— Но это же… глупо и опасно…

— Говорит, так будет лучше для всех.

— Я так не думаю, — спорит девчонка.

— Слушай, Смит, не знаю, что там между вами происходит, но прошу, не морочь им обоим голову!

Может это звучит довольно грубо, но она должна понимать: всё итак слишком неоднозначно.

— Не изводи его Смит. Ты же видишь, как ему сложно…

– Сложно? Да вообще с чего бы? — нервничает, дёргая плечом. — Он даже не кровный брат мне. Сам сказал, что ему плевать… на меня и мои отношения с Исайей.

Мы говорим о Риде, и она точно заблуждается. Либо не понимает очевидных вещей, либо просто делает вид.

— Смит… от меня-то что хочешь услышать? — устало произношу я. — Вы трое задолбали с этими играми. И ты единственная, кто может всё прекратить.

— То есть я во всём виновата?