Проходит несколько дней, Дженнифер идёт на поправку, и на лице Рида впервые за долгое время появляется улыбка.

А мои будни серые и одинаковые. Роуз не объявляется, и чувствую я себя всё хуже — плата за мою вспыльчивость и несдержанность. Мой дед всегда ругал меня за это: «Сначала думай, потом — делай». У меня всё с точностью, да наоборот…

Решаю, что хочу хотя бы увидеться с ней. Потому что не могу: лезу на стену и с ума схожу. Тот, кто придумал эти муки, должен гореть в адовом пламени!

Стою у доджа, припарковавшись у железного забора. Выкурю сигарету и двину ко входу, чтобы Роуз от меня не ускользнула.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Какие люди! — раздаётся рядом женский голос. Поворачиваю голову направо: у внедорожника, припаркованного по соседству, та самая, известная на всю Блу Хай, задира, младшая сестра Виктории Адамс.

— Чего тебе? — равнодушно интересуюсь я. На задворках памяти всплывает рассказ Исайи о том, что она пыталась издеваться над Роуз.

— Да всё спросить хотела, — тянет она и подходит ближе, изображая уверенную в себе сучку, — ты меня на своём додже, когда покатаешь?

Улыбается подруге, накручивая на палец до безобразия осветлённые волосы.

— Никогда. Ты не в моём вкусе: тощая и плоская, — ухмыляюсь я, глядя на неё сверху вниз. Кто-то ведь должен открыть ей глаза на правду.

С удовольствием смотрю на то, как быстро меняется выражение её, не в меру разукрашенного, лица.

— И это говоришь мне ты? — насмешливо фыркает она.

Мои брови взлетают вверх. Мерзкая. Похоже, у них — это семейная черта.

— Проваливай отсюда и не беси меня, — отвечаю я тоном, обозначающим её место.

Она захлёбывается от негодования, а подруга уже с опаской косится на меня. Ну хоть у кого-то срабатывает логика.

— Нет, погоди, давай-ка разберёмся. Ты ведь ждёшь убогую страшилу Онил?

Она получает звонкую пощёчину. Не ожидает подобного, а потому эффект превосходный. Хватается за сиюминутно раскрасневшуюся щёку и испуганно смотрит на меня. Вообще на представительниц женского пола вроде как не принято поднимать руку… Но! Вот эта зарвавшаяся «девушка» реально перегибает и забывается.

— Да как ты смеешь, — дрогнувшим голосом говорит она.

— Ты меня спутала с кем-то? — хватаю и толкаю её спиной в железную сетку забора. — Размажу так, что следа не останется…

И вот это никчёмное существо держит в страхе всю школу? Училась бы она в моё время — девчонки быстро бы её успокоили.

Она захлёбывается собственными слезами, озираясь по сторонам в поисках того, кто захочет прийти ей на помощь. Подруги, кстати, и след простыл. Вовремя она поняла, что пора делать ноги.

— Вон пошла! — резко отпускаю, отчего она тут же валится на землю.

Спесь с неё спала, бежит так быстро, что пятки сверкают. Направляюсь к школе, мне нужна Роуз. Не знаю сколько у неё уроков, но буду ждать, если потребуется. Здороваюсь с ребятами, замечаю директрису.

— Лерой, прошу пройти в мой кабинет! Мне стало известно о том, что ты обидел одну из наших учениц! — возмущается она.

Ага, наверное, подружка свинтила прямо к ней.

— Это называется перевоспитание, — нагло заявляю я.

— Кто позволил тебе распускать руки на территории моей школы! — ругается она, пока мы идём по коридору. Прямо как в старые добрые времена.

Студенты в недоумении поглядывают на нас, а меня, пожалуй, даже забавляет происходящее.

— А говорили, что я никогда не ступлю на порог родной школы, — припоминаю я ей.

— Век бы тебя не видела! Повадился сюда, тоже мне ухажёр! Да ещё какую девочку себе захотел!

— А вот это вас уже не касается, — одёргиваю её я и захожу в кабинет, бывал в котором в разы чаще, чем на занятиях.

После моего выпуска директриса перекрестилась. Полагаю, до сих пор вздрагивает при упоминании моей фамилии.

Тот беспредел, что я устраивал в школе, до сих пор помнят эти стены. Я и мои отмороженные друзья навсегда оставили «след в истории». Драки, пьянки, таблетки, трава, выбитые двери и стёкла, оскорбления. Мы делали то, что хотели, и никто не мог нас остановить. Кстати, накрыло меня конкретно после очередной несправедливости. Сначала один парень посмел заикнуться о том, что мою мать бросил отец. Переклинило, началась драка, которую спровоцировал он. Кто виноват оказался в итоге? Я… ну кто бы сомневался…

Потом украли деньги из кошелька химички, повесили на меня, хотя я не делал этого. Своих, конечно, не сдал, но засвербило внутри, и я решил, что не хочу больше опровергать эту свою репутацию хулигана. И пошло поехало…

— Присаживайся, Картер, — нарочито вежливо говорит старая карга, когда я уже приземлился в мягкое кожаное кресло.

— Обзавелись новой мебелью? Удобненько…

— Хватит паясничать.

— Давайте быстрее к делу, директор. Времени мало.

Она садится на свой трон и смотрит на меня привычным недовольным взглядом. Открывается дверь и в кабинет врывается растрёпанная тучная тётенька.

— Драка в столовой, — задыхаясь, произносит она.

— Ужас, — я качаю головой. — Как неспокойно у вас тут однако…

— Да что ж это такое! — директриса поднимается и велит мне ждать её в кабинете. — И чтобы без этих твоих глупых выходок!

Сижу, запрокинув голову и жду. Дурацкий метроном жутко бесит, и я решаю поставить его в аквариум. Эта затея не особо нравится золотым рыбкам, но зато меня изрядно веселит.

В коридоре гул, выхожу туда. Ученики шепчутся и косятся на меня. Толпа галдит, и я не могу понять отчего все так перевозбудились.

— На пол и короче началось такое…

— Она её за волосы.

— А про Смит, слышали про Смит?

— Это он, да? Он её ударил? — громко спрашивает у подруг какая-то девица.

— Кинулась на Онил…

— Головой об пол…

Стоп. Что? Не успеваю я дослушать фразу в общем шуме, как из-за угла показывается директриса. Рядом с ней трое: Роуз, Исайя и младшая Адамс, которая при виде меня резко останавливается как дрессированная.

Душный кабинет. Народу здесь битком: учителя, администрация и мы. Сижу рядом с растрёпанной Онил и, не стесняясь педагогических работников, интересуюсь не пострадала ли она от рук этой мрази.

— Следите за выражениями, Лерой! Давайте все успокоимся, коллеги, присядьте.

— Что произошло, Роуз?

— Эта ненормальная набросилась на меня, — отвечает Онил, и я сжимаю челюсти.

— Потому что она подговорила его меня ударить! — истерично добавляет Бренда.

— Не делала я этого, — хмурится Онил.

— Роуз вообще тут ни при чём, — поясняю я.

— Ничего не понимаю, — раздражается директор. — Тара, ты пришла сюда первой, расскажи, пожалуйста, с чего всё началось…

Девушка с красными волосами в нерешительности встаёт со стула.

— Он её не бил, — вдруг произносит она.

— Чего? Но ты же стояла рядом! — истерит блондинка.

— Бренда сама к нему полезла. Хотела спровоцировать. Он оттолкнул её к забору. Всё.

Не совсем понимаю с какой радости эта девица врёт. Онил довольно хмыкает. По ходу я чего-то не знаю.

— Но ты же сама сказала, что Картер обидел Бренду.

— Просто сказал, что она тощая и не в его вкусе.

Адамс рычит от злости, а я улыбаюсь. Миссис Четтер хмурится и почёсывает тугой пучок на голове. Очевидно догадывается, что всё это чушь собачья.

— Она лжёт! — вопит девчонка. — Он… он… ударил меня.

Я откровенно смеюсь. У д а р и л.

— Боюсь, если бы это случилось, ты не сидела бы перед нами, — качает головой Роуз.

— Значит, он тебя ударил и ты тут же побежала бить Роуз Онил? — уточняет у Бренды педагог-психолог.

— Да не бил он её, — ещё раз повторяет девушка по имени Тара. — Бренда подговорила меня убедить вас в этом, но я решила, что лгать не хочу.

Цирк.

— Так… Вот что… Картер, ты пока свободен, — неожиданно заявляет мне директор.