Деррен грубо схватил её за волосы и дёрнул голову вверх.

— Кончай, Алли, мать твою, кончи. — Затем он подался вперёд и впился зубами в изгиб её шеи. Алли кончила, крича его имя. Деррен почти вышел из неё и вновь вошёл на всю длину, достигая апогея. — Чёрт.

Казалось, что оргазм забрал у него силы, потому что пришлось опереться локтями о стол, чтобы не рухнуть на Алли. Вернув способность шевелиться, Деррен поцеловал Алли между лопаток и выскользнул из её тела.

Оргазмический туман в голове Алли начал рассеиваться, когда она почувствовала, что её подняли на руки и прижали к твёрдой груди. Деррен сразу же отнёс её наверх, уложил на кровать, и она закрыла глаза. Он исчез в ванной, но через несколько секунд вернулся с мокрым полотенцем, чтобы аккуратно вытереть её. Когда он, наконец, лёг рядом, притянул Алли к себе.

— Я тебя затрахал так, что ты хочешь спать?

— Нет, — пробормотала она, заставляя себя открыть глаза, чтобы увидеть искорку веселья в его взгляде. — Но почти.

Деррен прижался губами к метке на шее Алли и глубоко вдохнул.

— От тебя чертовски вкусно пахнет. — Он лизнул ложбинку за её ухом и в награду получил её блаженный вздох. — Моему волку нравится твой запах.

— Взаимно.

Его волк навострил уши.

— Тебе или твоей волчице?

— Обеим.

Этот ответ удовлетворил и его и волка.

— Хорошо.

От намёка на разочарование и нерешительности кожа у Алли начала зудеть.

— Шок начинает проходить, да?

Деррен вздохнул.

— В детстве они были ко мне добры, и я никогда бы не подумал, что они могут меня предать.

Ей хотелось спросить, что случилось, но не хотела сыпать соль на рану, которая едва успела зарубцеваться. Так что поделилась с ним частью своего прошлого, предоставив самому решать, стоит ли делиться своим.

— Я немногое помню о своих родителях. Мама… всегда улыбалась, всегда была чем-то занята. А отец был доминантным волком. Я помню, как Альфа хотел, чтобы он стал Бетой, но отец отказался, потому что мама не хотела быть Бета-самкой и делить его с работой.

Деррен знал, что для женщин не редкость обижаться на то, что их пара — бета, поскольку должность отнимала много времени и энергии.

— Мои родители оба были покорными.

Алли ахнула.

— Правда?

Он кивнул с лёгкой улыбкой на лице.

— Очень покорными. Для них стало шоком то, что их сын доминант. Мама проводила большую часть времени в саду — ей нравилось всё выращивать. А отец был просто помешан на «Звёздных Войнах».

— Серьёзно?

Деррен кивнул и начал водить пальцами по её волосам.

— Как понимаешь, с родителями у меня общего было мало. Но они были хорошими.

Недостаточно.

— Как насчёт сестры?

— Она тоже покорная, но не настолько как они. Про Роксану можно сказать «ведомая» — она идёт с толпой, и не всегда думает сама. Она такая не потому, что покорная. — Неважно доминант или покорный, перевёртыш мог быть волевым, настойчивым и решительным. Вкратце, разница между доминантным и покорным волком в следующем: доминантные всегда физически сильнее и могут излучать сильные вибрации, которые заставляют подчиниться любого волка слабее, что в свою очередь делало всех покорных волков уязвимыми перед доминантными. — Вот почему я шокирован тем, что она позвонила, — продолжил он. — Остальные в стае не хотели бы меня видеть на похоронах. Я думал, она сделает то, что они от неё ожидали, а не позвонит мне.

— Ты более десяти лет назад расстался с семьёй. Многое могло случиться за это время. Может, теперь ею не так легко управлять. Возможно, у неё проснулись сомнения в твоей виновности.

Деррен внутренне фыркнул и строго произнёс:

— Никто из них не сомневался в моей виновности, Алли.

Алли вырисовала круги на его плече.

— Я так понимаю, провидец оказался чертовски хорошим лжецом. Возможно, он был родственником Рейчел.

— Почему ты думаешь, что я не виновен? Ты даже не знаешь, в чём меня обвиняли, но всё же считаешь невиновным.

— Тогда расскажи. — И поспешно добавила. — Только если сам хочешь. Я не настаиваю и не обижусь, если не захочешь об этом говорить.

Он бы определённо предпочёл не говорить об этом, но хотел увидеть реакцию Алли, хотел узнать усомниться ли она в нём.

— Меня обвинили в изнасиловании человеческой девушки. — Ошеломлённая, Алли вытаращила глаза. — Один из друзей моей прежней стаи, Вейн, встречался с её подругой, так я и познакомился с Джулией. Мы встречались всего пару раз, и между нами вообще ничего не было. У неё был парень-человек, которому я очень не нравился. У того придурка была навязчивая идея, что я хотел его девушку. Спустя пару недель я в последний раз увидел Джулию, и её изнасиловали.

— Она сказала полиции, что это был ты?

— Она сказала полиции, что до дома её преследовал волк. Когда она шла по улице, кто-то напал на неё со спины, силой нагнул и изнасиловал. Парень Джулии упомянул меня, сказал полиции, что я её хотел и ревновал. К несчастью, те копы не переносили перевёртышей, поэтому тот час же сделали меня главным подозреваемым, хотя не было ни единой улики. Очевидно, Джулия всё смыла.

— И Провидец твоей стаи сказал, что ты виновен? — спросила Алли. Когда он кивнул, она спросила: — Почему?

— Его сын, Вейн, именно он её изнасиловал. Вейн раскололся и признался мне и своему отцу. На следующий день копы появились на нашей территории. Провидец, Нейл, позвонил им; рассказал, что у него было видение, что это именно я изнасиловал её. Добавил, что молчал, потому что я запугивал его перекладыванием вины на его сына, но Нейл больше не может скрывать. — Деррен горько улыбнулся. — Он был убедительным лжецом, бесспорно.

— И полиция была счастлива с этим согласиться?

— Они ненавидели перевёртышей, и хотели справедливости для Джулии. Хотели кого-то обвинить больше, чем добиться правды.

Алли вспомнила, как Грег и Клинт её допрашивали; уже решив, что она виновна, они просто хотели признания вины, а не правды.

— Меня изгнали из стаи, поэтому у меня не было юридического представителя перевёртышей. А человеческий адвокат, который, как, оказалось, тоже ненавидел перевёртышей. Нейл в суде свидетельствовал против меня. Когда собственная стая ополчается против тебя — веская причина отправиться за решётку.

Потому что стая держится вместе, защищая друг друга от чужаков. Отвернувшись от Деррена, они тем самым объявили его виновным.

— Ты говорил стае, что не виновен?

— Конечно. Но Нейл уже заверил всех, что молчал только из-за моих «угроз». Поэтому, когда я обвинил Вейна, никто не был удивлён. Если уж на то пошло, это только приправило правоту Нейла.

Гнев и печаль проснулись в Алли.

— Никто из стаи не усомнился в словах Провидца?

— Если кто и усомнился, то промолчал.

— Твои родители так просто поверили его словам?

— Думаю, они не хотели в это верить, но Вейн сказал, что я ему признался. Девушка или же убедила себя в том, что это был я, или же её натаскали копы, потому что в суде она сказала, что вспомнила мои слова «заткнись и прими меня». — Деррен в тот день едва не лишился рассудка. Быть обвинённым в чём-то неприятном, пробуждало тошноту и злость.

— Значит, не только тебя ложно обвинили, но и девушка не добилась справедливости? — Алли вздохнула, пытаясь успокоиться и понимая, что Деррену сейчас не нужен её гнев. — И Вейн продолжил насиловать девушек.

— Я слышал, что он покончил с собой через пару месяцев после того, как меня отправили в колонию для несовершеннолетних. — Деррен не особо удивился. Вейн был психически слаб.

— И это не натолкнуло людей на мысль о том, что возможно ты говорил правду?

— Если и так, то никто не приходил ко мне в колонию и ничего не говорил.

— Придурки, — отрезала Алли. Поскольку она узнавала Деррена всё лучше, поняла кое-что ещё. — Ты убил Провидца?

Он молчал, а затем просто кивнул, и поднял взгляд на Алли в поисках осуждения. Она вздохнула.

— Вот и хорошо.