Я вздохнула, как же все неоднозначно и как сложно не вешать на людей ярлыки.

Несколько недель я занималась в основном тем, что мыла полы в бесконечной череде роскошных комнат, саму Даринию за все это время мне удалось увидеть лишь несколько раз, но я только радовалась этому. После наказания Сати я винила ее во всем. Позицию Антонии я приняла, но вот Прекрасноликую понять не могла, а еще теперь часто грустила, скучая за Аром. Оказывается, я очень привязалась к нему и это меня немного пугало. Я не думала, что мы стали с ним настолько близки за время наших бесконечных путешествий по Селении. С моим демоном было бесконечно спокойно, тепло, надежно. Я привыкла, что рядом всегда есть крепкое плечо, на которое можно положиться. Мне нравился безмерный оптимизм демона и я, оказывается, давно полюбила его ехидные шуточки, а прозвища, которые он мне давал всякий раз, теперь почему-то больше не раздражали, а казались просто забавными, наполненными добрым юмором. В общем, ностальгия по полной! Подливало масла в огонь еще и то, что я не знала, где он, что с ним. За все время пребывания на Летающем острове мне ни разу не удалось его увидеть. Но занимали меня не только мысли про Ара. Я уже догадалась, что башня очень сильно отличается от всей остальной Селении в магическом плане, иначе как объяснить то, что я видела во время наказания Сати. А недавно я получила новое подтверждение, что мои способности никуда не исчезли, им просто не с кем было проявляться. Вчера вечером, когда я сидела и грустила в своей комнате, ко мне приходил домовой. Он сидел тихонько в уголочке и вздыхал вместе со мной, а когда я попыталась с ним заговорить, жутко удивился, затем затрясся от страха и юркнул куда-то в темноту. Я улыбнулась, какие же тут все стеснительные, не то что в моем мире. А на следующий день домового уже поджидало небольшое угощение в маленьком беленьком блюдечке, которое я оставила в уголочке. К сожалению, мохнатик больше не показывался на глаза, но и еда, которую я теперь частенько оставляла, исчезала с завидной регулярностью.

Вот так я и жила, тихо, мирно, пока меня… не повысили по службе. И с обычной поломойки я вдруг доросла до помощницы служанки, которая убиралась в личной спальне самой леди Даринии. Теперь я сталкивалась с Прекрасноликой гораздо чаще и у меня появился шанс разглядеть в ней не только безжалостного палача, но и, быть может, кого-то совершенно другого.

Начать с того, что в ее жизни все было не так уж и радостно, как казалось первоначально. В Летающей башне шла нещадная борьба между любовницами Великого за его божественное внимания, и каждая, как могла, старалась навредить своим конкуренткам.

Однажды в нашей части башни стали случаться поистине неприятные события. А началось все с того, что мы с Герти пришли убираться в покои Прекрасноликой. Обычно к этому времени она давно уже не спала, а была на каких-нибудь косметологических процедурах, призванных поддерживать ее красоту на должном уровне, но, увы, не на этот раз. Когда мы заглянули в спальню Хозяйки, увидели, что ее комната сегодня не пуста: Дариния все еще лежала в кровати и жалобно причитала. Неужели произошло что-то страшное? И будь она трижды гадкой, мерзкой и жестокой, я бросилась бы к ней на помощь. Меня остановила Герти. «Не спеши! — прошептала она. — Или хочешь остаться виноватой?» Я тут же вспомнила Сати и отрицательно замотала головой. Мы попытались осторожно просочиться сквозь приоткрытую дверь, пока нас никто не заметил, но она вдруг как на зло легонько скрипнула и Прекрасноликая подняла голову. А я увидела вдруг ее лицо, покрытое сплошь ярко-красными мелкими пятнышками. «Ну, и «красавица»!» — подумала, уставившись на нее. Дариния заметила мой взгляд. Ее губы тут же гневно задрожали, а чуть влажные глаза заметали молнии.

— Вон! — заорала она.

Я моментально очнулась, и мы с Герти вылетели из комнаты, а чуть позже получили наказание за нашу нерасторопность и наглость, как просветила нас Антония. Слава Создателю, нам не досталось плетей, но работой нас загрузили по полной. «Эти лентяйки слишком расслабились!» — заявила Дариния, когда нас отсылали на кухню чистить огромные чаны и отмывать духовые шкафы. К такому наказанию мы отнеслись по разном: я возмущенно выскабливала копоть и жир, Герти же все воспринимала философски.

— Ната, мы сами во всем виноваты, — заявляла она. — Бедная хозяйка пострадала, а мы не проявили должного такта и уважения.

Я несогласно покачала головой, но все же ответил примирительно:

— Эх, ладно, чего уж теперь после драки кулаками махать?!

— И то верно, — тут же согласилась Герти.

«Ну да, в конце концов, мы делаем жизнь в Селении чище, и это в прямом смысле этого слова», — мысленно усмехнулась я, с усердием натирая бока огромной кастрюли.

А на следующей неделе, когда все, казалось, уже улеглось, и с хозяйского лица исчезли пятна, Дариния, наконец, отомстила, и ее соперница вдруг обросла шерстью. Говорят, ее спину и грудь украсили клочья редкие рыжих волос. И теперь на половине соперницы царили хаос и вселенская скорбь. Однако, наша Прекрасноликая ответ получила незамедлительно, заработав ужасную бородавку над верхней губой, а ее соперница потом — длинные ослиные уши. Не знаю, в кого бы в один прекрасный момент превратились обе девицы, если бы не Теулсуне, выступивший рейфери в этом сложном деле взаимных оскорблений и издевательств. Он вызвал своих любовниц в тронный зал. И вот именно сейчас Дариния в срочном порядке наводила красоту, стараясь свести к минимуму все результаты многодневного противостояния.

Мы с Герти скромно стояли в углу комнаты и наблюдали, как Хозяйку наряжают в замысловатые одежды, укладывают волосы, надевают украшения.

«И все же она очень красива!» — думала я, глядя на ее тонкие черты лица. Большие синие глаза, легкий румянец, чуть полноватые губы, и только уродливая бородавка портила весь вид, да еще, пожалуй, взгляд разозленной фурии. В результате в бедных служанок за малейший промах или задержку летело все: от расчесок до тяжелый щипцов — хозяйка умела гневаться.

Мне было жаль Франи, которая получила пощечину за какую-то мелочь. Я попыталась протянуть ей платок, но Дариния заметила это и в ее глазах зажегся огонек злорадства.

— Ты! — и она ткнула в меня пальцем.

Я испуганно дернулась.

— Да, да, ты! Ну, чего вылупилась?! Пойдешь со мной на встречу с Великим! — приказала она.

Вскоре Дариния была готова, и мы отправились на прием к самому Божественному.

Нельзя сказать, чтобы это меня не взволновало, но дело было совсем не в страхе перед Богом этого мира. Скорее я ощущала легкое предвкушение, подсознательно воспринимая Великого скорее как источник информации о своих родителях, чем живое существо. А еще я пыталась придумать способ, как заставить его поделиться этой самой информацией. Вот был бы здесь Ар, он бы обязательно что-нибудь придумал! Я тяжело вздохнула и решила, что попробую присмотреться к Теулсуне, определить характер, возможно подметить сильные и слабые стороны. Не может быть, чтобы он был совершенно идеален.

Долгими длинными коридорами мы шли в сопровождении стражи к повелителю мира. И вот перед нами открылся огромный зал, в центре которого на возвышении стояло нечто на подобии трона. Сейчас он был пуст. У его подножия толпились придворные, разряженные словно павлины. Дариния прошла сквозь них, словно нож по маслу, и остановилась у ступенек, ведущих к возвышению. Я поплелась было за ней, но придворные зашипели на меня как стая недовольных гусей. Ну, да, не гоже ведь лишний раз омрачать Великого уродливым видом какой-то служанки. Ну и ладно, с удовольствием полюбуюсь на этого типа с безопасного расстояния. К тому же у самого трона я рассмотрела и Арабеллу, скучающе поглядывающую на это пестрое сборище. «Нет, нет, нет, мне туда явно нельзя. Ар возможно и сделал для меня вполне правдоподобную личину, но кто знает, какими способностями обладает эта мадам? Вдруг она разглядит мое настоящее лицо?» — подумала я, радуясь тщеславию местной элиты.