— На последней лекции, когда вы находились у меня в кабинете, — пояснил профессор.
Я попыталась тут же вспомнить занятие, все до мельчайших подробностей, но в памяти всплыл лишь неожиданный сон и резкое пробуждение. Неужели это и был ритуал?!
— После него у тебя появилась белая прядь волос, — выдал Николсон.
А меня будто током шарахнуло в тот момент. Все было именно так. Вот это да! Неужели и я, и мои родители и правда не отсюда?! Я тут же стала мысленно перебирать какие-то детали, факты, которые всегда казались незначительными, но теперь приобретали совершенно другой смысл. Так вот и странные сны, и необыкновенная физическая выносливость, и мое общение с более тонкими материями объяснялись всего лишь моей иномирной сущностью.
— И кто они, мои родители? — прошептала я, едва шевеля губами.
— Мы не знаем, — вздохнул Николсон.
Его взгляд сейчас потеплел, словно он желал в этот момент действительно поддержать меня. Я недоверчиво помотала головой, что за наваждение?
— Но вы можете сами разузнать про них, — предложил профессор, — отправившись с нами в Селению.
А я захлопала глазами, зачарованная и одновременно испуганная такими далекими, в прямом смысле этого слова, перспективами.
— Нам нужно лишь ваше согласие, и я обещаю: новый мир тут же откроет объятия для своего потерянного ребенка, — проговорил господин Томпсон, проникновенно улыбнувшись, и замолчал.
В кабинете повисла тишина, но для меня она не была таковой. В этот момент я слышала, как гулко бьется мое сердце, а мысли скачут бешеными зайцами. «Вот, бли-и-ин! Такое впечатление, что сейчас мозг взорвется!» — подумала, хватаясь за голову.
— Так что? Вы готовы к путешествию? Мы можем начать хоть сейчас! — поторопил профессор.
— Мне нужно подумать… — медленно проговорила я.
Голова кружилась, перед глазами мелькали черненькие противненькие мушки и насвистывали бравурный марш, ноги подкашивались — в общем состояние то еще.
— Какое «подумать»?! — заорал господин Томпсон, — Время не ждет! Мы больше не хотим задерживаться!
— Постой, Говард, — резко осадил Николсон, — Нате действительно нужно время, чтобы все осознать и принять взвешенное решение.
— Но, как же… вы же знаете сами… — немного растерялся профессор.
— Я все понимаю! — рявкнул тот, а потом с нажимом проговорил, — Но Ната должна подумать! Так будет правильно!
Преподаватель покачал головой, но больше ничего не сказал. И знаете, я обрадовалась этому, моя бедная голова не могла вынести еще и их перебранки.
— Ну, я тогда пойду? — несмело прошептала в ответ.
Профессор кивнул. Я медленно поднялась, меня изрядно штормило и покачивало, а пол радостно танцевал под ногами.
— Проведу тебя! — кинулся ко мне Николсон.
Но я не согласилась. Сейчас мне было не до его лживых ухаживаний. Я видела, как тут же потухли его глаза, и он отвернулся от меня к окну, в которое давно уже заглядывала осенняя ночь.
Медленно вышла из кабинета, дверь за спиной громко хлопнула, а я, оставшись наконец одна, прислонилась к стене и сползла на пол. Мысли о родителях… уже давно лелеемая мечта узнать о них больше… теперь она могла осуществиться… Но черт возьми, как же страшно! Ринутся в чужой мир, да еще и с людьми, которые тебя ни в грош не ставят, а хотят использовать в каких-то своих непонятных планах — это ли выход из ситуации, про которую у нас часто говорят «и хочется, и колется»?
Очнулась я от того, что кто-то дернул меня за плащ, опустила голову вниз и увидела знакомого домового.
— Что? — проговорила растерянно, все еще витая в собственных мыслях.
— На! — ответил он и протянул мне то злосчастное яблоко.
— Спасибо! — искренне поблагодарила его.
Домовой, поделившийся едой! Надо же! Уж не зверек ли песец ко мне в гости пожаловал?!
Как только я вышла из Академии, тут же остановилась в задумчивости: идти в общежитие смысла не было, заснуть по любому не смогу, а соседкам ведь ничего и не расскажешь, ну что они подумают, лишь у виска покрутят, да посоветуют сходить к хорошему психиатру. «Остается только мое противное дерево», — подумала я, тяжело вздохнув, и побрела, не смотря на поздний час, в парк.
«Ару можно рассказать все, Ар поймет, Ар поверит», — мысленно успокаивала себя, пока вышагивала в непроглядной темноте, то и дело спотыкаясь и костеря на чем свет стоит администрацию Академии, которая так и не удосужилась поставить здесь хоть бы какой-нибудь захудаленький фонарь.
— О, Натусеночек пожаловал! — где-то высоко-высоко раздался голос моего знакомого.
«С каждым разом он все ужасней искажает мое имя», — подумала раздраженно, но внимания на этом заострять не стала.
— Я по делу! — прокричала, задрав голову.
— Какому?
И тут же напротив засверкали багровые глаза.
— Я только что была у профессора и его помощника. Так вот они признались, что прибыли сюда из другого мира, — протарахтела в ответ, пока еще решимость не пропала окончательно.
Не хотелось даже в глазах этой ехидины выглядеть легковерной дурой.
— Ну и как? Думаешь, не врут? — спросил Ар.
— Сама не знаю, — призналась в ответ, — Но все-таки похоже на правду. Этот господин Томпсон, который назвал себя магом, тоже кое-что умеет, — пояснила моему новому приятелю.
— Можешь рассказать подробнее, — хмуро попросил он.
И я тут же вывалила на него все подробности недавнего разговора. Особенно остановилась на происшествии с незнакомым привидением, ведь если бы не мой домовой, то все фокусы профессора удались бы на славу.
— А про родителей что узнала?
— Ничего, — я расстроенно опустила голову, — Мне только сказали, что мы — из Селении. Господин Томпсон провел какой-то специальный ритуал на последней лекции. А потом… — я внезапно заволновалась, — Прядь волос… Ну, тех, седых, ты их уже видел… вот… как доказательство… Ты меня понимаешь?
— Не очень… — хмыкнул Ар, — Но продолжай, продолжай, мне нравится, как звучит твой голос.
Я уставилась на него. Какое там еще «звучит»?! Какой там еще «голос»?! Вот дерево противное! Как всегда в своем репертуаре!
— Так, остановись! Подумай! Четко сформулируй мысль! И роди уже наконец полноценное предложение, — и дальше подзуживал он.
— Да ты что! Я ему тут про серьезные вещи! А он… — и я обиженно замолчала.
— Ну, если про серьезные вещи, то только серьезно, — ухмыльнулось дерево, а затем продолжило уже без своих ехидных ноток, — Миров действительно существует великое множество. В этом тебе профессор не соврал, да и про родителей возможно тоже, а вот отправляться тебе с ними или нет? Здесь стоит подумать. Определись для начала, чего же ты хочешь сама, а потом уже принимай решение.
— Знаешь, я всю жизнь мечтала выяснить хоть что-нибудь о своих близких и теперь просто не смогу отказаться от такого хотя бы и очень призрачного шанса, но вот в остальном меня мучают сомнения. Как не стать пешкой в чужой игре? Как не впутаться в неприятности? Ведь в чужом мире обмануть меня будет еще проще, чем здесь.
Ар сверкнул глазами, его ветки зашумели-заволновались.
— Что? — удивилась я.
— Думай, Натусечка, думай, — проговорил он как всегда безбожно перевирая мое имя, но на этот раз в его голосе почти не звучало легкой и уже привычной иронии, в нем чувствовалась толика полынной горечи пополам с непонятной глухой тоской, что прорывалась сквозь ехидство.
«Да, что с ним такое?!» — подумала я удивленно и продолжила размышлять вслух:
— Вот было бы здорово, если бы рядом со мной оказался умный, смелый, сообразительный провожатый по чужому миру.
— Браво, Натонька! Браво! Ну, наконец-то я услышал от тебя хоть что-нибудь стоящее за последнее время! — победно закричало дерево, вернувшись к своей обычной манере разговора.
Я уставилась на него во все глаза. Чего?! Чего?!
— Продолжай, продолжай свою мысль дальше! Но перед этим хочу заявить: тебе невероятно, просто сказочно повезло! Ты вытянула свой счастливый билет!