— Считаешь, я поторопилась с выводами?

— Увидь я то, что видела ты, поступила бы так же. Но за тринадцать лет, что Бен был твоим лучшим другом, у него должна быть возможность выговориться.

Я шмыгнула носом, смиренно соглашаясь с ней.

Звонок в дверь прервал наше с мамой единение, и мы направились к ней, чтобы по итогу увидеть на пороге девушку с длинными черными волосами и маской «Я самая счастливая» на лице. Ту, которая приняла участие чуть ли не в каждой драме моей жизни. Иногда в роли актрисы, иногда — видеооператора, но от этого моя тяга совершить надругательство над ее телом не становилась меньше.

— Здравствуйте, миссис Лестер-Данн! — прогремела дрель ранним утром.

— Здравствуй, Трэйси, — поприветствовала ее мама и украдкой взглянула на меня через плечо.

— Могу я поговорить с Лоис?

Брюнетка перевела на меня взгляд карих глаз и склонила голову набок, давая понять, что это не вопрос. В животе свело от этого жеста, но, кивнув маме, я сделал шаг вперед. Когда мы с Трэйси остались вдвоем на пороге, девушка тотчас накинулась на меня:

— Во-первых, ты тоже не безгрешна, Лоис. Не надо рассказывать, что я Дьявол во плоти и испоганила тебе всю жизнь. Ты сама вечно рушила мои башенки из песка и забирала папу кататься на качелях, чтобы он не увидел, что осталось от моих стараний.

— О чем ты гово… — нахмурилась я, но Трэйси не дала мне закончить.

— Хлоя была моим подарком на Рождество, а не твоим. Папа просто перепутал. Она была моей по праву!

Девушка ткнула в меня пальцем с таким видом, словно я сделала амулет из лапки ее кролика. К слову, я бы ни за что так не поступила. Кролик Пикси был милым созданием — в разы лучше ее псины.

— А Тирекс сам погнался за тобой на роликах. Я просто с ним играла, а ты проехала мимо и привлекла его внимание. Бедному псу еще и влетело из-за твоего доноса. Ябеда. Во-вторых, хрен тебе, а не крем от растяжек. Пусть твоя задница хоть вся ими избороздится, мне плевать. И танцую я восхитительно, тебе просто завидно. И да, по тебе видно, что эти лохмотья ты шьешь сама. Могла бы ради приличия пару вещей купить, как нормальные люди.

Мои глаза расширились, и я разинула рот в изумлении, когда наконец сообразила, чем вызвана сия тирада: мои письма все же попали к ней в руки. Трэйси прочла мои жалкие попытки избавится от обид. Если прочла она, то и Броуди в курсе. Но это не самое страшное.

— Отец тоже получил письмо? — потребовала я, останавливая поток возмущений сестры.

Трэйси прищурилась, плотнее сжимая губы, и я повторила вопрос. На этот раз громче и настойчивее.

— Никто не получил, истеричка, — огрызнулась она.

Брюнетка открыла сумку и достала из нее три конверта. Я застыла, слабо понимая, что происходит. Они все это время были у нее?

— Ты читала их?

— В-третьих, — продолжила свою речь Трэйси, — все письма про меня. Почему?

— Там только два про тебя, — фыркнула я и потянулась к конвертам. Трэйси прижала их к груди, не намереваясь отдавать мою собственность.

— Нет, они все про меня. Я есть везде. Ты жалуешься папе, что он не уделял тебе достаточно внимания, и при этом постоянно упоминаешь меня. Марка ты беспрерывно тыкаешь в нос мной. Почему ты на этом так зациклена?

— Может, потому что Броуди изменил мне с тобой? — скривилась я. — Это не пришло в твою голову?

Трэйси цокнула языком и развела руками с обреченным видом, что вновь меня дезориентировало.

— Прости-и-и меня, Лоис, — протянула она.

Девушка выглядела так, словно ее кто-то вынудил это сказать, но в любом случае я была потрясена до глубины души.

— А ну-ка еще раз.

Может, кровь, что потекла из ушей от звука ее голоса, создала звуковые галлюцинации?

— И не надейся! Я тебе не попугай. Это было за видео, Марка и Бена.

Казалось, я попала в какой-то низкопробный сериал, перескочив при этом пару серий. Главный антагонист, которого играет весьма бездарная актриса, признает свои ошибки, и все близится к хеппи-энду. Только вот я пропустила часть ее прегрешений и не могу должным образом принять раскаяние, раскрыв при этом радушные объятия, как добрая наивная дурочка.

— Бена? — повторила я.

Трэйси запыхтела, словно ей было невыносимо трудно разговаривать со мной.

Забудьте, что я сказала: «словно» тут лишнее.

— Не вынуждай меня распинаться, Лоис. Я пришла только потому, что в этом потоке грязи, — она замахала моими конвертами, — ты, вроде как, все равно защищаешь меня. Хотя я не изображаю идеальную дочку — я такая и есть.

— Трэйси, чтоб тебя! — рыкнула я. — Что ты натворила с Беном?

Она закатила глаза и тяжело вздохнула.

— Я отправила его отнести пару коробок в номер и сказала Аманде, что он ждет ее там. Тебе же я рассказала об их встрече на днях, хотя в тот раз они пересеклись случайно, мимоходом.

— И?

— Ну, может, еще я сказала Аманде, что вы с Беном расторгли помолвку. Хотя тогда еще не знала, что расторгать было нечего, — язвительно заметила она, щурясь и помахивая себе на лицо веером из моих писем. — Обидно, наверное, только играть чью-то невесту, да? Унизительно, я бы сказала.

— Трэйси, — угрожающе проскрежетала сквозь зубы я, — вернись к теме разговора.

— Большего и не требовалось, — пожала плечами она. — Аманда легкомысленна, а Бен… ну, это Бен. Он привлекательный, этого у него не отнять.

Я хотела было возразить, мол, «Если ему хорошенько вмазать по симпатичному лицу…», но нет, харизма останется при нем. Увы, Трэйси права.

— Никто не мог заставить их целоваться, даже ты.

Девушка обратила взгляд к небу и простонала так, словно ее ноги стояли на раскаленных углях.

— Как же до тебя долго доходит, Лоис, — выплюнула она. — Это Аманда его поцеловала, ясно? Он не ответил, отстранился, а тут ты давай канитель устраивать. Ами пришла потом ко мне вся красная и ревела, что из-за нее разрушилась будущая семья.

Трэйси неодобрительно покачала головой, а затем вернула взгляд ко мне и ткнула конвертами мне в грудь:

— Ты бы хоть разобралась в происходящем, честное слово!

Мне хотелось накинуться на нее и повыдирать смоляные отутюженные волосы. Я представляла картины, в которых ее стройное тело будет валяться на нашем газоне. В том месте, где пару минут назад сделал свои дела соседский пес. Мои руки так и тянулись к лебединой шее с целью украсить ее фиолетовым чокером, который никогда не выходит из моды и красуется на сотне снимков в полицейской базе с мест преступлений.

Но я не поддалась своим желаниям. Вместо этого лишь выхватила конверты из рук Трэйси и начала кромсать их, вымещая всю злость, что томилась во мне много лет.

Создав гору обрывков бумаги, кинула ее на землю и принялась старательно втаптывать в грязь. Я произносила все известные ругательства себе под нос, пока они не превратились в один сплошной поток рыков и пыхтений. Наверняка со стороны напоминала шамана, который старается призвать высшие силы для справедливого суда над лгуньей, с которой мне не посчастливилось делить ДНК.

Это был худший погребальный обряд, который можно себе представить, но, закончив, я почувствовала небольшое облегчение. Конечно, останься у меня трофей в виде пары черных прядей, было бы приятнее, но хватило и того, что в моей голове навсегда запечалилась та смесь шока и ужаса, которая застыла на лице Трэйси.

— Чокнутая! — провозгласила она, делая шаг назад. — Как бы на людей кидаться не начала!

Я сверлила ее взглядом из-под лба, тяжело дыша.

— Ненавижу тебя, Трэйси.

— Правда? — скептически заломила бровь девушка, улыбаясь уголком губ. Ее глаза опустились на ступни, что все еще втаптывали в грязь «грызунов моего сердца». — А по тому, что написано там, так не скажешь. Кажется, тебе даже на меня не плевать.