Мама лишь подняла одну бровь.

— С Беном было так же? — ее голос был скорее заинтересованный, чем шокированный.

— В смысле «так же»? — пролепетала я с ликом полнейшей невинности.

Мама понимающе улыбнулась, глядя на щеки, которые предали меня и поменяли цвет на красный.

— Ты знаешь о том, что было шесть лет назад? — сиплым голосом спросила я. Дышать стало порядком труднее, когда она едва кивнула. — А видео?

Три секунды, которые ощущались как три часа, я молилась, чтобы мама спросила: «Какое видео?», но мои молитвы не были услышаны. Видимо, порнозвездам не полагаются звонки по горячей линии божественной экстренной помощи.

— Доченька, мне ведь сорок девять, а не сто сорок девять. Я знаю, что такое интернет.

— И давно ты в курсе?

Мамина улыбка, неловкая и слегка виноватая, выдавила жалкий стон из моей груди. Я захлопнула лицо руками и откинулась на спинку стула.

Какой позор!

— Все не так ужасно, как тебе кажется, — старалась успокоить она. — И все уже позади. К счастью, позади и Марк. Я не могла запретить тебе с ним встречаться, но уже жалею, что даже не попыталась. Может, ты бы не попала в такую ужасную ситуацию с ним и Трэйси. Но что было, то было. И, видимо, нам нужно поговорить об алкоголе. Ты ведь знаешь, к чему он может привести, зачем же ты снова пила?

— Я не пила, — словно школьница оправдывалась я. — Ну, не осознанно. Какие-то парни дали мне разбавленную газировку…

Я потирала виски, так как стыд решил пробурлить дыру в моей голове.

— Кто сказал тебе о видео? Я думала, его удалили до того, как о нем узнал кто-то из взрослых.

— Так и есть, — на мамином лице появилась мечтательная улыбка, совершенно не соответствующая теме беседы. — Просто я знакома с тем, кто его удалил.

— Даже я с ним не знакома!

Мама засмеялась, и внезапно до меня дошло, от кого я унаследовала этот нервный смех.

— Ма-а-ам… Я, конечно, безмерно рада, что буду не одна в помещении с белыми стенами и добрыми санитарами со шприцами успокоительного наготове, но могла бы ты прежде поделиться частичкой истории появления твоего безумия, раз уж оно связано с моим?

Она помахала на лицо и, выдохнув, собралась с мыслями, чтобы посвятить меня в курс дела.

— Я была у Роуз в тот день. Мы пили чай, болтали о вас, детки.

Внутри меня все сжалось: Роуз тоже знает?

— Она отлучилась ненадолго: нужно было с чем-то помочь Стивену. А я услышала, как Келли говорила по телефону с тобой. Ты сутки не выходила из своей комнаты, ничего не ела — только плакала. Да так, что у меня сердце разрывалось. Поэтому, когда я поняла, что могу хотя бы попробовать узнать причину того, что так тебя тяготит, последовала за ней наверх. Келли меня не заметила, зато заметил Бен, когда я заглянула на экран через его плечо.

— Пожалуйста, не продолжай! — замахала руками я.

Лицо было настолько красным, что я могла бы останавливать машины вместо светофора.

Как раз через сутки после вечеринки видео появилось в сети. Мама просто не застала то, насколько в этот момент усилилась моя истерика.

— Бен сказал, что позаботится обо всем, — мою руку сжали. — К следующему утру видео как не бывало. Знаю, этого хватило, чтобы пошли слухи, мне жаль. В полиции на мое заявление только развели руками, мол, нет тела — нет дела. За лето запись всплыла еще раз, но перед началом года директор Хендерсон пообещал мне приглядеть за тобой и проследить, чтобы подобное не распространялось в школе.

Я медленно сползала под стол, осознавая, что ведающих больше, чем наивно полагала, а мама продолжала говорить:

— Без понятия, что бы делала без Бена с нашей-то нерасторопной полицией… Я сдержала данное ему обещание: не говорить тебе о том, что знаю, пока ты не придешь в себя. Полагаю, срок давности исчерпан, верно?

Какое-то время я то ли сидела, то ли лежала на стуле молча. В ступор меня ввели сразу две вещи.

Для начала то, что моя мама приняла эту ситуацию. Без назидательных речей или хотя бы взглядов, полных разочарования. Просто взяла и приняла тот факт, что ее дочь снялась в порно, которое видела вся школа. Может, и не только наша. Мои единокровные братья Фил и Том тоже его видели, а ведь на тот момент оба уже учились в университете.

Мама в который раз показала, как любит. Не за что-то, не почему-то, а такую, как есть, невзирая на все, что творю.

Осознание этого накрыло меня волной благодарности и в конечном счете заставило податься в родные объятия. Однако кое-что еще не давало телу расслабиться, нависая надо мной второй волной, появление которой я никак не могла предугадать…

Бен — мой таинственный рыцарь. Тот, кто спас меня от тотального унижения. Защитил от последствий собственной глупости.

Почему он скрывал это от меня? Разве это не одна из тех вещей, которой непременно нужно гордиться? Черт, да я была готова расцеловать этого благородного хакера, хотя и делала вид, что мне нет абсолютно никакого дела, как видео пропало из мировой паутины.

— Но он… он ничего мне не говорил. Ни слова. И Келли тоже молчала.

— Я буду права, если скажу, что Бен вообще старался с тобой это не обсуждать?

Новая обработка информации заняла у меня немало времени. Возможно, дамба, которая прорвалась под потоком слез, также сдерживала мозги, а потому они, как и соленая жидкость, вытекли за пределы моей черепушки.

Бен действительно обходил эту тему десятой дорогой. И вообще о Броуди начал упоминать только год или полтора назад. Да так осторожно, будто шагал по тонкому льду.

— Я не понимаю, — вздохнула я. — Почему?

— Думаю, ты ему нравилась, Лоис. И он не хотел тебя лишний раз травмировать.

— Бессмыслица какая-то.

Я покачала головой, а мама только теснее прижала меня к себе.

— Те сообщения, которые прислала Аманда, были единственной странностью в их переписке?

— Да, но…

— И Макс сказал Полетт, что Бен не стирает сообщений?

Нет, не стирает. Даже на той злосчастной вечеринке, после которой мы проснулись в одной кровати, Бен говорил мне то же самое.

— Похоже на то.

— Доченька, может, тебе стоит поговорить с ним? Это больная тема для тебя. Уверена, ты сразу же начала паниковать и злиться. Все как в тумане, в голове мысль: «Только не снова».

— Голос Броуди… — прошептала я. — Но Бен ведь встречался с Амандой. И до того они виделись, а он мне и слова не сказал. Зачем бы ему это скрывать?

— Просто послушай его версию.

— Они целовались, мам. У Броуди пять лет назад тоже была своя версия. Она расходилась с тем, что видели мои глаза и слышали уши.

— Но вы дружите с Беном с детства. Уверена, ты поймешь, если он соврет.

Может она и права, только вот до этого момента Бен никогда мне не врал. Это как если бы первокурснику медицинского сказали: «Ну что ж, разрезай этого несчастного и ищи опухоль. Да ты поймешь, когда увидишь ее, ты ведь уже много лет учебники по анатомии читаешь!».

— Однажды я думала, что Уолтер пошел по тропе твоего отца, — тихо призналась мама. — Мне было так больно от мысли, что он мог так со мной поступить, так страшно снова пережить это с ним, что я поспешила закатить истерику и прекратить наши отношения пока все не зашло слишком далеко.

— Ты мне не говорила.

— Потому что мне было стыдно. — Мама поджала губы, опустила взгляд на стол и начала водить пальцем по зигзагам на дереве. — Мы не общались месяц. Я так много наговорила ему во время ссоры, и не подумав выслушать, а ведь никаких поцелуев тогда даже не видела.

— Твой муж нагулял ребенка на стороне с одной из твоих подруг и бросил тебя на пятом месяце беременности. Твой страх измен более чем оправдан.

— Поправка: это я его выпроводила, — заметила мама с серьезным видом. — Но ты права. Однажды столкнувшись с предательством, остерегаешься его как огня. Поэтому и твоя реакция понятна. Ты видела, как тяжело было мне, а после и сама пережила измену.