В нос ударил трупный запах. Лабрайд поднес к лицу испачканную руку: запах исходил от нее. Недавний поход в келью ученого монаха медика не спешил убирать свои следы. Как только он убрал ладонь от лица, раздался стук и в дверной проем прошел слуга Всеотца Беннет.

— Я закончил осмотр. — Подойдя к столу, монах положил на стол кипу исписанных страниц. Его взгляд вопрошающе уперся на бутыль вина.

— Да, пожалуйста. — Ответил на молчаливую просьбу Лабрайд.

— Хорошее, — после длительного глотка и удовлетворенного выдоха, прокомментировал монах, и присел на кресло напротив командира форта.

— Как ваши научные изыскания? — Лабрайд принялся перекладывать отчет Беннета для отправки.

— Все так же. Я все еще настаиваю на том, что этот «мор» дело рук изощренного ума.

— Не проделки тьмы? — Лабрайд отложил в сторону бумаги, отпил вина из застоявшейся кружки.

— Темного ума — поправил себя Беннет, сделав очередной глоток. — У этого бедолаги усилился кровоток, а сама кровь поменяла цвет, как и у остальных. Потемнели легкие…вы, в прочем, и сами видели.

— А глаза?

— Зрачки пропали, странный эффект, думаю, это связано как-то с отмиранием части мозга. Впрочем, я не сталкивался с таким, хотя…знаете об иллирийском «цветке пустыни»?

— К сожалению, да.

— Я изучал воздействие этого наркотика на столичных моряках, ну, еще до ссылки сюда, и, конечно же, без благословения храма…

— Как в общем, ваша работа и здесь. Что с вами будет, если ваши отчеты попадутся новому первосвященнику? Вас отлучат?

— Вполне вероятно. Видите ли, дорогой Лабрайд, раньше, когда мою голову покрывали густые рыжие волосы, а спина не так опускалась к земле, в общем, еще до того, как я надел рясу, я служил помощником умнейшего из слуг Всеотца — Алана Эйсовского.

— Святого подземелий? Не знал об этой стороне вашей биографии.

— Да, церковь долго сражалась за то, чтобы отменить титул святого, — Беннет улыбнулся. — Но, заслуги в медицине, и любовь низших столичный слоев, и, конечно же, мудрость короля, позволили почившему взобраться до ног Всеотца. — Монах сделал глоток, постучал пальцами по подлокотнику кресла. — В общем и целом я проходил у него в учениках несколько лет. Еще тогда, до войны с Иллирией этот наркотик уже появился в среде моряков, просто, не получил такое распространение. Одним из побочных эффектов передозировки было полное отсутствие зрачков, либо их сильное осветление, из-за чего бедолаги становились абсолютно слепыми.

— У мора и «цветка пустыни» есть что-то общее? Надо же…

— Это весьма необоснованный вывод, — замахал рукой Беннет. — Просто указал на некоторое соответствие. Вы переписываете мой отчет? — Не смог скрыть удивления монах, наблюдая за тем, как командир форта внимательно читая принесенные им документы выписывал что-то в отдельный свиток.

— Нет, — мотнул головой Лабрайд. — Это для одного моего друга, вернее, уже родственника. Он интересуется протеканием болезни и всем, что сней связано.

— Надо же, неужели сам граф Тирион Таврус?

— Его младший сын.

— Забавно, — лицо Беннета пересекла искренняя улыбка.

— Что?

— Ну, понимаете… — монах кашлянул в кулак, запил мокроту вином. — Мне тут в прошлом месяце пришло письмо из столицы, где в рекомендательной форме попросили составлять подробные отчеты обо всех вскрытиях, а так же о возможных приичнах появления болезни. Подробно описывать влияние ее на человека, включая внцутренние органы. Как понимаете, письмо явно не из храма. Как было указано в устном послании: эти отчеты будет изучать сам принц Редманд. Вот я и подумал — забавно, что двое младших отпрысков столь важных домов интересуются этим.

— Да, в этом они, видимо схожи. Хотя, если хотите мое мнение: этим мором должно интересоваться все королевство.

— Пока он не идет за границы северных лесов всем наплевать. Думаю, многим при дворе даже выгодно.

— Но не нам. — Закончил Лабрайд, прикусывая губами кончик пера.

В дверь снова раздался стук, на этот раз громкий. Дверь распахнулась, через проем грузно зашел довольно тучный человек, с круглым небритым лицом и еле прикрываемой редкими длинными волосами лысиной.

— Ивон, вы вернулись? — Поприветствовал зашедшего Лабрайд, пытаясь проигнорировать воцарившийся во весь кабинет кислый запах: смесь вина, пота и так любимого тучным мечником, лука.

— Милорд командующий, — гремя шпорами на кавалерийских сапогах, воин медленно прошел на середину кабинета, поприветствовав сидящего монаха кивком. — Разрешите, — он указал на стоящую наполовину опустошенную бутылку вина.

— Да, конечно.

Сняв толстые перчатки, Ивон открыл бутыль и не найдя кубка вылил в себя чуть ли не треть оставшегося в ней вина. После поправил ремень с мечем, скрывающимся под выставленным вперед животом, и поставил бутылку на стол. Не торопясь с отчетом, он пододвинул третье кресло к столу и с удовлетворенным видом уселся в нем.

— Ненавижу седла. Простите милорд командующий, но четыре дня в седле для меня через чур. — После удовлетворенного, расслабляющего выдоха, начал Ивон.

— Так что там с горцами? Вы нашли их? — Лабрайд решил начать допрос.

— Да, на нашей территории их не было, они обогнули нас по самому краю.

— А соседние форты?

— Я встретился с тамошними разведчиками: видимо, северяне ими занялись. Они вышли на сгоревшее поселение: на пепелище северяне оставили кучу мертвых горцев и еще несколько отрезанных голов по кругу места бойни. Один из моих ребят, из местных который, сказал, что это подпись железноногого. Можно утверждать, что горцы ушли с нашей и их террритории.

— Хорошо.

— Еще…

— Что?

— Мы видели черных щитов.

— Проклятье, так не одно, так другое. — Лабрайд еле сдержался, чтобы не ударить кулаком об стол. — Сколько?

— Примерно пол сотни.

— Из-за горцев доставка провизии и так задержится, я уж не говорю о письмах, а тут еще и этот проклятый Гильмерих. Зачем они тут?

— Может, пришли к каменным воронам. — Предположил Ивон.

— На подмогу?

Воин лишь молча пожал плечами.

— А что там с зараженными? Встречали кого? Как оставшиеся селения? — Дождался своей очереди Беннет.

— Как всегда: напуганы и нам не доверяют, дочерей прячут… — усмехнулся воин. — В одной деревне пропало двое охотников — это все.

— А карантинные зоны? — Продолжил допрос медик.

— Какие? — Иов уперся в монаха взглядом полного недопонимания.

— Деревни, которые мы сожгли и выставляли там охрану. Запрещенные для прохода территории… — весьма настойчивым тоном пояснил Беннет.

— Ха, вспомнили, да все воины эти по домам разбежались уже.

— Вы не встречали разъезд Эммета? — Лабрайд окончательно оторвался от бумаг и налив вина, окончательно перевел все внимание на Иова.

Воин промолчал около минуты, поворачивая голову, то на монаха, то на командира:

— Эммет еще не вернулся?

— Нет, запаздывает на два дня.

— Проклятье.

— Может, встретился с черными щитами? — Предположил Лабрайд.

— Я выезжаю по их маршруту завтра утром — коням и людям нужно передохнуть. — Вставая, распорядился Ивон.

— Нет, — жестом руки осадил его командир. — Иначе в форте вообще людей не останется, подождем завтра, а потом решим.

— Но если его схватили горцы или черные…

— Значит, они уже давно ушли в горы! И мы их уже не догоним. — Оборвал возмущения Лабрайд. — Все, господа, отдыхайте.

Допив остатки вина, Лабрайд Эксмурт смог наконец-таки забыться сном. Обычно, ночью, перед тем как отправляться на покой, он проверял все дежурные посты, но сегодня ему было не до них. Сказывался весьма напряженный день: осмотр новых трупов зараженных, потеря дюжины Эммета, составление писем и прошений, ну и вино, довольно крепкое, и довольно сладкое, чтобы прикрыть свою крепость. Сколько он проспал, пока его не разбудило очередное выламывание двери, но открыв глаза, Лабрайд чувствовал себя бодрым.