— Торгуется — Дунланг даже полумертвый был умнее Хага.

Гильмерих ждал лучшего предложения, и вот, на вторую ночь их знакомства предложение видимо пришло. Черные щиты спустились с гор. За короткое время пребывания среди воинов Гильмериха, Хаг смог узнать их получше. По рассказал Дунланга, и по редким упоминаниям дяди черные щиты были скорее пиратами на суше. Они не принимали ни чью сторону, если им хорошо не заплатить, жили торгуя с муровингами, а то и вовсе селились на и остовах и приплывали набегами на север, отдельные поселение были у северных склонов, но по мнению Железнобокого там жили только рыболовы да пастухи, а сами черные щиты либо прятались в вершинах, либо в море. Рейнски рыцари не дошли до склонов, поэтому они могли называть себя последними вольными.

Хаг неожиданно для себя вспомнил странный слушок, о том, как Гильмерих пару лет назад принес в жертву в костре с десяток пленников, якобы чтобы задобрить бурю. Так же, ходили ужасающие слухи об этом и прошлым летом. По слухам земли Гильмериха не были потоптаны моровым поветрием. Да и припасами они обделены не были, все это время, Хага пичкали жаренной кровяной колбасой, и настолько богато сдобренной мясом кашей, насколько это возможно. Да и сами черные щиты не отставали по яствам. Жилось им, лучше чем другим.

Странный мор. Болезнь властвовала на дальних, почти нелюдимых берегах. А слухи доносили недобрые вести об исчезнувших, возможно, это были жестокие заслуги черных щитов, лишь они грабили в тех местах. Никто бы и не позаботился о тех местах, если бы Рейн не поставил там свои форты в защиту от муровингов и кинул на те земли переселенцев, обещав им, как слышал Хаг от дяди, освобождение от уплаты дани на три года.

«Теперь, видимо, с некого плату будет брать». — Он посмотрел на север, где-то там, в днях пути этот мор, принесенный возможно, его отцом убивал. Тут же в голову прилетела еще одна мыль: все это время они шли на север…

Черные щиты спустились с гор. Хаг спустился с телеги со стонущим Дунлангом, тот мирно спал, как ребенок. Он отвернулся, слишком больно на это смотреть. Лекарь все это время не отходил. Телегу спускали аккуратно, казалось, что ни единого лишнего раза раненный не шелохнулся. Наконец, когда склон остался позади, а ноги не шли по вертикали вниз. Он все таки решился задать, раздирающий его вопрос:

— А мы где?

— На севере — многозначительно оскалился всадник с черным щитом на спине. — А едем на юг.

— Нет, я имею ввиду, где? Далеко ли форты рейнцев, земли Дунланга?

Всадник промолчал. Остальные лишь усмехнулись. Заглянув в лица десятков воинов, Хаг вдруг понял, что среди них не было ни единого его возраста, всем на вид было минимум по тридцать-сорок, обветренные заросшие лица, умудрённые зрелые глаза, особая размеренная неторопливая походка, что появляется у человека с приходом жизненного опыта.

Ответ о своем местонахождении он начал складывать сам. Через пару часов езды на пути оказалась, уже покинутая кем то деревушка: совсем свежий сруб, несколько хат и больше сараев: новопоселенцы не иначе. Он заглянул под копыта выданного ему коня: черного жеребчика. Его копыта ступали по сухой, а местами и вычернившей траве. Он шел по больной земле, земле мора.

Кажется, его реакцию прочитали на лице.

— Да, парень, мы идем по моровой земле — Гильмерих оказался рядом совсем неожиданно. — Вернее, здесь он был, но ушли люди ушел и мор. А форты от нас совсем в полтора-двух днях пути.

— А рейнцы?

— А, ваши союзнички, о нас не знают, так что если хочешь, чтобы Дунланг выжил, поторапливайся и слущай во всем меня. Понял?

Хаг промолчал.

— Они не союзники.

— Вот как? А разве не по их приказу Дунланг пошел бить горцев?

— Мне кажется, он пошел сугубо по своей воле кого-нибудь убить.

— А умрет сам — язвительно дополнил Гильмерих. — Жаль только, что так, в слюнях и моче. — Как ты выжил?

— Что?

— Ну, вас там явно не щадили, раз от стольких пленников остались только вы двое? Дунгланг, тан, он им нужен был, а ты, при всем уважении к твоему дяде, вряд ли настолько нужен каменному престолу.

— Их вожак, в железной маске, он оставил меня в память об отце. Хотел, чтобы я пошел к нему

— И что он предложил?

— Повидать отца

— Вот как? — На обветренное лицо Гильмериха пала тень обеспокоенности и сомнения. — Он с ним виделся?

— По его словам, да.

— Что же, возможно, я ошибся и совсем не сын волка возлавит нашу последнюю войну, а сам волк.

Наконец, они выехали к реке, на противоположном берегу Хаг заметил большую вереницу всадников, не менее полусотни. Ехавший впереди Гильмерих поднял руку и все черные щиты, как один встали на месте. Сам вождь направился вперед с тройкой приближенных всадников. Хаг привстал на стремени, приглядываясь к происходящему впереди. С той стороны отъехало так же четыре всадника. Он обернулся на Дунланга, тан уже пришел в себя и даже поел. Он наконец-то перестал постоянно впадать в беспамятство.

«Ты выживешь тан, как всегда».

Хаг был этому рад, но не Дунланг. Он грозно смотрел на делающуюся внизу сделку. Он не привык быть «девицей в беде» и уж тем более предметом торговли.

Вот черные щиты возвращались обратно, уже с грузом. Телега с Дунлангом пошла вперед, Хаг робко поехал за ней.

— Коня дарю! — Усмехнулся Гильмерих. — Не забывай, тебя я вернул бесплатно.

— Благодарю — неуверенно сказал Хаг. — Не забуду.

— Вот и не забывай, боги не любят неоплаченных долгов, тем более твои боги.

Хаг понял последнюю фразу лишь отъехав на приличное расстояние от вождя черных щитов.

Всадники ровной дугой двинулись за ними, оставляя его и Дунланга наедине. Ненадолго. Воган, не слезая с коня кинулся обниматься, все привело к тому, что они оба чуть не рухнули наземь. Вейл был гораздо сдержанней, и встретил брата одной лишь фразой:

— За такой кусок дерьма даже денег не попросили.

Хаг рассмеялся, он и сам нечто подобное придумал в своей голове.

Дядя же обнял до боли в ребрах.

— Прости — тихо сказал он.

Хаг чувствовал, как сильно билось дядино сердце, как тряслись его руки.

Дунланга окружили его сыновья и прочая родня, вооруженная до зубов. На что он только заворчал и обсыпал всех проклятиями. Кажется, он окончательно приходил в себя. К вечеру северяне расположились в одном из полузаброшенных селений. Дунланг весь вечер просидел уединенно. Единственного кого он к себе подпускал — это сына. Больше он ни с кем не желал встречаться и разговаривать.

А Железнобокий тем временем, поведал Хагу историю своего похода:

— Они нас обманули. Не знаю как, но на востоке мы встретили лишь малую горстку и сотни не наберется. Всадники, быстрые и незаметные, как призраки, они пожгли селения, вырезали несколько отрядов танов. Может поэтому, все и решили, что это основные силы горцев. Но на самом деле, люди тана упились в одном из крепостей и те их просто подожгли, а потом как кроликов на охоте поперестреляли. — Дядя сплюнул, перекосив лицо в презренной гримасе. — мы даже с ними толком и не подрались. Они нас по всей округе за собой водили, а мы как полнейшие простаки за ними бегали. Время тянули, теперь понятно для чего. Дунланг им нужен был?

— Для чего? Почему он?

— Вороний друид объявил о том, что престолу нужна кровь тана, такого, который железо и горы разрубить способен. А кто это, если не Дунланг, да и у Йемена личные счеты.

— Жертвоприношение?

— Да, пророчество сказительницы Скади быстро все края севера облетела, вот они и готовятся к войне, по своему.

— А мы?

— Мы пока победили.

— Но она сказала, что война с Рейном..

— Тише. Не будет ее. Буду об этом молиться.

«Все решили помолится».

— Йемен сказал, что видел отца пару зим назад, до мора.

— Вот как? — Хорн уперся немигающим взглядом в костер. — Значит он жив.

Тан сжал кулаки, даже в темноте, сквозь костер, Хаг смог уловить как побледнели костяшки.