— Нас ждет война. — Он бросил это коротко, но емко, таким уставшим, темным тоном, что можно было узреть только лишь в интонации всю картину кровавых сражений, всю боль и смерть.
— Наконец-то, — хлопнул по столу Воган, его, кажется, тон отцовых слов его нисколько не смущал.
Хаг молча уставился на дядю, не обращая внимания на взбудораженное поведение брата, хоть оно его немного и раздражало.
— ты не оставишь меня за стенами, отец! — Молчание Хорна начало действовать младшему сыну на нервы. Он даже немного привстал, показывая всю серьезность намерений.
— Я и не собираюсь! — Коротко но громко утихомирил сына тан. — Тебе уже пора…Где Вейл?
— У графа, у него же служба. — Печальную новость Хаг взял на себя.
Тан выдохнул:
— Пускай служит своему господину. Вы отправитесь оба на север, я вверяю своим сыновьям своих щитоносцев, я рассчитываю на ваше благоразумие и честь.
Хаг отвел взгляд, Воган, казалось, готов был подпрыгнуть от счастья.
— Горцы? — Хаг знал уже ответ.
— Да, большое войско. Совет танов решил выступить общими силами, даже прибрежные, что теперь зовут себя графами и милордами присоединятся. Вы пойдете на север и присоединитесь к тану Дунлангу и его людям…
— Постой… — Воган утратил улыбку, — мы на север, а ты?
Хаг усмехнулся про себя, осознав, что предыдущую фразу отца он пропустил мимо ушей. Видимо, брат перестал слушать сразу же после того, как понял, что он идет на войну, остальное не важно.
— Я отправлюсь к восточной границе с основными силами танов, горцы раскинули там почти трехтысячное воинство. Они идут под знаком вороньего трона. Я полагаю, каменные вороны, взяли верховенство у кланов.
— То есть, ты идешь биться с армией, а мне добивать мародеров! — Воган готов был ударить по столу. Лишь уважение к отцу останавливали его от этого жеста.
— Ты идешь защищать наши северные границы…
— Отец, позволь мне идти с тобой…Я выдержу в стене щитов! Я готовился к этому!
— Все решено! — Хорну не требовалось никаких лишних жестов, чтобы выразить всю полноту чувств.
— Разреши мне идти собираться…бить разбойников по лесам…
— Обожди. — Отец встал, не отрывая взгляда от спокойно сидевшего Хага.
Воган повинуясь собственному чутью, встал вместе с отцом. Хорн кивнул чернобородому щитоносцу у выхода, и тот выбежав во двор, вернулся с дюжиной воинов, личных щитов тана, самых старых и опытных бойцов. Они окружили Железнобокого и его сына полукругом, выставив вперед щиты.
— Это меч моего деда, он был обагрён кровью рейнских всадников, муровингских пиратов, и врагов нашей семьи. Эта сталь наполнена кровью, силой и несет честь нашего рода. — Хорн вздохнул, не отрывая взгляд от клинка. — Как своему сыну и единственному наследнику, — пауза, — я передаю родовой меч тебе, прими его и помни о чести и крови рода. Не опозорь Воющий простор, не просрами память предков.
Меч медленно лег в руки Вогана. Младший из сыновей тана почти минуту не отрывал взгляд от темных ножен.
— Я не нарушу законов чести, законов северных родов. — Наконец выпалил он.
Щитоносцы застучали в щиты. С клинком в руки Вогана передавалась власть. Это чувствовалось во всем окружении, во всем зале. Даже у Хага побежал холодок по спине. Наконец, щитоносцы уселись за стол, на военный совет.
— Собрать фирд несколько дней. — Начал Хорн, — мы пойдем к восточному хребту отдельными отрядами. — Тан водил пальцем по карте. — Таны возьмут их в кольцо, чтобы армия горцев не смогла переместится на север, и уйти от нас. Им останется только путь домой.
— А нам когда выдвигаться? — Спросил Воган.
— Завтра же, я уже распорядился. Фирд вам не нужен, полтора десятка конных щитоносцев и три десятка ополченцев хватит. Подойди ко мне, — поманил отец сына к себе, и они склонились над картой. — Встретитесь с таном Дунлангом здесь, он будет ждать вас пару дней, дальше пойдет на север. К нему присоединятся пару фирдов прибрежных танов.
Щитоносцы при их упоминании состроили нахальные не доверительные рожи. Все в зале знали об отношении береговых танов, часть которых уже приняла графские титулы Рейна, к должности защиты границ, да и к своим восточным соседям.
Тан Дунланг Железнобокий был не чета прибрежным правителям, он не принял власти Рейна, но сопротивлялся ему, как бы скрытно, официально не поднимая знамен, но если муровинги прибудут пограбить границы королевства, парочку алых щитовсего земель на корабле точно будет. И такая разношерстная компания обещала детям Хорна веселую прогулку.
— Общими вашими силами вы найдете отряды горцев, их найти будет легко, они будут резать и жечь не скрываясь. Главное, усмирите сердца и не дайте заманить вас в ловушку. — Тан ударил сына по плечу. — Особенно ты…
— Да я буду само благоразумие…
Уже после того, как все разошлись, Хорн подловил Хага на крыльце:
— Присмотри за братом, не дай ему увязнуть в кровавой ярости.
— Это будет сложно…
— Будет сложней вдвойне. Дунланг Железностопый безумен, по настоящему безумен. Война — его любовь. Так что тебе придется совладать с двумя горячими сердцами, жаждущими искупаться в смерти.
— Может послать весточку Вейлу? Он поможет с ним.
— Вейлин и так все уже узнал, Таврус уже небось расспросил своих людей среди танов. Если твой брат сочтет нужным, он придет. Может быть, он еще не до конца рейнец.
— Вы выступите с людьми Дунланга, что пришли со мной. Завтра мои сыновья отправятся на первую настоящую войну.
— Ты же сам, сказал, дядя, что нам с Воганом достанутся только разбойничьи шайки.
— В первую очередь эти шайки горцы, каменные вороны. Даже твой отец вряд ли бы смог разгромить армию племен. Я надеюсь, что ты не недооценишь врага…
— Эти займется мой брат. — Хаг ухмыльнулся.
— А ты не допустишь этого…
Хаг покинул дядю в раздумьях, направившись к брату.
Весь день Воган провел в подготовке к походу — наточил и без того острый меч, проверял и вычищал кольчугу, проверял тетиву, готовил стрелы, ходил к старцу за благословением на поход. Тот полил кровью оружие и лбы братьев, уверил их, что сила Лунга с ними и отпустил. И все это время младший сын тана не переставал улыбаться. Хаг понимал бурю внутри него, хоть и никогда подобное не испытывал.
— Может уже сотрешь долбанную улыбку с рожи! — Не выдержав, уже под вечер, прорычал Хаг.
Брат же, нагло ухмыляясь, рассматривал прибывших ополченцев. Лесорубов и хлебопашцев. Половина из них была неплохими стрелками, но с довольно паршивыми луками и стрелами, годящимися лишь для охоты. Вооружены были лишь длинными пиками, топорами, некоторые недлинными клинками, да круглыми широкими щитами. Собирающиеся рядом воины тана на их фоне выглядели настоящими богами войны: хмурые обветреные лица, толстые плетенные кольчуги и железные панцири, свисающие до земли мечи и широкие секиры, разрисованные мордами диких зверей щиты. И он будет во главе их, как тут можно было за не улыбаться.
— Отстань, — отмахнулся он от брата. — Ты хоть представляешь! У меня…я как будто заново рождаюсь! Только теперь не слабым младенцем, а мужчиной. — Он выхватил клинок из ножен и покрутил его на солнце.
— Держись рядом со мной, как сказал отец.
— Ой, нашелся, великий воин, зарубил парочку на болотах, и теперь великий воитель и защитник.
— Нет, но пущенный в тебя топор на себя приму.
Лицо Вогана вмиг стало серьезным. Наконец-то сошла глупая ухмылка:
— Ты действительно готов будешь погибнуть…за меня?
— Естественно. — Отмахнулся Хаг, обдирая мясо с голени пропаренной курицы. — Ты же наследник теперь. Тебе править всеми этими прекрасными людьми.
— А я за тебя. — Вскинув подбородок, спокойно проговорил Воган. — Вот увидишь, я не струшу.
— Я и не сомневаюсь. — Хаг улыбнулся. — «Только не уверен, что я не струшу». — Только сейчас Хаг осознал, что желание найти отца и отыскать его истину превышало любовь к брату. А для выполнения этого завета требовалось остаться в живых.
