Пока я собирал трофеи, тень Зэра напряженно всматривалась в темноту. Он ждал — ведь в том числе от его бдительности зависел будущий успех всей компании по добыче мифического меча Серафима, особенно теперь, когда его подопечный вдруг решил всё испортить. Неожиданно ко мне начала возвращаться этика — это означало, что эйфория от поглощенного артефакта жреца уступала место моим реальным чувствам. Где-то в душе сквозь мнимую браваду стал пробиваться страх.

— Это не страх, Райс, это ОН близко, — сквозь зубы, так что можно было подумать, что ему тоже страшно, проговорил император.

— Куда ты смотришь? — наконец нашелся я что спросить.

— Там, шагах в двухста, небольшая сфера, ближайшая к нам, — Зээр указал куда-то в толщу видимой с крыши речной воды. — Оттуда он и выйдет.

— Я успею сбросить в воду труп?

— Не трать силы. Ты и так достаточно далеко его унёс. Пусть думают теперь, кому он принадлежал и почему обгорел. — Глаза императора сузились, и он полушёпотом произнёс: — Смотри же, Райс, на своего убийцу.

Водная гладь вскипела крупными пузырями, и на безлюдный пирс шагнуло серебристое существо. Оно было будто бы даже человеком, закованным в сияющие доспехи, словно знатный рыцарь, вот только доспехи являлись сплошной чешуёй. Вместо рук у твари были длинные, почти до самого пола мечи с крючковатыми зазубринами на концах. Такими неудобно колоть, зато прекрасно рубить и подтаскивать к себе, а также удерживать жертву. Глаз у существа было сразу три. Располагались они треугольником, и каждый был драгоценным камнем: желтый сапфир сверху, красный рубин справа и синий аметист слева. Сейчас они взирали на то место, где стоял я. Клыкастая пасть едва ли была больше человеческого рта, однако мелкие острые зубы в ней росли по всему периметру ротовой линии в несколько белых рядов, словно у тех червей, что объедают тела на полях сражений, предварительно закапывая их в землю. Антропометрически существо напоминало крупную серебряную обезьяну, и в этом тоже была ирония: три перевернутых кверху глаза — знак жреца Триединого, а тело чешуйчатого примата сущность выбрала для себя, будто зная, что я был посвящён в сфере именно бабуином. Зверь полностью вышел из воды, и теперь я видел, что на ногах у него — обычные, хоть и покрытые блестящей чешуей стопы.

— Трехглазый серебряный зверь истинной ступени! Ровно вдвое больше, чем ты по уровню культивации. Тебе повезло, что у него ноги и нет крыльев. А теперь бежим! — на нарастающем тоне произнёс Зэр.

— Куда?

Не успел я спросить, как сущность бросилась ко мне, помогая себе в прыжках своими длинными мечевидными руками.

— Туда, где толпа побольше. Может, он туда не сунется! — расслышал я уже на бегу, стараясь как можно выгоднее использовать двухсотметровую форму.

“Рынок, — мелькнуло у меня в голове. — Там где даже рано утром много народу”. Недалеко от “Корчмаря” как раз располагался один из множества рынков, которыми славился Лозингар.

Я перезарядил один из арбалетов, закрепив его на подмышечном кольце портупеи. Если бы я неудачно повернулся, он мог бы сам выстрелить мне в бедро, но сзади ко мне приближалось нечто, в разы опаснее неосторожного выстрела, и потому я наплевал на все предосторожности и безопасность. Я чувствовал приближение существа, хотя и не видел его, пускай и много раз оборачивался на звук очередного гулкого прыжка, будто бестия весила с целого взрослого мула.

— Вниз! — скомандовал Зэр, и я не думая юркнул в переулок, как раз когда надо мной пронеслась серебряная тень, звякнув в воздухе двумя лапами-мечами.

— Теперь налево! — и подошвы моей обуви скользнули по земле. Буквально тут же в переулок заглянула трёхглазая морда.

Он был не шире метра. Сюда не заехал бы даже всадник на самом худом коне, и я понял задумку императора. Тварь втиснулась за мной, выбирая угол наклона своих широких плечей и неудобных мечевидных рук.

Я было подумал, что у меня есть шанс выиграть поединок, но император прокричал в самое ухо:

— Тут он не будет таким быстрым и сможет атаковать по понятным твоему мозгу траекториям! Беги! Чего встал?

Я использовал секундное замешательство существа, чтобы выстрелить от корпуса. Болт даже попал зверю в плечо, но, звякнув, отскочил от кожи-чешуи и ушёл рикошетом куда-то за его спину.

Она прыгнула быстрее ветра, нанеся удар сверху вниз сразу двумя мечами. Когда уже пришла пора прощаться с этим миром, клинки наткнулись на невидимую защиту и, скользнув по ней, вонзились в землю у самых моих ног. Золотая кольчуга императора вновь спасла мне жизнь.

Уже не мешкая, я рванул со всех ног, успев разве что спросить Зэра о полностью потраченном еще на арене Ци, на что император лишь зло шикнул: “Беги, дебил! Все разговоры потом!”

Рынок приближался. За моей спиной словно бушевал ураган из поднятого вверх мусора, камней, открытых дверных проемов. В попытке меня достать существо сносила всё на своём пути. В последний раз Золотая кольчуга звякнула, когда я нырял в очередной проулок, где уже слышался шум утреннего рынка. И лишь выбежав на людную улицу словно ошпаренный, я нашёл в себе силы обернуться на преследующий меня грохот. В проулке никого не было.

— В общем так, слушай меня, если хочешь жить! — пробасил Зэр. — Найди чем укрыть свое тело и оружие, иначе еще и стражей со слугами Триединого к себе привлечёшь. И тебе нужен маг.

Я выдохнул, опершись ладонями о бедра и восстанавливая дыхание. Когда нашёл в себе силы выпрямиться, с удивлением заметил, что прохожие огибают меня за пару метров и стараются не смотреть.

Ещё бы: окровавленный человек в маске с запрещенным оружием — априори смертник… ну и так далее.

Я ковылял мимо прилавков, пока не нашёл висящий на какой-то крестовине длинный походный плащ с капюшоном. Сорванный с пояса мешок с медными монетами был небрежно брошен хозяину лотка почти под нос, а предмет одежды снят с палок и надет на себя — и все это не сбавляя темпа ходьбы.

Плотно кутаясь в плащ, как будто мне было холодно или ткань могла бы меня от чего-то спасти, я побрел вдоль рынка. Хозяин одежного прилавка ничего не сказал, а отвернувшись, сделал вид, что не замечает меня, и небрежным движением накрыл какой-то одеждой мой мешочек с деньгами.

Говорят, что деньги не пахнут. Вранье. Мои деньги пахли гарью, потом и страхом смерти.

Вглядываясь в каждый проулок, в каждую не ушедшую под взглядом выглядывающего раннего солнца тень, я шёл по нескончаемому, ожившему, наполненному снующими людьми рынку.

Зэр что-то говорил про мага, и я сразу же вспомнил Рока, бойца и по совместительству актёра в какой-то там труппе. Но в какой и где его найти, оставалось загадкой. У каждого спрашивать, где тут актёры?

— Выхода у тебя нет. Ты можешь целый день гулять по людным местам, однако когда-нибудь рынок опустеет. Ты можешь найти таверну, где полно народу, но когда-нибудь опустеет и она, и тогда за тобой снова придет зверь, если, конечно, я правильно понял его посыл не нападать в людных местах. Если же нет, то наша игра сыграна, а свечи задуты! — произнес в моей голове Зэр.

— Милейший! — остановил я первого встречного, высокого, дорого одетого мужчину с жидкой седой бородой и глубоко посаженными усталыми голубыми глазами. — Я в городе недавно. Не подскажете, где тут театр или лагерь актёров?

Мой собеседник смерил меня взглядом с ног до кончика капюшона и, на всякий случай сжав висящий на поясе мешочек с монетами, снизошел до ответа:

— Вдоль по улице, у вывески старьевщика направо. Кварталов через пять будет здание театра.

— Благодарю, — кивнул я.

Лавка старьевщика делила помещение с ателье по пошиву и ремонту костюмов. Я даже мельком подумал, не заказать ли мне у них удобную маску на лицо, но цыкнувший в голове Зэр дал понять, что это — очередная моя дурацкая идея. Поэтому я, зайдя в помещение, просто спросил у хозяйки заведения швейный набор и прочные черные нитки. Невысокая, полноватая, розовощекая, средних лет женщина призадумалась и удалилась за ширму в смежную комнату, оставив меня наедине с самим собой.