Идет Иван день, идет десять дней, а потом и со счету сбился — такая дальняя путь-дорога ему на этот раз выпала. Но даже и у самой дальней дороги, кроме начала, бывает конец.

Вышел Иван в чистое поле и увидел посреди него большой серебряный дворец. Подошел он к дворцу, глядит, в какую дверь войти можно. Может, моток ниток укажет? А моток докатился до дворца, свернулся и назад убежал. Остался Иван в чистом поле перед серебряным дворцом сам по себе. Будь что будет, двум смертям не бывать, а одной не миновать — постучал Иван в одну дверь. Дверь открылась, и на пороге девушка появилась.

— Что тебе нужно, добрый человек? — спрашивает девушка.

— Не пустите ли меня переночевать? — просит Иван.

— Отчего же не пустить, пущу, — отвечает девушка и ведет его в дом.

Иван так устал в дороге, что упал на постель и тут же уснул мертвым сном.

Наутро проснулся, умылся, достал полотенце, утирается.

Девушка, хозяйка дома, спрашивает:

— Откуда у тебя полотенце моей младшей сестры?

— Это полотенце мне жена подарила, — отвечает Иван.

— Давно ли она стала твоей женой?

Пришлось Ивану рассказать, как он подстрелил на высоком дубу белую птицу, и как птица обернулась его женой.

— Вон почему я ее в последнее время не видела, — говорит старшая сестра жены. — А куда ты сам теперь путь держишь?

— Царь послал меня за Шарапчыком-Невидимкой, — отвечает Иван. — Не знаешь ли, где, в каких краях он живет?

— Я-то не знаю, — сказала хозяйка дома, — но наша старшая сестра наверняка знает, — и дала Ивану свой моток ниток.

Иван взял нитки и поблагодарил девушку.

— А еще возьми на память вот это серебряное колечко, — сказала она на прощанье и дала кольцо.

Идет Иван дальше, идет день, неделю, приходит к большому золоченому дворцу. Моток ниток опят свертывается и убегает назад. Иван стучится в золоченую дверь, ждет. Открывает дверь девушка.

— Что тебе нужно, странник?

— Не пустишь ли меня переночевать? — попросил Иван.

— Переночуй, — разрешает девушка и ведет его в дом.

Заходит Иван в дом, падает от усталости на постель и тут же засыпает. На другой день встает, умывается, вышитым полотенцем утирается.

— Откуда у тебя полотенце моей младшей сестры? — спрашивает девушка.

Иван рассказывает ей все, как было.

— А то еще ночевал я у вашей средней сестры, — говорит Иван, — и она подарила мне серебряное колечко.

Иван показал колечко, а старшая сестра подарила ему шелковый платочек. Потом спросила:

— А какая нужда тебя ко мне привела?

— Велел мне царь найти Шарапчыка-Невидимку, а у кого ни спрашиваю, где он живет, никто не знает, — ответил Иван. — Может, ты скажешь?

— Я скажу, как найти Невидимку, но знай, что дорога туда не легкая, — говорит старшая сестра. — Пойдешь на восход солнца, дойдешь до реки, переплывешь реку — торную тропинку увидишь, пойдешь по этой тропинке и попадешь в дом, где живет Шарапчык. А чтобы тебе с дороги не сбиться — вот тебе моток ниток, он тебя доведет, куда надо.

Пошел Иван на восход солнца. Идет, идет — река показалась. Моток свернулся и назад убежал. Один, сам по себе, остался Иван в незнакомой стране, на берегу незнакомой реки. Сел на камень, горюет, что делать — никак не придумает.

Сидел он так, сидел в горе и печали, ничего не придумал, встал с камня, пошел берегом куда глаза глядят. Идет и видит у самой воды большущую лягушку. Удивился Иван: такой огромной лягушки ему в жизни еще не приходилось видывать. Еще больше удивился он, когда услышал, как лягушка человечьим голосом его спросила:

— Что голову повесил, Иван, о чем твоя печаль? Не могу ли я тебе чем помочь?

Воспрянул духом Иван, приободрился.

— Спасибо на добром слове, лягушка-квакушка, — сказал он. — А горе мое вот какое. Приказал мне царь найти и привести к нему Шарапчыка, а не приведу — голова с плеч. Не знаешь ли где найти того Невидимку?

— Невидимка живет за рекой, — ответила лягушка. — И я тебе помогу переплыть эту реку. Но для этого мне надо выпить двенадцать кринок молока, только тогда у меня хватит сил перевезти тебя на другой берег.

— Где же я найду молоко? — спросил Иван.

— Молоко есть в деревне, что в версте отсюда вниз по теченью.

Не пошел — побежал Иван в деревню. Деньги у него с собой были, да вот беда — никто в деревне на Ивановом языке не говорил, никто не понимал, что ему надо. Тогда показал Иван жителям той деревни на пальцах: приставил ко лбу два пальца — рога, сказал «му-у», показал, как доят корову, и все его поняли. Дали ему двенадцать кринок молока. Он принес их лягушке. Лягушка все выпила.

— Теперь садись на меня, — сказала лягушка. — Сил у меня хватит, перевезу.

Сел Иван на лягушку верхом, и они поплыли. Долго плыли, река широкой была. Но вот и другой берег показался.

Спрыгнул Иван на берег, поблагодарил лягушку и торной тропой, про которую ему говорила старшая сестра его жены, пошел дальше.

Долго ли, коротко ли шел Иван — увидел перед собой диковинный треугольный дом. Подходит он к дому, сам себя ободряет: чему быть, того не миновать, будь что будет! И открывает треугольную дверь треугольного дома.

Вошел Иван в дом, ходит из комнаты в комнату, а никого не видит. И никого, и ничего. Проголодался в дороге, есть хочется, а нигде и корки хлеба не видно. Посмотрел Иван в треугольное окно, видит — идут к дому трое молодцов-удальцов с ружьями за плечами, с кинжалами у пояса.

«Ну, теперь я пропал!» — думает Иван и, отойдя от окна, прячется за печкой.

А трое входят в дом, ставят в угол комнаты, рядом с печкой, свои ружья, садятся за стол, и один из них, должно быть, старший, приказывает:

— Шарапчык, приготовь поесть!

В тот же миг на столе появляются самые разные кушанья, названия которых даже и неизвестны были Ивану.

Наелись молодцы-удальцы, напились и опять командуют:

— Шарапчык, убери со стола!

В тот же момент кто-то, невидимый, все убрал со стола.

Молодцы-удальцы берут свои ружья и опять куда-то отправляются. Сначала Иван принял их за охотников, а из разговора ихнего за столом понял, что это не охотники, а разбойники. Похоже, на разбой и сейчас они пошли.

А Иван вышел из-за печки, проглотил голодную слюну и, не очень-то веря в силу своих слов, просто так, на авось, скомандовал:

— Шарапчык, приготовь поесть!

И — диво дивное! — на столе появились кушанья, каких Иван за всю свою жизнь не только не едал, но и не видал.

Сел он за стол, ест, аж за ушами трещит. Но есть-то Иван ест, а про себя подумывает: как же, как же ему Шарапчыка с собой увести, если он его и не видит вовсе. Поговорить с ним и то не поговоришь. А что если — была не была! — попробовать?

Расхрабрился Иван да прямо и спрашивает:

— Шарапчык, ты не хочешь со мной поехать?

И вдруг слышит и ушам своим не верит:

— Поеду. Мне уже давно хотелось уйти из этого дома, да случая подходящего не было.

Обрадовался Иван такому ответу Невидимки, возликовал. Однако же вспомнил о дороге, какой он сюда добирался, и радости у него поубавилось.

— Поехать-то мы поедем, — сказал Иван, — а вот как нам через реку переправиться, ума не приложу.

— Через реку мы переправимся так, — ответил Шарапчык. — У молодцов-удальцов-разбойников есть лодка, но они ее никому не дают. Так что нам придется пойти на хитрость. Мы войдем в реку, я тебя буду за руку держать, а ты зайдешь по грудь в воду и закричишь: «Спасите, тону!» Разбойники прибегут и вытащат тебя. Ты попросишь их переправить тебя через реку, а в уплату посулишь отдать меня. И еще попросишь у них сундук, топор и дудку — эти вещи нам с тобой потом пригодятся.

Иван постарался запомнить слова Невидимки. Пошли они из дома, добрались до берега реки. Как его и учил Шарапчык, Иван вошел по грудь в воду и закричал: «Тону, спасите!» Разбойники прибежали и вытащили Ивана.

— Переправьте меня через реку, — просит их Иван.

— Переправить можно, да какова плата за перевоз? — говорят разбойники.