Стукнуло Мишуку двадцать лет, пора жениться. Высватала ему мать дочь богатых родителей. Свадьбу справили честь по чести.

Люди дивились: откуда у бедной вдовы и ее сына взялось такое богатство. Но мать с сыном не то что чужим, своей невестке и то ничего про чудесные рожки не говорили!

Пришла зима, а зимой главное дело для девок и баб — пряденье. Села за пряжу и молодуха. Чтобы невестка напряла побольше, свекровь взяла да незаметно и сунула ей в кудель чудесные рожки. Невестка день прядет, второй, третий, а мочка кудели не только не кончается, а даже не убывает. «Вот беда-то, — думает молодуха. — Люди смеяться начнут: одну мочку за три дня осилить не могу». И когда на четвертый день свекровь затопила печь, а сама вышла по какой-то надобности к соседке, молодайка, недолго думая, сняла кудель с гребня и кинула ее в огонь. А чтобы свекровь не догадалась, достала новую мочку.

Приходит свекровь от соседки и дивится, что дрова в печке, как горели так и горят, не убывают. Пора бы уж и хлебы в печь сажать, а только как их в пламя посадишь.

— Ты, сношенька, кончила свою кудель прясть? — почуяв неладное, спросила свекровь.

— Нет, еще не допряла, — ответила молодайка.

А время подходит к обеду. Сын домой пришел. Печь же, как топилась, так и топится, дрова все еще не прогорают. Тут уж и невестка что-то понимать начала и призналась:

— Я в печку кудель бросила, уж не оттого ли огонь не убывает?

— Эх, сношенька, сношенька, что ты наделала! — заголосила старуха. — Ты же погубила-разорила нас. Хватайте ведра, таскайте воду. Тушите огонь в печи!

Сын сразу понял мать, схватил ведра и к колодцу. Невестка тоже ему помогать принялась. Они воду таскают, а мать ее в печь на огонь выливает. Лили, лили, насилу потушили. Однако огонь погас — новая напасть: полилась из печки вода. Час течет, два, полдня течет. Уже и избу всю залило, и подворье затопило, течет и не убывает. Из избы да со двора потекла вода по овражку дальше да дальше, и с каждым часом ее становилось больше и больше.

Эта-то вода, сказывают старые люди, и дала начало большой реке, которая и по сей день течет по чувашской земле.

СКАЗКИ О ЖИВОТНЫХ

ЦАРЬ ЗВЕРЕЙ

ак-то собрались со всего леса дикие звери и решили выбрать себе царя. Думают, гадают: кого выбрать?

— Давайте выберем человека, — кто-то подал голос.

Льву такие слова не понравились.

— И без него обойдемся, — сказал он гордо. — Все вы меня боитесь — я и буду царем.

— Раз ты такой сильный — поборись с человеком, — предложили звери своему грозному товарищу.

Льву делать нечего, пришлось согласиться. Пошел он искать человека.

Вот увидел он мальчика и спрашивает у него:

— Ты человек?

— Нет, — ответил мальчик, — я еще только полчеловека.

Лев пошел дальше и встретил старика.

— Ты человек? — спрашивает.

— Нет, — ответил старик, — я уже только полчеловека.

Идет лев дальше и встречает добра молодца косая сажень в плечах.

— Не ты ли человек? — спрашивает лев.

— Да, я человек, — подтвердил молодец-удалец.

— Если ты человек, давай поборемся, — предложил лев.

— Что ж, давай, — согласился человек.

Началась борьба. Лев оскалил зубы и приготовился к прыжку. Человек обнажил меч и выстрелил из ружья. Словно гром грянул из ружья, а меч на солнце молнией сверкнул в руках человека. Видит лев: дело плохо, повернулся да и побежал. А когда явился к ожидавшим его зверям, то сказал:

— О, братцы! В одной руке у человека гром, в другой молния — где тут с ним справиться! Давайте будем считать его царем.

Так и по сей день человек считается царем и над зверями и над всякой другой тварью.

КАК СОБАКА ПОДРУЖИЛАСЬ С ЧЕЛОВЕКОМ

огда-то, давным-давно в глубокой древности, жила в дремучем лесу собака. Одинокая жизнь ей наскучила. Утро наступает — она одна, вечер приходит — она опять одна-одинешенька. Тоска начала одолевать собаку. И решила она поискать себе друга. Идет по лесу час, два, навстречу заяц попадается.

— Куда путь держишь, зайчик? — спрашивает собака.

— Друга себе ищу, надоело одному жить, — отвечает заяц.

— Если так, давай подружимся, — обрадовалась собака.

Заяц согласился, и стали они жить вместе.

День живут, два живут. Нравится собаке. С радости она лаять начала. А заяц услышал ее лай и говорит:

— Ты, дружок, слишком громко не лай. Волк услышит, придет и нас обоих съест.

Узнала собака, что есть зверь посильнее короткохвостого зайчишки, и решила поискать волка.

Идет-бредет по лесу собака, а волка нет, как нет. Впору назад поворачивать. Но тут она услышала дикий вой.

«Не волк ли это и есть? — подумала собака. — Пойду погляжу».

Пошла она на вой и скоро увидела волка.

— Далеко ли путь держишь, волчище? — спросила собака.

— В деревню за овцами, — ответил волк.

— Можно, и я пойду с тобой? — напросилась собака.

— Айда, — сказал волк, и они пошли.

Притащили они овцу в волчью берлогу и стали вместе жить. Когда еда кончалась, они шли за новой. Собака была рада, что нашла такого сильного друга. И опять от радости нет-нет да и залает. Волк услышал, напугался.

— Ты, друг, слишком громко-то не лай, — говорит он собаке. — А то охотник услышит, придет и нас обоих из ружья убьет.

Так собака узнала, что есть кто-то сильнее волка.

Однажды ночью, когда волк спал, собака вылезла из берлоги и пошла искать охотника. Искала-искала, не нашла. Пришлось вернуться в волчью берлогу. На другой день опять пошла. Вдруг слышит: словно бы гром где-то рядом грянул. «Не охотник ли это подает голос?» — подумала собака и побежала в ту сторону. Видит, на поляне охотник стоит, а в руках у него ружье дымится.

— Куда путь держишь, друг-охотник? — набралась храбрости и спросила собака.

— Пришел охотиться, — был ей ответ.

— А можно, и я с тобой пойду? — попросила собака.

— Айда, — сказал охотник, и они пошли вместе.

Долго они ходили, весь лес обошли. В одном месте охотник зайца поймал, в другом — волка подстрелил. Собака, чем могла, помогала своему новому другу. Охотник полюбил собаку и взял ее с собой в дом. Теперь собака и днем и ночью лаяла и никто ее не останавливал.

С тех пор собака стала жить с человеком, стала другом человека.

ПАЖАЛУ

одного старика было семеро сыновей. Сыновья поженились и привели в дом семь невесток. Живут-поживают, добра наживают. А однажды невестки испекли из нового урожая семь толстых духовитых лепешек — пажалу и вынесли их в сени остудить. У младшей невестки Пажалу выпала из рук и покатилась-покатилась из сеней на дорогу, по дороге — в поле. Побежали было за ней все семеро невесток, да где там — не догнали.

Катится Пажалу полем. Навстречу заяц.

— Куда путь держишь, Пажалу-тус[5]? — спрашивает заяц лепешку.

— Семь невесток испекли для своих мужей семь лепешек, — ответила путешественница, — а перед тем, как нас съесть, вынесли в сени остудить. Тут я и убежала.

— Тогда и мне можно тебя съесть! — расхрабрился заяц.

— Я от семерых невесток убежала — где уж тебе, Белая шапка, меня съесть, — сказала Пажалу и покатилась дальше.