Идет солдат по лесу, идет, до густого непролазного ивняка дошел. Чаща такая, что приходится продираться с большим трудом. Что делать? Будь что будет, через ивняк стал продираться. Долго ли, коротко ли шел этой чащобой солдат — на большую круглую поляну вышел. Посреди поляны старый раскидистый дуб стоит, вершиной в небо упирается.
Подошел солдат к дубу, поглядел на его могучие ветви и поразился: на них сидело столько всевозможных птиц, что и сосчитать было невозможно. Должно быть, со всего леса они слетелись на этот дуб. На вершине сидела одна большая белая птица, а остальные глядели на нее и цвенькали, чирикали, пели, словно что-то спрашивали или о чем-то разговаривали.
Солдат тихонько снимает с плеча ружье и прицеливается, понятное дело, в самую большую птицу; выстрелом все равно спугнешь остальных — надо выбирать цель покрупнее.
Выстрелил солдат, белая птица упала на землю и запрыгала на одной ноге, захлопала крыльями, хочет взлететь, а не может. Солдат подбежал, взял раненую птицу на руки и довольный пошел в деревню. Идет, радуется: птица большая, им со стариком не только на нынешний, а и на завтрашний обед хватит.
А птица вдруг заговорила человечьим голосом. Остолбенел солдат, с перепугу чуть ношу свою из рук не выронил. Немало он уже на этом свете пожил, немало всякого повидал, а такого ни видеть, ни слышать еще ни разу не приходилось. Было чему удивиться, было отчего испугаться.
— Не пугайся, Иван, и меня не бойся, — между тем сказала птица. — Все будет хорошо. Когда придешь домой, посади меня на подоконник, и как только я задремлю — столкни меня на пол, тогда я стану твоей женой.
Идет солдат Иван и ног под собой не чует. И про голод забыл. Идет, торопится. Хочется ему поскорее дома очутиться и птицу на подоконник в своей избе посадить.
Долго ли, коротко ли Иван шел, в свою деревню пришел, птицу на подоконник в избе посадил. Сам сидит рядом, дожидается, когда птица задремлет. У птицы побаливало раненое крыло, и она долго не могла задремать. Лишь перед самым рассветом начала она засыпать. Иван не упустил минуты — столкнул ее на пол. Ударилась птица об пол и обернулась девушкой, красу которой и пером не описать, и словами не рассказать.
— Ну теперь, если хочешь, возьми меня замуж, и я буду тебе верной женой, — сказала девушка.
Сыграли они свадьбу и зажили в любви и согласии.
Живут они, своему счастью радуются. Однажды Иван пошел на базар и принес много шелковых ниток самого разного цвета. Жена связала из этих ниток чудесную скатерть-самобранку. Стоит постелить ее на стол, и на столе сразу появляется все, что только душа желает.
Опять пошел Иван на базар, на этот раз — продавать скатерть. На базаре встал Иван в тот торговый ряд, которым часто сам царь и его министры ходят: ведь такую дорогую вещь не каждый может купить. Когда, люди увидели скатерть, они были поражены ее необыкновенной красотой. Вокруг Ивана собралось несметное число народа всякого звания.
Через некоторое время сам царь на базаре появился. Народ расступился перед царем, и он увидел скатерть и долго слова вымолвить не мог от удивления и восхищения. Такой красивой вещи ему не приходилось видеть до сих пор. Царь, не торгуясь, отдал за скатерть тысячу рублей. А когда принес ее во дворец, то разостлал на столе и весь остаток дня до самого вечера не мог глаз от скатерти отвести.
Царь был молодым, еще не женатым, и ему захотелось узнать, что за рукодельница связала такую необыкновенную скатерть. Послал он своих людей разузнать обо всем и ему доложить. Разузнали, нашли Иванову жену, обо всем царю рассказали.
Не стал царь посылать в дом Ивана своих слуг, сам пожаловал. И только он переступил порог его дома и увидел жену Ивана — замер на месте, пораженный ее необыкновенной красотой. У него и язык словно отнялся: стоит столбом и слова вымолвить не может.
Так, ничего и не сказав, царь ушел из Иванова дома.
А как пришел к себе во дворец, сразу же собрал мудрецов и прорицателей и задал им задачу: куда можно послать Ивана, чтобы в его отсутствие выкрасть Иванову жену. Хорошо бы туда мужика заслать, откуда вообще не возвращаются.
Сидят ученые мудрецы, думают. Один придумал:
— Его надо послать за козой с золотой шерстью и золотыми же рогами.
— Дело! — одобрил такое предложение царь. — Такие козы не на каждом лугу пасутся, пусть поищет!
Послали за Иваном, а когда он пришел, высказали ему царево повеление.
— Не приведешь такую козу — положишь голову на плаху, — самолично подтвердил свою волю царь.
Пришел Иван домой в слезах. Где такую козу разыскать, когда он о ней и слухом не слыхивал?! Рассказал о царевом приказе жене, она тоже опечалилась. А потом говорит:
— Ну да ничего, Иван, не горюй, авось-небось все обойдется, — и дает ему моток белых ниток. — Возьмись за кончик нитки, а моток кинь перед собой, он тебя и приведет куда следует.
Взял Иван кончик нитки, кинул перед собой моток и пустился в дальнюю путь-дорогу. Идет он день, идет два, идет целую неделю и приходит на лесную полянку. На полянке — глядит Иван и своим глазам не верит — мирно пасется коза с золотой шерстью и золотыми же рогами. Иван подкрался, схватил козу за золотые рога и повел к царю.
Приводит он козу с золотой шерстью и золотыми рогами к царю. Царь и рад, и не рад: плохо ли иметь такую редкостную козу, но уж лучше бы Иван не приводил ее и сам во дворце не показывался. Тогда бы царь заслал сватов к его жене.
Опять царь собирает на совет своих мудрецов и прорицателей. Опять сидят, думают ученые старцы, как бы заслать Ивана туда, откуда не возвращаются. Один придумал:
— А пусть теперь приведет кабана с золотой шерстью. Кабан — не коза, его голыми руками не возьмешь.
Царь одобряет такое предложение и посылает за Иваном.
Погоревал Иван, но жена и на этот раз выручила, помогла найти кабана с золотой шерстью.
Привел Иван невиданного кабана в царский дворец и пустил прямо в зал, где сидел царь со своими мудрецами.
— Вот, царь-государь, что ты просил, то я и достал, — сказал Иван.
Что тут было! Мудрецы готовы были на стенку залезть, спасаясь от кабана. Особенно перепугался тот, который как раз и придумал отправить Ивана за кабаном и еще говорил при этом, что, мол, кабан — не коза. Он знал, что говорил!
Улеглась суматоха в царском дворце, пришли в себя ученые старцы, и опять созывает их на совет царь-государь.
— Все эти козы да кабаны с золотой шерстью — для него детская забава, — говорит разгневанный царь. — Неужто ничего не можете придумать посерьезнее, потруднее? За что же я вас тогда и хлебом кормлю?
Задумались мудрецы. Им и самим обидно и досадно, что простой мужик, вчерашний солдат, их в дураках оставил и даже на смех выставил, когда пустил кабана на заседание государственного совета. Надо бы проучить мужика-вахлака!
Думали-думали, никак не могут придумать, чем бы Ивана погубить. Выходило так, что не кабана — самого Ивана голыми руками не возьмешь! Сколько голову ни ломают, с какого боку подступиться к Ивану, не знают.
Наконец-то, один из мудрецов подает голос:
— Слышал я, где-то далеко-далеко, за морями, за горами некий Шарапчык-Невидимка живет. Его-то он уж точно не поймает и не приведет.
Обрадовался царь такому предложению и тут же произвел говорившего в главные мудрецы. Теперь он был уверен, что Ивану не сносить головы: или в поисках Шарапчыка сложит ее, или, по возвращении с пустыми руками, на царской плахе.
Узнал Иван о новом царском повелении, и ноги у него подкосились со страху, где стоял, тут и упал. Сказал о царском приказе жене — и она поникла головой.
— Не знаю, Иван, и не слышала, где живет этот Невидимка, — сказала жена. — Все же отправляйся в путь: может, что-то знает о Невидимке моя старшая сестра.
Что делать, умирать неохота — собрался Иван в путь-дороженьку. Взял с собой моток белых ниток, жена дала в дорогу еще и вышитое полотенце.
