Вот и сейчас я могла отстраниться, остановив все, мог и он, только вот я не хотела. Близость этого мужчины, сколько бы я этого от себя бы не скрывала, была слишком желанна для меня, слишком мучительно было просто быть рядом, хотелось обладать всем им, несмотря ни на что, несмотря на невообразимо туманное будущее.
Сейчас были только я и он, и мое желание просто быть рядом с ним, ощущать его, а все остальное стало просто неважно. И лорд, должно быть, прочел это в моих затуманенных от страсти глазах, потому что больше уже не сдерживался. Но даже здесь он остался верен себе: хоть его прикосновения и поцелуи сводили меня с ума: они обжигали и дарили наслаждение, заставляли сильнее льнуть к нему и разжигали румянец смущения на щеках, были властными, но в то же время бесконечно нежными, - однако его пальцы не тронули ни единой завязки, ни единой ленты. Да что там, даже подол моей юбки спокойно подметал пол, а не был собран в порыве страсти у меня на бедрах! А мне так хотелось, до безумия, до наваждения, ощутить кожей его прикосновения, прильнуть разгоряченным телом к нему.
Застонав от досады – у, вампир проклятый! – я приподнялась на цыпочках и впилась поцелуем в жесткие губы, в уголках которых таилась едва заметная ехидная улыбка. Мои ладони жадно скользнули по плечам, пальцы довольно ловко расправились с пуговицами рубашки и, распахнув ее полы, принялись выписывать нежные узоры от низа живота, чтобы через мгновение впиться ногтями в кожу груди, вырвав из уст мужчины полустон-полурык. За что я тут же была наказана: я жаловалась только что, что моей одежде уделили преступно мало внимания? Так вот, лорд, похоже, решил в наказание, а может и в награду, кто ж знает, исправить это упущение, причем махом. Так что целыми остались лишь плащ, который я скинула, когда поднялась сюда, да нижнее белье. Впрочем, и я не осталась в долгу, сняв с графа и сюртук, и рубашку. Правда, не столь кардинальным способом, так что они остались целы. Чего нельзя было сказать о корсете и трусиках, которых, вслед за платьем, я довольно быстро лишилась, оставшись лишь в чулках. И мне бы смутиться, покраснеть от столь бесстыдной наготы, но мне не дали: тут же заключили в объятья, пробежались чуткими пальцами по обнаженному телу, будоража, прогоняя остатки смущения и, чего уж там скрывать, разума. Скользнули по обнаженной груди, на миг сжав вершинку, огладили попку и, подхватив на руки, осторожно опустили на ковер.
Ох, Бездна моя, Бездна! Кто бы знал, что можно вот так плавиться, сгорать дотла от одних только чувственных прикосновений, от жарких поцелуев, от сладко-болезненных легких укусов, от тихого шепота. Выгибаться навстречу бесстыжим ласкам, желая продлить удовольствие, тянуться за губами, стремясь утолить обжигающий, поднявшийся из самых глубин голод. Который с каждым касанием только увеличивался, скручиваясь в тугой комок внизу живота.
Не в силах больше выносить этот поглощающий меня жар, я с тихим стоном притянула мужчину к себе, раскрывшись ему навстречу, и зарылась пальцами в волосы. Мужское тело приятной тяжестью накрыло меня. Лорд чуть помедлил, но уже в следующее мгновение, найдя мои губы, нежно поцеловал, поймав полустон-полувсхлип, когда он мягко подался вперед, наполняя меня.
Жалела ли я о своем поступке сейчас, выгибаясь от удовольствия под любимым мужчиной, слушая его чуть хриплое от желания дыхание и тихий сбивчивый шепот? Нет. Буду ли я жалеть потом? Наверное, кто-нибудь другой ответил бы, что время покажет, но я точно знала, что тоже нет. Ведь о чем же жалеть? О том, что в пылающей страсти сплелись не только тела, но и души? Или о тех едва слышных, но столько значащих словах? А может о том чувстве всепоглощающей любви, когда хотелось раствориться всей в нем, отдаться без остатка. И я отдавалась, сгорая сама и сжигая его…
…Когда мы оказались в спальне - я не особо запомнила, просто в какой-то момент мягкий ворс ковра сменился на прохладный шелк простыней, так приятно окунувший в прохладу разгоряченное тело. Сейчас, когда первый голод был удовлетворен, на место страсти пришла бесконечная нежности. Движения стали мягкими, тягучими, чуть ленивыми, ласки почти невесомыми, но от того еще более острыми и чувственными.
Я кошкой выгнулась в руках мужчины, и, мягко поцеловав, нежно улыбнулась. Впереди у нас была еще целая ночь…
Стоит ли говорить, что и утром меня порывались никуда не отпустить, даже предлагали прислать принцессе слугу с искреннем сожалением, что я не смогу провести день в ее обществе в связи с плохим самочувствием. Идея была заманчивая, тем более что сулила массу удовольствия в объятиях любимого человека, только вот…
- У меня нет платья на бал,- тяжело вздохнула я и, утащив у лорда одеяло, завернулась в него. Нагота, казавшаяся ночью естественной, сейчас внезапно стала меня смущать. – Хотя я не понимаю, зачем на каждый бал новый наряд. Почему нельзя появиться в одном и том же два раза?
- Это своеобразный способ показать свой достаток, - ответил на мой довольно риторический вопрос мужчина и потянулся, чтобы отобрать у меня одеяло, - Вита может сходить к портным сама.
- Нет, так не пойдет, - фыркнула я, отпрянув от кровати от греха подальше, а то ведь действительно лишит меня не только этого своеобразного предмета гардероба, но и желания куда-либо идти. А идти надо было: я хотела зайти еще в библиотеку и попросить сделать копию со страниц книги о вампирах, да и в аптеке кое-что к дороге неплохо было бы прикупить.
- Как – так? – вскинув бровь, поинтересовался у меня лорд, однако, видимо поняв, что намеренья у меня вполне серьезные, на одеяло покушаться уже не стал.
- Так, - глубокомысленно ответила я и скрылась в недрах ванной комнаты.
И хотя, вроде, купалась я недолго, однако графа уже застала полностью одетым и даже явно собирающимся меня покинуть. Как оказалось, пока я приводила себя в порядок, лорда уже успели вызвать на очередное срочное совещание. А я-то гадала, чтобы придумать, чтобы лорд со мной вместе в библиотеку не пошел, а вон оно как обернулось.
Покивав с серьезным видом, что тоже весьма сожалею, что граф де Гарэ не сможет со мной пойти, я, едва дождавшись когда он выйдет, побежала собираться. Упускать такую возможность не хотелось, так что уже через пару минут, закутавшись поплотнее в плащ, выскользнула на улицу и поспешила к библиотеке, решив начать с нее. Впрочем, задержалась я в ней ненадолго: узнавший меня эльф-библиотекарь быстро понял, копию страниц какой книги я хочу получить, так что через несколько минут я стала счастливым обладателем небольшого завернутого в плотную бумагу свитка.
В аптеке, в которую забежала по дороге, я тоже не собиралась терять много времени, однако судьба распорядилась по-другому. Уже выходя из лавки, я зацепилась взглядом за небольшой закуток, в котором над стеклянными прилавками висели карты. Заинтересовавшись столь необычным для аптекарского магазинчика оформлением, я, осторожно закрыв дверь, которую уже успела открыть, подошла к витрине.
- Там у меня хранится среброцвет, - с гордостью просветил меня тут же оказавшийся рядом аптекарь. И хотя я не выглядела человеком, способным себе позволить этот цветок, однако аптека была пуста, а мужчине явно было скучно и хотелось поговорить. - Хорошая травка, да уж больно тяжело ее достать, потому стекло прочнейшее, гномское. Но чего не сделаешь ради сохранности растения. Да и оно лучше помогает поддержать нужные травке условия.
- А почему сложно достать? – с интересом спросила я. Ответ-то я знала, но вдруг что интересное расскажет.
- Так растет-то она за Завесой!
- Много чего растет и обитает там, однако цены поменьше будут.
- Что есть, то есть. Только уж в больно трудных местах она растет. Смотрите сами, - мужчина кивнул на карты провинций, по которым проходила полоса Границы. – Мест-то всего с пару десятков, а магам она ой как нужна, да и целители не гнушаются богатым ее предлагать – она способствует быстрому исцелению.
Я, последовав совету, чуть наклонилась вперед, чтобы лучше разглядеть значки:
