Вспомнив, что Райнер обычно по утрам работает у себя в кабинете, кое-как приняла ванну, надела свежий набор одежды и направилась к нему, даже не представляя, как мужчина отреагирует на моё появление и то, что я собираюсь делать.

— Тук-тук, — произношу, войдя в приоткрытую дверь кабинета мужчины.

— Кошка? — поднимает на меня заинтересованный взгляд, оторвавшись от изучения каких-то бумаг. — Обезболивающие на тумбе, — кидает и, задержав облизывающий недолгий взгляд на моей фигуре, возвращается к работе.

По его лицу было видно, что ему трудно было сдержаться и не превратиться в мазохиста Райнера, которого всегда мне показывал, но за последнюю неделю я его не видела. Лишь задумчивый, спокойный и безэмоциональный мужчина, заботившиеся о несчастном котёнке, которого побили, а он подобрал и вылечил. Может быть у него такой план и всё же я ему очень благодарна. Неизвестно, как бы всё сложилось, не явись мужчина вовремя.

— Я уже выпила, — проговариваю, направившись к нему, аккуратно прислонившись ягодицами к столу. — Мне стало скучно, и я решила… что тебе тоже скучно, — тяну, кокетливо заглядывая в его глаза, спустив тонкую лямочку майки со своего плеча, аккуратно приласкав его, под внимательным взглядом мужчины.

— Сейчас я работаю, — прокашлявшись, произносит и опускает глаза на бумаги, упрямо смотря на них.

— А я… скучаю, — мурлычу, встав со стола, чтобы в следующее мгновение опустится на колени перед ним, мягко отодвинув его кресло на колёсиках подальше, давая себе доступ главному участнику моего плана. — Очень скучаю и…

— И решила отсосать? — спрашивает, мягко улыбнувшись, сдерживая смех. — Мне нравится то, как ты скучаешь, кошка, — тянет руку к моей щеке, именно к той самой, на которой ещё виднеется жёлтая гематома. — Стоит чаще держать тебя на выдержке, котёнок.

— Мяу, — произношу, потянувшись руками к ширинке и пуговице на его джинсах. — Мяу! — мяукаю в очередной раз, справившись с двумя преградами на пути к достоинству мужчины.

— Амалия, возвращайся лучше в комнату, — шипит мой благородный мучитель. — Врач запретил тебе что-либо ближайший месяц.

— Ты всегда слушаешь врача? — удивлённо интересуюсь, забравшись рукой в трусы мужчины. — Я редко и сейчас не намерена. Чувствую себя хорошо для того, что собираюсь сделать.

— Плохая девочка? — спрашивает, собирая мои распущенные волосы наверх. — Обратно дороги не будет, кошка. Ты ведь это понимаешь?

— Да, — выдыхаю и наклонившись, беру пенис мужчины в руку и провожу языком по вялому дружку мужчины, которое стоит мне разогреть горячей линией, проведённой языком, начинает твердеть в моей руке, готовясь к сражению и наслаждению.

Стимулируя достоинство мужчины, помогаю ему полностью встать и лишь тогда начинаю свою задумку, которую вычитала несколько часов назад в интернете, боясь облажаться перед Райнером.

Для начала просто сосу член словно конфетку, смачивая его своей слюной, но глубоко не беру, понимая, что этот фокус ещё не для меня, а после губами обхватываю пенис мужчины, стимулируя его языком с разных сторон, начиная от корня и яичек, заканчивая к самого кончика. Поигрывая и дразня Райнера взглядами, которыми смотря на него и его член.

Вытащив агрегат изо рта, беру его в руку и нежно прижимаю вначале к губам, а после аккуратно провожу по зубам, заставляя мужчину напрячься, но тут же расслабляю, погрузив член в рот, повторив упражнение с конфеткой, пытаясь с каждым разом взять всё глубже и глубже, медленно

создавая вакуум во рту. Повторяю данный круг несколько раз, с каждым разом всё увереннее и увереннее, чувствуя как Райнеру нравится происходящее.

Преданно смотрю мужчине в глаза, видя, как он, откинувшись в кресле, одной рукой продолжает держать моих волосы, периодически помогая, вавторой сжимает подлокотник сидения, бешено глядя на меня, пока я ловлю откровенный кайф от собственных действий, чувствуя, как возбуждаюсь от каждого звука, что издаю во время минета и от каждого стона моего мучителя, которые он и не думает сдерживать.

Перехватив инициативу в свои руки, Райнер начал задавать темп движения моей головы, ускоряя и углубляя погружение члена в моё горло. Я планировала не доводить всё до этого, но сейчас отчего-то позволяю мужчине это делать, чувствуя себя сумасшедшей, испорченной и безбашенной извращенкой, готовой со своим мучителем, спасителем на всё.

У меня болели губы и скулы, особенно в тех местах, где ещё присутствовали следы синяка, но это ни на грамм не отвлекало от приятных возбуждающих ощущений. Райнер держал меня за волосы, насаживая на свой член, не давая сделать лишнего вдоха, но мне это безумно нравилось. Может быть, мне что-то подмешали в питье, но в данный момент я получала оргазм от того, что раньше вызывало у меня ужас и страх.

Чувствуя, что ещё немного и у меня закончится кислород, легко бью Райнера по руке и словно по команде его член, находящийся в этот момент в моём рту наполовину, начал пульсировать, а после ударил тонкой струёй мне в нёбо, давая понять, что вместе с рыком мужчина кончил мне прямо в рот. Медленно выйдя, тут же тянет руку к моему подбородку, задирая голову вверх.

— Глотай, — командует, смотря на меня как хищник на добычу и я подчиняюсь, сделав именно так, как он сказал, демонстративно облизнув губы, заметив, как это зрелище возбудило мужчину. — Чёрт, кошка! Я ведь хотел тебе дать время прийти в себя, но… Ты сама напросилась, — рычит Райнер и, подхватив меня одной рукой, второй скидывает всё со стола и опускает животом на его поверхность. — Запомни, всё это твоя вина. Я хотел дать тебе время, — повторяет и, стянув мои шорты, расставляет мои ноги слегка в сторону и входит, сразу же задав бешеный ритм нашему сексуальному танцу, который продолжается без остановки, показывая как мужчина соскучился и как соскучилась я, стоня под ним, словно в дешёвом порнофильме.

— Амалия, родная, ты вернулась, — восклицает бабушка, тут же устремившись ко мне, чтобы обнять, даже не подозревая, сколько боли мне причиняют сейчас объятия и любые прикосновения. — Мы так скучали!

Отпуская меня домой, Райнер не разрешил взять лекарства с собой. Ибо таблетки, которые принимала, делают меня заторможенной и тогда родные догадаются, что со мной что-то не так. Сильные лекарства мне заменили на слабые, которые можно принимать перед сном, но до сна ещё как минимум полтора часа и мне их пить было нельзя.

Благо у меня не было ни одного перелома, и это уже радовало и меня и врача, который провёл осмотр перед тем, как Райнер дал разрешение вернуться к бабушке и дедушке. Они думали, что меня две недели не было дома, потому что мы с Райнером улетали отдыхать.

— Бабушка, всё хорошо. Мы отлично отдохнули на Бали, — рассказываю ей, поддерживая ложь, придуманную моим мучителем. — И как видишь, он позаботился обо мне. Цела, весела, бодра и здорова.

— Но больно бледненькая, — недовольно добавляет прародительница, но потом с улыбкой шепчет. — Эх, ладно. Знаю, я, что вы на острове делали. Не до загара было. Дело молодое и полезное, к слову, — и подмигивает.

— Бабуль, — смущённо отвожу глаза, не зная, как реагировать на ранее консервативную родственницу, говорящую сейчас такие слова.

— Беги в свою комнату, детка, пока дедушка не вышел, — тихо советует. — Он все эти недели ходил и ворчал, что родителям твоим врать приходится. Ему не очень нравятся твои отношения с этим мужчиной. Эх, глупый, себя что ли не помнит? — задаёт риторический вопрос, осекаясь. — Забудь! Поворчит, поворчит, потом уведёт, что ты счастлива и смирится.

— Оно само как-то…

— А ты видела, какой телевизор подарил твой жених? — восклицает, провожая меня в комнату, приобняв за талию, которая ныла, если бы не намазала мазью перед выходом из дома Райнера. — Больше нашего старого и главное: старый куда дел не говорит, гадёныш. Ладно, отдохни с дороги, родная, — целует меня в щеку и возвращается обратно на кухню, где варит джем.