Помещения, где в свободное время содержались черпальщики, были похожи на тюремные бараки: маленькие зарешеченные окошки, расположившиеся под самым потолком; жесткие двухъярусные топчаны с засаленными матрасами и грубыми колючими одеялами, напоминающим плохо выделанную дерюгу, чем постельную принадлежность.

Но перед тем, как закрыть в бараках изможденный непосильной работой «трудовой скот», их строем повели в большую купальню. Ну, именно такое название отчего-то всплыло в голове Немкова, когда он, поддерживаемый Надиром, а вернее сказать, просто повисший на его шее, попал внутрь помывочной.

Над просторным бассейном, расположившимся под высоким потолком, гулял стылый ветерок. Шум галдящих черпальщиков, скидывающих в общую кучу пропитанные фекалиями неведомой Твари штаны и рубахи, отражался эхом от стен купальни. Доносящиеся звуки формировали в заторможенном, но потихоньку выбирающемся из шокового состояния, мозге Немкова, серую и расплывчатую картинку помещения.

Откуда-то доносился звук падающего с какого-то возвышения потока воды, рисуя в воображении Романа, небольшой искусственный водопад. Первые из чумазых черпальщиков, забежавшие под тугие струи водопада, огласили своды купальни визгом и проклятиями — вода оказалась ледяной. Но смыть дерьмо, прежде, чем занырнуть в относительно чистую и теплую воду бассейна, было попросту необходимо.

— Давай, скидывай свои обноски! — предложил Роману Надир. — Вода в водопаде, хоть и холодна, но освежает знатно.

Немков скинул одежду в общую кучу, положение которой безошибочно определил по доносящемуся смраду, а после, едва передвигая ногами, направился к водопаду. Шум льющейся воды усилился, а Романа с ног до головы обдало мелкими колючими брызгами. Не останавливаясь, он отважно вступил под отвесно падающий откуда-то сверху плотный поток воды. Кожу обожгло холодом, дыхание «сперло» — вода действительно оказалась ледяной. Роману пришлось поднапрячься, чтобы не оказаться сбитым с ног мощным потоком.

Немков не видел, что за его «точными» передвижениями неотрывно и внимательно наблюдает со стороны его новый приятель. Убедившись, что его «подопечный» успешно устоял под напором воды, Надир подхватил из специальной урны горсть моющего порошка и тоже нырнул под обжигающие холодом струи.

— Хараст, держи! — Надир тронул слепца за плечо и пересыпал в его ладонь моющий порошок. — Натрись, как следует, этой дрянью! — перекрикивая шум воды, сообщил он Роману. — Отлично оттирает говно и отбивает вонь! Правда, потом кожа горит… Ну уж пусть лучше горит, чем воняет…

Роман кивнул и начал втирать порошок в жесткие и колючие волосы, некогда принадлежащие «безумному» маньяку-ученому Харасту фон Руму, а теперь являющиеся полной и безраздельной собственностью Немкова — ведь он явно видел, как ОМОНовцы точным выстрелом напрочь разнесли его больную голову «в хлам».

«Хотя, не такой уж он и безумный маньяк», — пронеслась в голове Романа спонтанная мысль.

После всего, что он пережил в мире пришельца лишь за один день, Немков понял, что безумен весь окружающий его мир. Вот только как покинуть его и вернуться домой, Роман даже не представлял.

Мыльный порошок каким-то непостижимым образом распространился густой шипящей пеной по всему телу, разъедая напрочь присохшее дерьмо. Кожу, правда, начало немного саднить и пощипывать, но к такому уровню дискомфорта Роман быстро привык. Ну, несравнима эта маленькая неприятность с болью вырванных «с корнем» глаз. Ну, вот ни сколечко несравнима! А благоухал порошок действительно приятно, и каким-то непостижимым образом умудрялся заглушать резкую вонь фекалий. Роману, наконец-то, удалось вдохнуть относительно приятно пахнущий воздух полной грудью.

— Готов? — спросил плескающийся рядом Надир. Он уже умудрился отмыться от слоя нечистот, покрывающих его с ног до головы. И если бы Роман до сих пор имел глаза, он бы, наверное, восхитился огненно-рыжей шевелюрой его нового товарища по несчастью.

— Вроде бы, — неуверенно ответил Роман, не имея возможности осмотреть теперь уже свое, «новое», покрывшееся от холода крупными гусиными пупырышками, тощее тело. Что это тело находиться в крайней степени истощения, он уже понял, когда размазывал по едва не прорывающим кожу костям, мыльный порошок.

Надир бросил оценивающий взгляд на вымытые «мощи» Романа и утвердительно кивнул:

— Сойдет! Давай за мной в бассейн! Помочь?

— Спасибо! — поблагодарил Роман. — Я сам. Мне нужно привыкать обходиться без зрения…

— Тяжелехонько тебе будет, Хараст, — с сомнением протянул Надир. — Но, как знаешь!

Надир выскочил из-под обжигающих холодом струй водопада и, разогнавшись, бомбочкой нырнул в бассейн, подняв кучу брызг. Роман же, не спеша, подошел к краю бассейна и, нащупав голой ногой его край, уселся на выложенный скользкой литкой пол, опустив ноги в теплую воду. Посидев немножко на краю, он сполз по стеночке в воду и погрузился в нее с головой. Спокойные воды, довольно чувствительно отдающие хлоркой, сомкнулись над ним, отсекая от суетного и жестокого мира. И это было просто божественно! После всего пережитого, вот так парить в невесомости…

Но воздуха надолго не хватило. Роман вынырнул и глубоко вдохнул, собираясь погрузиться с головой еще раз.

— Получшело слегка? — спросил подплывший к нему Надир.

— Да, — не скрывая чувств, согласился Роман. — Так иногда хочется сдохнуть, чтобы вновь оказаться в тишине, подальше от всего этого дерьма! — признался он новому приятелю.

— И не говори, — согласился с ним Надир. — Но подохнуть мы всегда успеем… Поговаривают, что люди здесь выдерживают не больше месяца-двух. А так хочется намотать на кулак кишки того, кто нам все это устроил!

— А уж как я хочу, — поддержал желание товарища Роман. — Вот только не знаю, кого мне за это «благодарить»? Видать, и не узнаю никогда! — с сожалением произнес он.

— А тебя ведь недавно ослепили? — поинтересовался Надир, заглянув в промытые водой пустые глазницы Романа. — Раны свежие, — пояснил он, — еще кровоточат.

— Да, недавно. Только я не помню ничего, — «признался» Роман. — Очнулся уже здесь, без глаз… Кто я? Что я? Откуда? Никакой информации! В голове — пусто! Только имя и помню — Хараст, — пожалился собеседнику Роман, благоразумно умолчав, что пользуемое им тело принадлежало некоему барону фон Рум.

— Говорят, что от пыток люди иногда память теряют. А ты вон — в гроб краше кладут, явно не один день голодом морили! Да и глаза тебе не просто так «с корнем» вырвали… Совсем ничего не помнишь?

— Я простую речь не сразу вспомнить сумел, — сообщил спасителю Роман.

— Ну, может, вернется память со временем, — постарался «вдохнуть» надежду в слепого инвалида Надир, но тут же сам её и растоптал, — только сколько нам того времени осталось? Ладно, давай вылезать из воды, а то раздачу пайки пропустим!

Быстро накинув на себя выложенную местными «шнырями» на свободном и сухом пространстве безразмерную и ветхую, но чистую и сухую одежду, «напарники» отправились в столовую.

Пайкой оказалась большая тарелка клестероподобной размазни, пахнущей отчего-то рыбной мукой и козеиновым клеем. Но Роман не привередничал, набивая урчащий желудок, лишенный нормальной пищи на протяжении долгого времени, этой тягучей бурдой. Сыто рыгнув, он отвалился от длинного стола, за которым поглощали пищу измотанные «работой» черпальщики. Кое-как добравшись с помощью Надира до барака и, упав на жесткие нары, Роман постарался как можно быстрее заснуть, потому как удивившийся «нежданному подарку» желудок, начал проявлять себя все нарастающей резью. Но Немков был настолько вымотан, что, невзирая на боль, мгновенно погрузился в тревожный сон без сновидений.

***

Надир оказался прав в своих прогнозах: примерно через полтора месяца из предыдущей команды черпальщиков, с которыми провел первый день Роман, остались только он и Надир. Неизвестно по каким причинам, но доходяга Немков втянулся в тяжелую работу уже на третий день своего пребывания на восьмом круге, бодро черпая дырявым ведром пахучую жижу, перекачивающуюся фекальным насосом прямиком из «стойла» неизвестной Твари.