— Уступить? Вы выйдете вместо меня? — если честно, я испугалась сразу отказать этим двоим, поэтому решила сыграть в глупую, недалекую девчонку. — А что же я скажу мастеру?

Да, лучше сразу напомнить о мастере. Парней-то они уже купили.

— Нет, что ты! — оба бойца рассеялись, будто я сказала что-то по-настоящему смешное, но я не поверила. — Ты должна проиграть.

— Нет, вы ошибаетесь, я должна выиграть, иначе мой мастер расстроится. — случайно улыбка вышла слишком снисходительной, но я очень постаралась скрыть это от собеседников.

— Мы же не говорим, что ты должна лечь и лежать. Ты будешь драться, просто если случайно поймёшь, что можешь выиграть, делать этого не должна! Не просто так. Мы хорошо заплатим!

— Я подумаю.

Эти двое пугали меня все больше и больше, поэтому впервые в своей недолгой жизни я решила отступить. Ведь а конце концов они сами сказали: "если пойму", а может я не пойму. Вот и все. А там и матстеру можно будет рассказать, главное, не забыть, как их зовут. Алай и Жз… Что-то там.

— Подумай. Мы будем жда…

Так и не дослушав ответ до конца спиной провалилась в какую-то пустоту. Открыла глаза и поняла, что стою перед мастером, на стадионе.

Возле меня стояли изрядно потрепаные одногруппники.

— Ну что, живые, уже неплохо. Идём в ваш блок, там и обсудим все.

До комнат дошли быстро, я все время вериела в голове свои задания, а если быть откровенной — последнее задание. Я никак не могла понять, в чем был его смысл? Я ведь и раньше не отличалась продажностью, хотя и мелькнула такая мысль, но быстро пропала. Тогда что?

Об этом и спросила мастера, когда, сидя на полу между кроватей, мы обсуждали задания и их смысл.

— Ребята, может быть вы поняли, для чего Маше дали такое задание?

Балид продолжил молчать, а вот Мирон поднял на меня взгляд и сказал, обращаясь почему-то к мастеру:

— Маша слишком прямолинейна. Во всем. В рассуждениях, в словах, в поведении, в бою. Особенно на ринге это мешает. Она действует слишком открыто, ее легко раскусить, пропустив пару атак. Она не умеет обманывать противника, идёт напролом. Хитрость — это не про нее.

Обидно… Умом понимаю, что друг прав, но вот сердце… Слишком остро реагирует на слова соседа по комнате и спарринг-партнера. Предательские слёзы уже стоят в глазах, я не умею принимать критику, никогда не умела и тут не научилась. Слишком обидно. Резко поднимаюсь и выбегаю из комнаты.

Слышу, как Мирон зовёт меня, но не останавливаюсь. Мне надо побыть одной.

Даже не заметила, как прибежала на ринги. Здесь всегда идут бои, кроме ночей. Ночью здесь играет музыка, народ танцует и отдыхает. Бойцов на танцы не пускают. Организаторы и мастера боятся, что расслабившись мы можем наломать дров или случайно пострадать в стычке, которые здесь случаются регулярно. У нас очень серьёзный режим, который позволяет окончательно не загнуться на тренировках и боях, постоянно сменяющих друг друга.

— Маша!

Я оглядыввюсь в поисках того, кто меня окрикивает.

Нахожу взглядом Димитрия и бегу к нему.

— Здравствуй!

Утыкаюсь лбом в плечо парня и рыдаю до тех пор, пока слёзы не высыхают сами собой.

— Успокоилась? А теперь рассказывай, что у тебя случилось?

Я рассказываю о тренировке на стадионе, о словах товарища, что задели так сильно, а молодой человек внимательно выслушав меня, предлагает пройтись немного на улице.

У меня есть несколько выходов на улицу, поэтому я соглашаюсь на прогулку.

— Маша, я говорил тебе, это место не лучшее для тебя.

— Наверно ты прав. — отчего-то совсем не хочется спорить, хотя где-то на подсознании бьётся какая-то мысль, что не даёт окончательно расслабиться в столь приятной компании.

— Маша, посмотри на меня.

В этот момент мозг будто отключается окончательно. "Вот оно!" — я понимаю, что именно сейчас я должна согласиться со всем, что скажет стоящий передо мной человек.

— Выходи за меня замуж!

— Выйду. — В затолок, будто дятел, долбится мысль, но что-то мешает ей достучаться до хозяйки, и я быстро перестаю о ней думать.

— Ты уйдёшь из Кардаса.

— Уйду. — Никакие мысли больше не отвлекают меня и становится так легко, что хочется взлететь. Кажется, будто это реально возможно — полететь над миром.

— Сейчас ты пойдёшь и соберешь вещи. Потом мы отправимся в мой дом.

— Отправимся.

Я разворачиваюсь и ухожу обратно в клуб. Мой жених прав, давно пора было собрать вещи и переехать к нему. Правда я всегда хотела свой собственный дом, но это ведь такая мелочь.

В комнату я захожу уверенно, совершенно не обращая внимания на её обитателей.

— Маша, что ты делаешь?

Молчу, мне надо просто собрать вещи, переехать, выйти замуж. Тогда все будет хорошо.

— Маша! Ты меня слышишь?

Да слышу, слышу, просто мне некогда. Ведь мне надо просто собрать вещи, переехать, выйти замуж. Тогда все будет хорошо.

Кто-то хватает меня за руку, Мирон, кто же еще, и разворачивает к себе.

— Что происходит? Где ты была и что сейчас делаешь?

— Мне надо просто собрать вещи, переехать, выйти замуж. Тогда все будет хорошо.

После этого я выворачиваю руку бывшему одногруппнику, отталкиваю его и продолжаю делать то, от чего он меня отвлёк, собираю вещи.

— За кого ты собралась выйти замуж? — Обреченность в голосе красноволосого на секунду будто подкидывает меня к потолку, выбивая дух из тела, но я быстро прихожу в себя. Мне надо просто собрать вещи, переехать, выйти замуж. Тогда все будет хорошо. А они лишь отвлекают меня.

— С ней что-то не так.

Я не вижу, что происходит за моей спиной, но все же решаю объяснить товарищам в последний раз.

— Мне надо просто собрать вещи, переехать, выйти замуж. Тогда все будет хорошо.

Темнота.

— …да не знаю я!

— А кто знает? Вы оба не должны были спускать с нее глаз! Я кое-как договорился о времени ваших боёв, чтобы с ней постоянно кто-то был. А вы что устроили? У вас хоть идеи есть, кто это сделал?

— Группа Рыжа? Им пары побед не хватает до лидерства, почему бы не убрать одного из нас вне ринга.

— Рыж… Как вариант, но сомневаюсь в этом, вон Мирон частенько с их группой дерется.

— Балид, я с мастером согласен, не похоже это на Рыжа, он предпочитает честный бой, даже там, где есть место хитрости, он поступает по правилам. И все ребята у них такие. Их мастер не любит обманчивых техник и бойцов приучил.

— Допустим, но я все равно не исключаю этого варианта. Если не он — то кто? Кому это удобно или выгодно?

— Знаете, охрана пару раз передавала мне, что вашей группой слишком настойчиво интересуется какой-то парень. Я думал — это очередной поклонник-болельщик. Сейчас схожу узнаю — не с ним ли вчера наша дама была.

— Она вчера покидала клуб?

— Да, не на долго, но уходила. Ждите. И… Не отвязывайте ее. Даже в туалет.

— Как думаешь, она правда под внушением это все говорила?

— А у тебя есть сомнения?

— Есть.

— Мирон, ты с ума сошёл что ли? Ты ведь знаешь, как она к тебе относится.

— Думал, что знаю. Но ведь это началось давно. Когда появился Димитрий. Она стала проводить с ним время, мы даже начали ругаться. Я вообще не слышал, чтобы единодушные ругались, у них ведь на все одинаковые взгляды, они поэтому и считаются идеальной парой — взгляды на жизнь одинаковые.

— Не забывай, что твою единодушную нехило по жизни помотало. Может у вас и были одни взгляды, но вот в свои пятнадцать или шестнадцать лет она пережила слишком много. Смерть, потеря родителей, перемещение в другой мир, почти рабство и существование в разных ужасных условиях, потом бои. Да тут у кого угодно в голове все ориентиры собьются. Я удивлён, как долго она держалась. Этот Димитрий… Он просто стал кем-то сторонним, с кем она могла просто поговорить. Не с Дозой же ей или с Али болтать. Она против них на ринг выходила, а потом по душам с ними болтать? Она еще так не умеет. Возраст не тот. У нее сейчас максимализм во всем. И ко всему прочему еще и внушение. Как она рассудок не повредила…