— Маша, ты уроки сделала?

— Нет, мамуль! Я чуть-чуть поиграю и сделаю! Правда, правда!

— Маша! Ну пятый класс уже! Четверть через неделю кончается, а у тебя по истории опять четыре! Ты решила больше не быть отличницей?

— Мамочка! Я обещаю, обещаю. Обещаю, что завтра исправлю четверку! Ну, Ирина Иванна опять придиралась! Правда! Правда!

— Маша, полчаса и за уроки!

— Ладно, мамуличка!

— Смотри мне, если выйдет четыре, на новый год ту куклу не жди!

— А платье?

— Платье я тебе обещала на день рождения, так что его можешь ждать! Но не факт, что дождешься, поэтому марш учить историю!

Эх! Вот кто придумал родиться в новый год? Мама всегда обещает лишить подарков и на Новый год, и на день рождения. Ну ладно, не разу не лишила, но это уже моих рук дело. Я за каждую оценку всегда боролась до последнего, а в этому году Ирина Ивановна со своей историей России. Эх… Ну не знаю я, когда там крепостное право отменили, кто на кого работал, и что за это получал! Ну, нет же сейчас таких наклонностей и порядков, зачем об этом говорить? Но с историчкой не поспоришь! Сказала — учи, значит — учи. Уже две недели меня пытает, а сдать не могу никак. Но завтра надо сдать! Иначе не успею исправить все четверки, и не видать тогда платья и куклы, как своих ушей.

Я исправно выучила параграф от а — до я, правда не поняла ни слова, но повторить могла все до буквы. А это сейчас главное.

Будильник прозвенел в 7:00. Позавтракала, умылась, оделась, мама заплела красивые косы и выпнула меня из дома на путь исправления и обучения.

До школы десять минут ходьбы, поэтому я, не торопясь, отправилась по самому длинному пути. Первая история, а на нее можно и опоздать. Лучше последняя отвечать пойду. Но вдруг где-то сбоку послышался резкий звук, будто что-то хлопнуло, или кого-то прихлопнуло. Меня. Машиной.

Последняя мысль, которая проскользнула перед тем, как я закрыла глаза — платья и куклы мне не видать!

— Открой глазки, детка.

Глаза открывать совсем не хочется, опять в школу идти, а там история… Я распахнула глаза так резко, что женщина, сидящая рядом со мной, не успела отшатнуться, а так и осталась сидеть надо мной. Эту тетю я видела впервые: светлые длинные волосы, почти белые, лицо… цвета… как будто она никогда не загорала. Меня мама бы сразу выгнала на солнышко. Цвета бледной поганки, во! Интересно, а где мама?

Последний вопрос я задала этой даме:

— А где моя мама?

Женщина ответила не сразу, сначала подумала, сомкнула пальцы, сжала их, поджала губы, разомкнула пальцы… Я все ждала, когда она заговорит, мама всегда говорит, что нельзя перебивать мысли другого человека, иначе они куда-то убегут. Я так папе все время мысли пугаю, и они разбегаются кто куда.

Ну вот, тетя ответила:

— Понимаешь, Маша, ты умерла.

— Нет, я жива. Я вот с вами разговариваю, — женщина нахмурилась. Наверно, недовольна, что я ее перебила. Но ведь она сказала неправильно! А я просто ее исправила.

— Да, конечно ты права, ты жива. Но к маме с папой ты попасть не можешь. Теперь у тебя будет новая интересная жизнь. Ты любишь сказки?

— Люблю, но маму и папу люблю больше. Можно меня домой, а сказку вы другому ребенку покажите, — мне не нравилось в этом месте, а дома мама и папа, скоро новый год и день рождения! Мне уже 11 лет будет! Мамочка купит огромную куклу, говорящую! А папа переоденется в деда Мороза и подарит платье. Да! Я не хочу в сказку, я домой хочу.

— Машенька, я не могу выбрать другого ребенка, потому что ты всех победила и выиграла свою личную сказку. Ты отправишься в прекрасное царство, в котором живут добрые люди, которые будут тебя любить и воспитывать. А потом ты станешь прекрасной принцессой, все тебя полюбят еще больше! И мама с папой будут тобой гордиться!

— Точно будут гордиться? Вы им все-все расскажите? И какая я молодец, и что историю выучила тоже?

— Обязательно расскажу! А сейчас тебе пора! А еще, раз ты отправляешься в сказку, то никому нельзя рассказывать о том, где ты жила раньше! Запомни, никому не рассказывай того, кем ты была раньше!

— Запомнила! Никому не рассказывать о себе!

Я стояла одна посреди какой-то площади. Мимо ходили люди, много людей. В такой странной одежде: длинные платья, какие-то смешные шапочки, у соседского малыша такая, с рюшечками, кажется, чепчиком называется. На меня никто не обратил внимания, как будто и не заметили, что посреди площади ребенок появился.

Интересно, куда мне теперь следует пойти?

— Извините! Подождите! Постойте! — я пыталась догнать пожилого мужчину, но он старательно от меня убегал, как будто испугался. Глупости какие!

— Извините! Бабушка, постойте, — я побежала за старушкой, — помогите, пожалуйста.

Бабуличка остановилась, но выглядела как Ирина Ивановна, когда я не выучила параграф.

— Чего тебе? — резко спросила она, я даже испугалась, что она меня ударит, но ведь та поганка говорила, что тут все добрые. Наверно, я просто не так ее поняла.

— Мне сказали, что я должна найти добрых людей, и они помогут мне стать доброй принцессой. Вы не подскажите, как мне их найти?

Бабушка стала еще недовольней, чем была до этого (хотя куда больше-то?).

— Куда тебе, оборванке, в принцессы? Да и нет у нас никаких принцесс. У нас одна царевна, и ты на нее совсем не похожа. Поди вон! Иди, тебя, наверно, хозяева уже потеряли! Давно не били наверно, раз так распустилась!

Я не понимала ничего из того, что говорила старушка. Какая царевна, какая оборванка, какие хозяева? Поганка же сказала, что мне помогут. Так кто поможет? И вообще, в чем помогут? Что я должна сделать?

Тысяча вопросов крутились в голове, а я стояла, и слезы капали прямо на землю. Вдруг стало очень страшно. Я оказалась непонятно где. Я не понимаю, что надо делать и куда идти. Дома мама наверно волнуется. А папа еще на работе.

Весь день я слонялась по площади. Очень хотелось кушать, но в карманах ничего не оказалось, да и карманов не оказалось тоже. Из дома я выходила в красивом меховом пальто. А здесь оказалась в таком же платье, какое было у всех молодых женщин и девочек. Только немногие прохожие были одеты в красивую одежду. На ногах у меня оказались какие-то старые балетки. Дома я в таких никогда не ходила. Мама бы меня ремнем отлупила, если бы я так изуродовала обувь.

Как же хотелось домой, к мамочке!

Но я продолжала двигаться, чтобы папа мог мной гордиться! Раз уж я оказалась где-то, то должна сделать все, чтобы не опозорить моих родных!

С такими мыслями я уснула на одной из лавочек в маленьком сквере.

Проснулась я от резкого крика прямо над головой.

— Фроська убежала, утопилась наверно! А нам теперь получай за нее! Да почему я должна страдать за этих оборванок? Где он только их набирает?!

Наверно эта женщина не видела меня, иначе перестала бы так грубо с кем-то разговаривать. Но мне стало страшно, и я не поднималась, чтобы посмотреть, кто это кричит посреди улицы так громко. Мама всегда ругала меня, если я начинала шуметь на улице, а эти — хоть бы хны! Где их воспитание? Но я не стала выглядывать и говорить им об этом. Даже помощи просить у них не хотелось.

— Ну, будет тебе! Успокойся! Что, у нас бродяжек что ли мало? Найдем за эту неделю кого-нибудь. Он приедет и даже не заметит разницы. Он же не запоминает, кого привозит к нам в поместье.

— Это ж тебе не картошка гнилая, чтоб валяться на дороге, где я тебе похожую девчонку найду?

Я маленькая, но не глупая. Быстро поняла, что от этих двоих сбежала … кто? Служанка? И им срочно требуется найти замену, пока кто-то, наверно, хозяин, не вернулся в поместье. К такой «сердобольной» хозяйке я бы попасть не хотела, поэтому притаилась и ждала, когда же они уйдут. Такие люди меня не то что в принцессу не превратят, а скорее убьют и не заметят.