Полностью сосредоточившись на новой задаче, я перестал наконец есть себя поедом, превратившись в прежнего наставителя. Вполне рабочий, к слову сказать, механизм, противостояния гормональным штормам физического тела.

— Туманные намеки на то, что у него такая возможность имеется, но обсуждать это он будет после того, как мы договоримся о сотрудничестве.

— Его предложение уже обсуждали? — меня неприятно резанула даже возможность того, что Стеф с Гринем приняли решение, не посоветовавшись со мной.

«Химия! — напомнил я себе. — Это просто химия!»

— Обсуждали, — подтвердил Страж. — Но без тебя решать не стали. Ты, хоть и нудный старикашка, но член команды, да и мозгами не обделен.

— Так чего ты ждешь тогда, мальчишка? — у меня даже получилось изобразить на лице сердитую гримасу. — Выкладывай, какие условия?

Фокс хотел развязать войну с корпами. Не за «земли» и ресурсы, а в качестве политической платформы на выборах. Он не хотел завоевывать людей наверху, а нижних и не думал переселять наверх. Но он отчетливо понимал, что, если происходящее нельзя предотвратить, его нужно возглавить.

Действующему президенту нужно было чем-то отвечать на вызов Манты, ведь ее кампания была построена именно на этом: свобода передвижения по всей станции и справедливое распределение благ. Сейчас большая часть ресурсов, добываемых дронами и автоматическими станциями, согласно договору с демонами поставлялась жителям верхнего уровня, а нижним оставался необходимый минимум, чтобы без шика выживать. Да и тот делился не поровну. Для того, чтобы еды у всех было в достатке, говорила она, подземники должны были перестать снабжать ею корпов. Или снизить объемы поставок.

Естественно, на такие лозунги народ не мог не ответить поддержкой. Понемногу, но неотвратимо, как паводок по весне, к лагерю Манты стали присоединяться те кластеры, которые традиционно считались фундаментом консервативного лагеря, то есть во всем поддерживающие действующую власть. Всем хотелось работать меньше, а есть больше, планировать жизнь дальше, чем на день вперед, и чувствовать себя кем-то более значимым, нежели обслуживающий персонал.

Переломить предложенный своей слепой противницей сценарий Фокс не мог, даже если бы решился ее убить. Идея уже повисла в воздухе и ждала лишь реализации. Не сделает этого Манта — не важно! Выборы раз в четыре года, и новый кандидат в президенты учтет все ошибки своего предшественника и сможет победить. Рано или поздно.

Поэтому местный царек и решил действовать на опережение. И даже зайти дальше, чем предлагала его оппонент. Если просто снизить объемы поставок продовольствия наверх, думал он, корпы могут прийти и потребовать принадлежащее им силой. Пусть людей наверху меньше, чем подземников, пусть они разобщены, но зато у них есть маги, которых у жителей нижних уровней никогда не имелось.

Кстати, Фокс рассказал о жрецах Астерота, и это почти все в их поведении объяснило. Магическая сила, дарованная высшим демоном, всегда делилась на трех человек: мастера проклятий, адепта протекции и разрушителя. Каждый из них был очень силен в своем направлении, но имел и изъян. Например, разрушитель не был способен защищаться, а ведьма — так я называл мастера проклятий во время боя — не мог пользоваться атакующими заклинаниями. Протектор же умел только защищать себя и окружающих от магического и обычного урона.

Собравшись вместе, трое колдунов могли натворить много страшного. Нам серьезно повезло, что в подземные коридоры спустились лишь двое. Будь с ними разрушитель, а именно его мы прикончили, сорвав жертвоприношение наверху, все могло закончиться гораздо печальнее. И тогда бы нам точно не удалось отделаться так легко.

Уязвимость эту в своих жрецов Астерот заложил специально, чтобы получившие его проклятый дар люди всегда чувствовали свою неполноценность. Более того, с каждым лунным периодом сила их уменьшалась, а чтобы она снова текла полноводной рекой, им требовалось совершать жертвоприношения, называемые Благодарным Подношением.

Эту слабость Фокс и намеревался использовать. Он планировал ударить первым, обезглавить несколько корпораций, возложить ответственность за нападение на соседей и заставить воевать их друг с другом. Тогда, если все сделать правильно, никто из демонопоклонников не пойдет вниз — будут слишком заняты собой. Если повезет, то они и снижение поставок продовольствия не заметят.

Потом, когда до них дойдет, будет уже поздно. И раньше разобщенные, они не смогут накопить достаточно сил для удара по подземной «империи», да и просто побоятся совать свой нос в незнакомые коридоры. Попытки, конечно, предпримут, но…

Слушая Стефана, я отмечал про себя, что план президента даже в некоторой степени изящен. И имеет неплохие шансы быть воплощенным в жизнь. Да и наша роль в нем понятна — белокожие, хорошие бойцы, один из них еще и маг. Как отказаться от такого подарка судьбы?

— А нам, значит, предстоит стать наемными убийцами? — спросил я у Стефа, когда он закончил излагать суть предложения Фокса.

— Скорее, руководителями диверсионного отряда, — уточнил тот. — Полномасштабная война ему не нужна, достаточно стравить враждующие корпорации друг с другом. Но да. Когда ты сказал, я понял, что твоя формулировка точнее. Именно наемными убийцами.

— Неглупо, — резюмировал я. — Может сработать.

И видя, как удивленно распахнулись глаза подопечного, поправился:

— В случае, если мы сочтем это приемлемым. Ты же помнишь, что я стараюсь размышлять без эмоций, основываясь только на фактах и логике.

«Если бы это еще было правдой!» — закончил я уже про себя.

— Моральный аспект, ты, наставитель, оставил за бортом рассуждений? — неверяще уточнил Страж. — Стать причиной гражданской войны, в которой погибнет множество людей, ты считаешь приемлемым? Нет, ну ладно Гринь, нехристь за возвращение домой тут всех готов на атомы распылить вместе со станцией! Но от тебя, Оли, я такого не ожидал!

И правда. Ляпнул и только сейчас понял, как глупо вышло. Да еще и попытался замаскировать свой провал под отстраненность бездушного механизма. Я же был Стражем, подобное решение неприемлемо для меня при любых обстоятельствах! Мы не инквизиторы темного средневековья, которые считали убийство и геноцид допустимой мерой, мол, душа бессмертна, стоит ли так переживать за тело?

Это все гормоны. Я просто еще не научился по-настоящему ясно мыслить. Мечусь из крайности в крайность: от самокопания и уничижения до людоедской безжалостности настоящей машины.

— Стеф… — начал было я, но замолчав, не зная, что ему сказать.

Мысли были путаными, противоречивыми и ни одна из них не делала чести Стражу: ни мне прошлому, ни сегодняшнему. Что я собирался произнести? Что корпы и так уже отдали свои души аду и нам их не спасти? Или что все население станции так или иначе заключило договор с демонами? Одни подрядились служить, другие — не вмешиваться. Или, например, про то, что мы не миссионеры, а случайно попавшие сюда беглецы?

Но… Насколько случайно мы здесь оказались? Насколько вообще в жизни любого человека, а уж посвятившего себя служению Господу особенно, могут возникать случайные события? Не согласно ли плана Творца мы оказались здесь? Да, Он старается без необходимости не вмешивается в жизнь своих детей, именно поэтому, в отличие от могущественных служебных духов, нам дарована свобода воли. Не вмешивается, но помогает, когда избранный путь угоден Ему. Или, по меньшей мере, испытывает — как мы проявим себя в этих обстоятельствах?

— Мне надо подумать, Стефан, — наконец произнес я. — Хорошенько подумать. Молчи, я не хочу слышать мальчишеского «да чего тут думать, Оли!». Тут есть над чем поразмыслить…

Его лицо, только что возмущенно-решительное, вдруг обмякло. Он кивнул, буркнул «думай», повернулся ко мне спиной и направился к выходу. Остановившись в дверном проеме, он, не оборачиваясь, сказал:

— Если честно, Оли, от этих мыслей у меня уже весь мозг в синяках. Кручу их, кручу, а все без толку. То думаю, что души местных и так уже погублены, а потом про то, что не нам решать, кто будет спасен, а кто проклят. С другой стороны — так ли случайно мы тут оказались?..