Слова эти апостол Павел услышал, когда гонялся за первыми христианами почти три тысячелетия назад. Он, фарисей и книжник, был борцом с теми, кого считал членами новомодной и, безусловно, опасной секты. И только услышав, как Господь лично обращается к нему, понял, насколько был не прав.

— Стой, — сказал я Виму, который уже отправился передавать мой приказ бойцам. — Чуть по-другому поступим.

Стражи не ангелы и не праведники, да. Мы воины. Убийцы. Но это не значит, что мы должны выбирать самый простой путь — уничтожать препятствия и прорубаться сквозь одураченных с рождения людей. Мы должны верить, что спасаем мир, а не заливаем его кровью — с этим демоны и без нас прекрасно справлялись. Так думал Оливер Тревор, когда еще был человеком, а не записью на крошечном чипе. А значит, так должен думать и я. И дать демонопоклонникам шанс. Пусть он и призрачный, пусть я и сам не верю, что они им воспользуются, но Савлу, ставшему затем апостолом Павлом, этот шанс когда-то дали.

Выйдя на лестничную площадку и встав так, чтобы меня не достали выстрелом станнера, я начал говорить.

— Меня зовут Оливер Тревор, я тот, кто убивает демонов, которым вы служите. Тот, кто освобождает людей от них. Вы родились под их властью, и у вас никогда не было выбора. Вы делали то, что вам говорили и не ставили это под сомнение. Но я ставлю. И я даю вам выбор.

Сперва мои слова слушали молча. Никто, видимо, не ожидал, что противник может не только убивать, но и говорить. Однако, по мере того, как удивление корпов проходило, они начинали реагировать.

— Ваш выбор прост. Остаться на месте или уйти. Жить или умереть. Я расскажу, как все будет, если вы выберете первый путь.

Гул злобных голосов, доносящийся сверху, сначала был плотным и единым, будто бы не сотня человек говорила, а пыталась высказаться какое-то огромное чудовище. Но вскоре я уже начал различать и отдельные фразы. Но не слушал их, продолжая говорить.

— Мои люди забросают вас светошумовыми гранатами. Потом поднимутся и начнут стрелять. Вы даже сопротивления оказать не сможете.

— Сдохни!

— Мы просто убьем каждого из вас и пойдем дальше, чтобы расправится с теми, кому вы служите.

— С нами Астерот!

— Мы уже убили двух из трех ваших лидеров-магов.

— Лжешь! Ты лжешь, неверный!

— Перебили десятки демонов, которых отправили в холл.

— Господа пошлют сотни!

— Я дам вам минуту…

— Перегрызу тебе глотку!

— …ровно одну минуту, чтобы каждый из вас ответил для себя на один вопрос.

— Твое сердце будет еще биться, когда я его вырву!

— Это простой вопрос.

— Слава Господам! Слава «Нова Медикал»!

— Готов ли он умереть за демонов?

— Он сокрушит тебя, червь!

— Им на вас плевать. Они поставили вас заслоном. Поставили, чтобы вы умерли, но немного задержали наше продвижение. Но вы ничего не сможете сделать. Мы просто перебьем вас, как бешеных зверей. И вы умрете. Бессмысленно, как и жили. Но вы можете уйти. Убежать. Скрыться. Мне вы не нужны, я заберу жизни лишь тех, кто вами управляет. Защищайте их и умрете страшной смертью. Бегите и можете выжить. Выбор за вами.

Я слышал, как они кричали. Одни клялись в вечной верности Астероту, другие — корпоративным ценностям, третьи просто угрожали. Я не вслушивался в проклятья, которые летели в мой адрес, просто произносил одно слово за другим — потому что должен был. Господь наш считает, что любой человек, сколь бы великим грешником он не был, заслуживает шанса. Так же думал и Оливер Тревор, всю свою жизнь во плоти сражавшийся за то, чтобы у людей был выбор между светом и тьмой. Так должен поступать и я. Даже если вот-вот сломаюсь и пойду в разнос.

Завершил я свое обращение так:

— Отсчет пошел. Шестьдесят секунд. Пятьдесят девять. Пятьдесят восемь. Пятьдесят семь.

Стоял и считал. Громко, размеренно, не срываясь на крик или угрозы. Просто отмерял время. Как механизм. Когда дошел до сорока трех, некоторые корпы начали проталкиваться через толпу своих товарищей и покидать строй.

Первых били и пинали, на них кричали, и их проклинали. Я не уверен, в бурлящей толпе даже с дронов я не мог разглядеть деталей, но, кажется, одного или двух даже убили — просто и без затей зарезали. Но они сделали свое дело — сообщили неуверенность и страх толпе. И та дрогнула. Перестала быть монолитным заслоном, стозевным чудищем, мыслящим и действующим, как один организм.

Тонкими ручейками корпы стали растекаться на двадцати семи. На тринадцати уже бежали все, толкая друг друга и затаптывая тех, кто упал. На шести лестничная площадка опустела, а с дронов я фиксировал, как десятки людей сломя голову несутся в разные стороны.

— Один. Ноль.

Я закончил считать, хотя мог бы этого уже и не делать — никто из корпов уже не слышал моего голоса.

— Отличная проповедь, — Стеф скрывал настоящие эмоции за сарказмом. Недолго, меньше трех секунд. Потом, видимо, вспомнил, что довольно глупо пытаться закрыться от того, кто десять лет был частью его, и снял эту дурацкую маску. — Слушай, мне бы в голову не пришло так поступить.

— Мне тоже, — признался я со смущенным смешком. — Но это не я. Это он.

Никто из нас не стал уточнять, кого я имею в виду. Да и неважно это было, в принципе. Не замарав руки кровью, мы расчистили себе путь и теперь могли двигаться дальше. Вперед и вверх. Делать то, что должны были сделать.

Но мы и шагу сделать не успели. Этажом выше, примерно в середине коридора, так, что никто из нас, даже Стеф под Импульсом, не успел бы добежать, вспыхнул овал портала. Я наблюдал за тем, как он распускается с камер дронов — темный провал в бездну, окруженный лепестками лилового пламени. Это была не орхидея низших демонов, а Разлом кого-то рангом не ниже Князя. Уж не сам ли Астерот к нам решил пожаловать?

Хотя в последнем предположении я сильно сомневался. Здешний начальник над демонами уже показал себя, как существо, помешанное на осторожности. Сколько он нас прощупывал — такое уже просто похоже на трусость. Понять, конечно, можно — погибнуть от глупой бравады, не приняв во внимание смертного, уже развоплотившего парочку Падших, предельно глупо.

Уж не знаю, как выглядел в демоническом обличье Астерот, но тот, кто вышел из портала, смотрелся весьма внушительно. Величественный муж около двух с половиной метров ростом, с широченной грудной клеткой, мощными руками и ногами. Несмотря на внушительные размеры и бугрящиеся мускулы, он не выглядел гротескно. Напротив, смотрелся пропорционально, как атлет из древних легенд о древней Элладе.

Был он практически голым, только чресла прикрывала короткая юбка из блестящих золотом металлических пластин, а предплечья и голени — ярко начищенные наручи с поножами. На светлых волнистых волосах, что падали на могучие плечи, лежал золотой венец, а в обеих руках демон держал по короткому клинку с внутренним изгибом по лезвию.

Оглядев коридор взглядом льдисто-голубых глаз, он уставился прямо в камеру дрона.

— СМЕРТНЫЕ! — проревел он так громко, что мы услышали его сквозь стены. — ПРИШЛО ВРЕМЯ ПОЛАКОМИТЬСЯ ВАШИМ МОЗГОМ!

Часовщик. Не Астерот. Пришел-таки обещание выполнить. Надо же, какой щепетильный! А на нашем этаже портал открывать побоялся. Ну-ну.

Люди, как правило, упрощают понятие Зла. Точнее, низводят до своего уровня, иначе не способны его понять. Если низший демон — значит, омерзительная кровожадная тварь с пастью, полной острых зубов, и глазами, горящими ненавистью ко всему живому. Если Высший — то же самое, только побольше, с рогами и копытами, крыльями и каким-нибудь атрибутом вроде огненных вил.

Такой подход и для священства хорош, наши иерархи с большим удовольствием им пользуются. Паства не приемлет сложных конструкций, ей нужен простой и понятный образ врага. Изобретать ничего не нужно: берешь обычные человеческие пороки и раздуваешь их до совершенно гротескных размеров. И вот уже Высшие демоны предстают такими, какими их принято считать: чудовищами, одержимыми кровью и жаждой убийства.