— На две недели, — невозмутимо парировал премьер-министр.

Стул скрипнул и император заметался по комнате.

— Могли достать с южного материка?

— Нет, Тирк нейтрализует магию. И южанам это не надо. Сейчас надо рассматривать лишь Ирдарх, Тирканию и Керитан.

— Брат присылал отчет, там все тихо. Согласен, молчание затянулось, но Рендина не дура, понимает что открыто бунтовать не стоит.

— Ваше величество. Покушение было в воскресенье, сегодня вечер понедельника, все видели Азиэль в полном здравии, включая императрицу.

— Я наживка? — мой вопрос остановил перепалку.

— Да отчасти.

Опустив голову, я разглядывала пол, когда на плечи легко теплые ладони:

— С тобой ничего не случится. Это ранение — единственное увечье, которое тебе нанесли.

Я подняла голову и с изумлением отметила, что премьер-министр исчез. Не получилось отсрочки. Рискнула спросить:

— Не случится, пока вы заинтересованы во мне?

— Что ты хочешь, Азиэль?

— Жить. Ваше величество, я выполню ваши желания, но прошу лишь об одном — когда надоем вам, оставьте мне жизнь. Я уеду из столицы, буду молчать, только оставьте жизнь.

— Долго ждать придется, Азиэль.

— Простите, Ваше величество, мои речи можно отнести к дерзости и неуважению, однако больше года любовницы у вас не задерживались.

— Если бы они не переходили границу, длилось бы все дольше. В постели они меня устраивали, а больше и не надо. Аззи, девушки не выдерживали испытания медными трубами. Деньги и практическая безнаказанность лишали их осторожности и благоразумия. Дюэль правильно заметил, скрывать нечего, мы втроем завязаны в один узел, и именно девушки оказывались слабым звеном, которое быстро ржавело и портилось и которое приходилось устранять.

— Я поняла.

— Умница. Тебе ничто не грозит, пока я рядом и ты послушна. Идем.

Он первым прошел в спальню, я последовала за ним. Наблюдая как Его величество раздевается, сама потянулась к пуговицам рубашки. Выбор сделан, смысл ломаться? Но надо попросить об одном:

— Ваше величество, вы можете дать еще обезболивающее для плеча?

Он обернулся, и я заметила небольшой шрам на груди, возле сердца.

— Тебе не потребуется лекарство. Мы проведем ночь вместе, но я не буду принуждать тебя. Совместный сон позволит мне ускорить процесс регенерации ран, при этом не потеряв резерв. Только не снимай рубашку, иначе я не отвечаю за себя.

Уже в постели он подгреб меня к себе, прижимая к груди:

— Спи, Азиэль, сон лечит.

Плечи укутало теплом, и даже слегка жгло, словно я сидела близко к открытому огню. Десять минут мы лежали тихо, я прислушивалась к спокойному дыханию и понимала, император притворяется.

— Вы лечите меня? — отважилась я на вопрос, когда осторожно заглянула ему в лицо и увидела открытые глаза.

— Ускоряю регенерацию. Процесс затратный с точки зрения магии, но необходим, потому что ты еле двигаешься, что может вызвать подозрение.

— Что будет, если не гасить всплески?

— Маг сгорает изнутри. Похоже на сумасшествие. Секс не единственный вариант стабилизации, однако самый быстрый, малозатратный и приятный процесс. Есть еще возможность опустошения резерва, но тогда маг становится уязвимым почти на сутки, я говорю про предел. В моем случае неуравновешенность влияет на принятие решения, а поскольку я отвечаю за империю, то ошибка может дорого стоить.

— Почему я?

— Ты мне нравишься, с тобой приятно провести время. Ну и по анкете ты идеально подходишь на эту роль. Нет честолюбивых родственников, высокоморальных родителей. Ты умна и сможешь сохранить тайну. Азиэль, давай заключим сделку. Ты помогаешь мне, я помогаю тебе. Если не предашь меня, то я выполню твое условия, если захочу сменить любовницу.

— А императрица?

— Азиэль, — глаза заледенели, — я хотел дать тебе возможность отдохнуть, но ты решила поиграть в вопросы-ответы? На сегодня хватит, тогда займемся другим, — он заметил, что инстинктивно сжалась и добавил мягче, — поверь, удовольствие от процесса могут получать оба. Разве я обманул тебя вчера и было больно?

— Нет, Ваше величество, не обманули. Просто…

— Твое физическое состояние стабильно, жар больше не вернется. Поверь, тебе понравится. Да и регенерация пойдет быстрее.

Утром я смогла шевелить рукой. Рана зарубцевалась, и уже не кровоточила. Ссадины на спине тоже не доставляли неудобств. Я покосилась на шкатулку с ядом и осторожно ее открыла. Внутри лежали маленькие горошины, словно бисер. Запаха я не почувствовала. Немного подумав, я запрятала сомнительный подарок поглубже в шкаф.

Вновь закрытая одежда, перчатки и прямая спина. Ничего не меняется. Моя уже добровольная изоляция давало возможность подумать. Я испытывала животный ужас, когда думала о том, что раскроется связь и от меня отрекутся. Ночи оставляли же двоякие чувства. Первый раз не помню, то ли настолько сильным был шок, то ли император затуманил разум осознанно. А сегодня ночью… Как описать? Водоворот эмоций, противоречивых по природе. Грубость и жестокость? Не сказала бы, однако император был слишком настойчив, да он и не слушал возражения, не принимал отказов, для него не было запретных зон или движений, кроме одного — моя боль. Его величество словно сам чувствовал, останавливаясь или ослабляя натиск, даже если я не жаловалась. Попытки отмолчаться и терпеть вызывали у него злость, которая выплескивалась в ласках, когда тело предавало разум. И на фоне этого холодность после всего, когда меня отвели домой, лишь больше обозначал мою роль игрушки.

Но самое непонятное началось вечером. Император не пришел. Я прождала до полуночи, но никто не появился. На завтра все повторилось, и так продолжалось две недели. Приехала делегация из Керитана. Я была из тех, кто сопровождал встречу. Полное игнорирование, впрочем как и всего обслуживающего персонала, даже потом, когда по традиции премьер-министр зашел поблагодарить за работу. На меня не обратили внимание — дежурная улыбка, высокомерный кивок и все.

Наши сплетницы вовсю шушукались, что император был слегка взвинчен на переговорах, но это пошло на пользу — посол Керитана подписал все бумаги, кроме… Геммологами пираты делится не стали.

Пока я готовила протоколы, одна из коллег не удержалась и бросила колкую фразу:

— Император наверно был бы более спокоен, если бы некоторые не отлынивали от своих новых обязанностей.

Повисшая тишина заставила оторваться от записей. Все смотрели на меня. Меня же заинтересовал Дигуэль Прачрит, как раз стоявший в дверях. Что-то было не то в облике начальника. Его заметила не только я, но и остальные, однако Гарит не остановили даже шикания:

— Азиэль, ты слышала?

— Нет, — ответила я и вернулась к бумагам.

Сплетница хотела возмутиться, однако начальник отмер и тихо окликнул ее:

— Госпожа Хитрен, пройдите в мой кабинет.

Гарит побледнела и бросила на меня взгляд полный ненависти, который я проигнорировала. “Умница”, - шепотом раздался голос в голове. Голос премьер-министра.

Только неимоверным усилием воли я заставила себя продолжить переписывать протоколы, расшифровывая стенографию. Гарит вернулась через полчаса бледная и поникшая. По обрывкам долетевших фраз я поняла, что ее отчитали за ошибки в заполнении документов и нарушение трудового распорядка.

Вечером по дороге домой я застала возле жилого корпуса Патти и остальных. У меня даже голова закружилась, настолько все было похоже на события почти месячной давности.

— Здравствуй, Азиэль.

— Добрый вечер, — я настороженно смотрела на них.

Неужели она решила повторить попытки примириться?

— Гая арестовали, — выдохнула она, нервно сжимая сумочку.

— За что?

— У него нашли наркотики. В тот вечер, когда вы… когда он не пришел, у него обнаружили коробку конфет, где и нашли наркотики.

Я сглотнула, развернулась на каблуках и дошла до скамейки, на которую опустилась. Мысли лихорадочно скакали. Факты мне известные, однако что дальше? Зачем они пришли ко мне?