Затем они завели нападавших в одну из комнат и связали их. Стража пыталась забрать пленных себе, но Ульрих парировал их требования своим чином и тем что эти люди взяты в плен на его частной территории и пока они среди ночи не найдут кого-то с достаточным чином он будет делать с ними все что захочет. Если в случае с Гюнтером стража бы могла еще что-то сделать, все же это нападение в городе, то особняк дворянина это другое дело. Ульрих присел перед троицей угрюмых наемников:

— Вы знаете этого человека? — Он указал на Гюнтера.

— Нет.

— А ты их знаешь? — Вопрос Гюнтеру.

— Вроде видел их пар раз обычные наёмники.

— Хорошо господа наемники. Кто вас нанял? — С Гюнтером все было ясно, его нанял сам Гендрик, на особняк напали не его люди явно. Значит, все это спланировал кто-то другой.

— Все шло через нашего главаря, но он подох где-то на лестнице. — Ответил самый старый из них.

— Ты думаешь, что я в это поверю? Слушай сюда, у меня нет ни времени, ни настроения. Будете врать я буду вас пытать, потом я узнаю имена ваших близких и заставлю их пожалеть, что такое дерьмо как вы вообще родилось на свет.

Затем Ульрих перешел к проверенному методу допроса при помощи чар. В результате один из наемников умер, но при этом было установлены наниматели. Это оказался очередной вассальный дом Роенталей. Они видимо решили изжить Адеров со свету. Видимо придется разбираться с ними в будущем. Но пока пускай эти займется Первый Советник. Гюнтеру было некуда идти, и он заявил, что будет служить «самому крутому засранцу в Цендранге», естественно Ульрих не доверял ему, но разрешил остаться, у него сейчас слишком мало людей, чтобы разбрасываться даже такими чародеями. Так же он отослал письмо Вереску, чтобы тот разворачивал операции против Роенталей и не стеснялся требовать все, что необходимо для этих операций. Так и закончился этот ужасный день.

В течении недели все газеты трезвонили об этом нападении. Ульриху приходили люди с соболезнованиями, дворяне, чиновники, офицеры, зажиточные горожане. Все были удивлены такой жестокостью и наглостью. Красноволосому от этого было тошно, он отлично понимал, что им плевать на его горе, на смерть его названного сына. Всех их скорее шокировало, что кто-то нарушил покой этого проклятого города. За его стенами они всегда чувствовали себя в безопасности, но теперь уже нет. Наверное, они считали, что своими дара и соболезнованиями они отведут от себя беду. Глупцы, нет такой стены, что может защитить, не имея на себе защитников. Так говорил основатель города Эрвин «Скала» фон Кирхайс. А теперь его слова все забыли.

Вскоре состоялись похороны Кристана. Ему было всего 14 лет. Церемония была скромной, на ней были только друзья, в том числе Маркус и Мартин. Было произнесено много слов о доблести и пролито много слез. Ульрих прекрасно понимал, что это он виноват в его смерти. Но теперь останавливаться было уже поздно. Видимо эта тайная война будет идти до конца. Теперь сюда еще и вовлечены Лебены и вся «Башня». Соответствующее письмо он получил от Лютера фон Лебена. Судя по всему, на фоне этих событий все больше мелких родов присоединится к этому обществу в целях защиты.

Почти все свое время Ульрих проводил в Госпитале при Университете. Анита лежала там, восстанавливаясь от ран. Она потеряла глаз, ее лицо уродовал шрам, так же она наверняка будет хромать на правую ногу. Но она была жива. Ульрих держал ее за руку, и они подолгу сидели так. Наконец она спросила:

— Зачем ты сюда приходишь все время? Я ведь уже в порядке.

— Почему я не должен приходить к своей невесте?

— Не смеши меня. Я в них не гожусь. На мне живого места нет. — Ее голос дрожал.

— Мы поженимся и точка. Ты сделала для нашего дома больше чем кто либо. Если бы не ты, я не хочу даже думать, что могло случиться с нашими детьми.

— Но…

— Никаких но. — Ульрих зажал ее рот поцелуем.

Свадьбу они сыграли спустя месяц. Это была пышная церемония, на которой присутствовали все многочисленные родственники из числа Лебенов, а так же их союзники. Со стороны же Ульриха присутствовали его друзья, в числе которых прочно прописались Ансгар и Эмиль фон Батист, итоварищи по оружию, самые старшие из детей, а так же Первый Советник и сам Император. Последний предложил себя в качестве «отца» для Ульриха. Многие были шокированы, однако монарх заявил, что он сделает то же самое для любого чародея, что захочет вернуться в страну, ведь во время Чистки они наверняка потеряли всех родных.

Невеста была в бело-зеленом платье цветов своего дома. Ее глаз прикрывала богато украшенная повязка. В ее золотые волосы были вплетены цветы. Камни в ее серебряной диадеме просто пылали на солнце. Она была так прекрасна, что у Ульриха перехватило дыхание. Даже шрамы не могли испортить ее красоту. Он взял ее за руку стоя в центре Дворца Сочетаний. Толпа вокруг ликовала. Они произнесли священные слова клятвы: «Перед членами дома, жившими и живущими, перед всеми собравшимися, перед народом Империи. Клянемся. Стоять вместе до конца, быть друг для друга щитом и мечем, уважать друг друга и вечно любить. Пока наши сердца бьются в унисон, нас никто не остановит». Клятва вышла довольно агрессивной, но ведь и сами жених с невестой были таковыми, да делом уже доказали это. Они поцеловались и тем самым закрепили свой союз.

К ним вышла женщина средних лет, с довольно развитой мускулатурой. Она была главой ордена «Дубовой Розы» он был одним из старейших в Империи. Дело в том, что с древних времен стране приходилось много воевать, в связи, с чем мужское население или сильно сокращалось или в некоторые моменты времени отсутствовало на месте, а при этом враги не дремали и женщины брали оружие в руки, дабы защитить свои дома. Иногда их называли Щитом Империи. В последствии традиция осталась, и был создан орден для дворянок и простолюдинок, где женщины посвящали себя воинскому делу, в основном они выступали как боевые чародеи, но в реальных войнах участвовали крайне редко. Главу ордена звали Гертруда из Логиревара, в молодости она сражалась вместе с крестьянами против орды кочевников с запада, которым удалось прорваться в центральные богатые регионы. Она начала свою речь:

— Мне отрадно выступать на таком событии в присутствии таких важных гостей. Сегодня состоится не только свадьба двух дворян, но и рождение новой легенды нашего ордена и всей страны. Я хочу воздать почести настоящему воплощению имперского духа, члену нашего ордена, Аните фон Адер. Она заработала свои шрамы в бою, защищая дом своего жениха. Именно она выполнила древний долг имперской женщины по защите дома в отсутствии мужчины. Я нарекаю ее «Великой Защитницей».

Затем был пир, чародейские выступления, дружеские соревнования. И многое другое. Праздник удался на все свои немаленькие деньги. Были поздравления и подарки, бесконечное число тостов. Все гости остались в большом восторге. Хотя для Ульриха было несколько болезненно стоять в саду, где погиб Кристан и где чуть не умерла Анита. Но в один миг все празднество закончилось. Анна провела молодоженов наверх, затем обняла каждого и сказала что она очень рада за них всех. После чего удалилась, сказав: «Эту ночь вы проведете только вдвоем».

Уже лежа на смятых простынях Ульрих подумал: «А жизнь то налаживается». Между ним и Анитой не было никаких барьеров, только взаимное уважение и благодарность.

До самого месяца Крови, когда опять начало холодать Ульрих занимался домашними делами, развитием бизнеса и связями. Ему удалось наладить поставки косметики в провинции для тамошней аристократии. Хотя в огромных объемах он не мог ее производить. Попросту не было чародеев. Его дети и так вместо тренировок занимались изготовлением необходимых материалов. Если бы не вражда с чародеями Воды он бы начал думать о разработке, например духов или еще чего-нибудь на крово-водной основе. Возможно, однажды это измениться. Тем более что благодаря Аните ему удалось расположить к себе множество мелких и средних фамилий. Всех так поразила ее история, что к ней приезжали журналисты и портретисты даже с восточного побережья. А она была крайне харизматична и легко располагала к себе людей. И вот уже в одном из залов особняка Адеров начались регулярные собрания женского клуба. Честно говоря, Ульрих не знал и знать не хотел, чем они там занимаются, но был уверен, что его жена говорит о нем только хорошее.