— Велите всем, кто не может сражаться, бегом уходить по полю на север, — сказал Гайль Хозяину. — Увидев их, Артив непременно кинется в погоню.

— Да он уже кинулся, — сказал тот, указывая рукой на галеры, которые маячили вблизи берега несколько западнее.

— Вот и отлично. Пусть ваши воины прикрывают отступление, но не нужно лишнего геройства. Для дела будет лучше, если лемуты и наемники отойдут подальше от стрелометов.

— А никакого геройства и не будет. У меня ранен каждый второй ратник, на любом из этих баркасов воинов больше, чем на плотах, не говоря уже о свежих силах с галер, — пробурчал Хозяин, и тут же закричал своим:

— Не скапливаться, не скапливаться! Ноги в руки, и бегом по полю, прочь отсюда! Если ударят катапульты, будет плохо, в этой каше трудно промазать!

Лучар и барон в сопровождении двух гвардейцев взяли хопперов под уздцы и пошли пешком вместе с колонной отступающих по полю флоридян. Не стоило до поры показывать присутствие войск Д’Алви.

Принцесса рассудила, что в неразберихе, царящей среди беженцев, несколько хопперов легко затеряются и вряд ли будут заметны с борта флагманской галеры.

Артив скрежетнул зубами, когда разглядел, что посланные в обход крепости лодки не успели догнать плоты.

В городе продолжал идти бой.

Горстка отчаянных храбрецов, не желающих покидать причалы, дралась в горящих развалинах порта. Никто не желал сдаваться на милость победителя.

— Великая Пустота, я пожалел людей, и кинул в эту мясорубку одних лемутов! Конечно, флоридяне наслышаны о нравах лемутов, и ни за что не сдадутся! Да я и сам не сдался бы парочке глитов, забрызганных кровью по самые жабры. Но ничего, скоро этот очаг сопротивления погаснет. Теперь нужно раздавить тех, кто ускользнул на берег.

И Артив скомандовал высадку.

В первую очередь на суше оказались Волосатые Ревуны верхом на Псах Скорби. С хищным ревом они устремились не к месту высадки флоридян, а по полю на север, отрезая беглецам возможность отступления вглубь суши.

Убедившись, что верховые лемуты уже несутся по травяному морю, Артив вздохнул поспокойнее.

— Теперь Хозяину не уйти. Я зажму его в клещи! Высаживайте наемников!

Со стороны Бухты Спрутов, где над тремя башнями из четырех уже реяло знамя Зеленого Круга, показались пенные буруны. Это к флоту Нечистого спешил последний резерв флоридян: несколько оставшихся в живых после утреннего боя Речных Коней.

— Это не поможет, — рассмеялся Артив и взмахнул рукой. — Готовьте стрелометы. Эти твари мне ужасно надоели.

Артив смотрел с носового возвышения флагманской галеры, как медленно закатывается за горизонт солнце, лучи которого пробегают по огромному полю, окрашивая темное травяное море в багровые цвета спекшейся крови. Казалось, что светило прекрасно знает, что завтра луга северного берега Змеиной реки станут ареной ужасающей бойни.

Над башнями Бухты Спрутов, последнего поселения, независимого от Зеленого Круга, реяли знамена с дьявольской спиралью. Сопротивление в районе причалов последней горстки храбрецов было сломлено. И теперь патрули, состоящие из подвыпивших абордажных команд с пиратских баркасов, прочесывали опустевшие улицы, вылавливая последних безумцев, посылающих в спины слуг Нечистого стрелы и дротики.

Флоридяне, которым посчастливилось ускользнуть из города, расположились лагерем на поле. Командор был взбешен дерзким ответом, который прислал ему Хозяин Бухты в ответ на предложение о сдаче.

— Этот сопляк просто не понимает, что Ревуны на Собаках находятся у него в тылу. Ладно, дадим ему на рассвете кровавый урок.

В сумерках наемники, не принимавшие участия в штурме Бухты, высадились на берег.

Командор не мог уснуть, возбужденно расхаживая по палубе. Впервые ему пришлось командовать такой массой войск, и пока он с честью справился с доверием, оказанным ему мастером С’лорном. Выход к морю захвачен, утром флоридяне окажутся между молотом и наковальней. Ясно, что им не выдержать схватки с закаленными наемниками и верховыми Ревунами.

«Должность Наместника у меня в кармане! Ха, капитан Юлл, метивший на это место, может и дальше гнить в Мертвой Балке. Его роль сведется лишь к тому, чтобы снабжать мои войска провиантом по Змеиной Реке.»

Впрочем, рассуждал Артив, С’лорн может и не сдержать своего слова, прислав во Флориду какого-нибудь лысого бездельника наподобие мастера С’муги. Сейчас, после того, как метсы разгромили северные сегменты Братства, в главном лагере Зеленого Круга шастает слишком много безволосых некромантов в красных и желтых одеждах.

«Ничего, в таком случае, я потребую себе чин командующего сухопутными войсками Круга в предстоящей кампании против метсов. Вряд ли С’лорн будет терпеть их присутствие на берегах Внутреннего Моря. Скорее всего, он ждет, пока сидельцы с острова Манун распишутся в своем бессилии, как это уже сделали ребята из Красного и Желтого Кругов, и тогда раздавит северных дикарей, как раздавил Д’Алви. Ему понадобится толковый генерал, обязательно понадобится, чтобы не получилось такого конфуза, как в битве у Озера Слез. Темному Совету должно быть очевидно — если лысые ученые будут командовать войсками, дикари будут наносить нам одно поражение за другим.»

Вдалеке догорали на воде корабли флоридян. Нападения с воды нечего было опасаться. Все, что мог противопоставить Артиву на реке Хозяин Бухты, оказалось исчерпанным.

Командор лениво посмотрел за борт, где от поверхности воды раздавались какие-то всплески и глухое рычание. Он обладал кое-какими колдовскими навыками и мог видеть в темноте не хуже, чем днем.

В волнах колыхалась туша речного спрута, из которого торчал добрый десяток окованных медью дротиков, выпущенных из копьеметательных машин. Коня терзали норки. В темных волнах мелькали розовые пасти и слабо светящиеся ошейники речных шпионов.

«Шагр никогда не позволил бы своим боевым пловцам кормиться дьявол разберет чем. Шепелявый колдун был зануда и интриган, но свое дело знал. Лучшего дрессировщика Зеленому Кругу будет не сыскать. Таких специалистов воспитывают десятилетиями», — подумал Артив. О судьбе Шагра, Карка и С’муги ему сообщил на сеансе связи капитан Юлл, недавно назначенный комендантом мертвой Балки. Судьба колдунов совершенно не взволновала командора. Ко всем троим он относился без всякой симпатии.

«Юлл, морская крыса, наверняка связался со мной, чтобы убедиться, что командор Артив с треском провалил операцию, посадил галеры на мель, позволил флоридянам спалить баркасы и десантные баржи. Он решительно не верил, что я, сухопутный офицер, справлюсь с десантной операцией. Но даже он вынужден был поздравить меня с победой. Все идет не так уж и плохо!»

Командор проводил взглядом труп последнего речного спрута, вокруг которого неистовствовали норки, зевнул и поплелся к палубе. Сняв с головы свой знаменитый шлем, украшенный черными крыльями летучей мыши, он улегся на грубый матрас, набитый сеном, накрылся плащом и провалился в глубокий сон.

Ночь увлекла разум военачальника Нечистого в далекое прошлое, когда его имя люди еще не произносили с проклятьями, делая при этом знаки, долженствующие отгонять демонов.

…Вот Артив стоит перед массивным зеркалом в потемневшей от времени деревянной оправе в стиле моды предыдущего королевского дома.

Сквозь синеватую дымку микроскопических пылинок на стекле на него смотрит молодой придворный повеса, болван, полный энергии и бьющей через край силы. На нем ослепительно-белая рубашка с широким отложным воротником, застегнутая маленькими пуговицами из речного жемчуга, рукава которой, снабженные широкими разрезами, раздуваются парусами. На плечах ладно сидит камзол из тончайшей замши, украшенный алым кружевом и серебряными пуговицами, золотыми кистями и пестрым шитьем на обшлагах.

По сравнению с грубо простеганной стальной нитью подкольчужной рубахой или кожаным колетом, кафтан казался невесомым. Щегольский тонкий пояс с массивной медной пряжкой и серебряным охвостьем. На нем — не привычная тяжесть меча, а длинная тонкая шпага с эфесом, усыпанным каменьями, положенная по этикету. Голову Артива украшает алый бархатный берет, к которому точно над левой бровью длинной золотой булавкой приколот клочок желтой ленты с еле заметной монограммой. Это лента из ее волос.