— Когда меня коронуют? — спросила она.

— Архиепископ занимается последними приготовлениями к церемонии, Ваше Величество, — войдя в зал совета, Ричард и Бомонд вернулись за стол. — Вы получите трон и корону через несколько дней. Возможно, уже завтра вечером.

— Тогда готовьте приказ… — с трудом сдерживая слезы, промолвила Офелия. — И как только на мою голову возложат корону, которую так мечтала увидеть матушка, я приговорю Алексу Масур к смертной казни. Предвестница станет главным врагом короны, главным врагом королевства Фрагиль. Моим врагом.

***

Главный собор выглядел довольно большим и широким помещением с высоким потолком, с просторными окнами, в которые лился свет. Зал до отказа был забит послушниками, монахами и дворянами, а снаружи свою королеву поджидала толпа обычных людей, которые пришли, чтобы услышать вступительную речь и увидеть молодого монарха. Этот шанс дается не так часто. Обычно короли и королевы скрываются от взора обычных зевак, проводя время в королевском дворце. Возможно, для многих эта возможность будет единственная в жизни. По этому поводу народу собралось много.

Когда все было готово к церемонии, Офелия вышла из потайных комнат, где ей помогли принарядиться в знак этого события служанки. Она предстала перед подданными в белом венценосном платье, пошитый таким образом, что зауженная талия раскрывала весь аристократический стан, отсутствие рукавов демонстрировали утонченные руки, а сшитые тонкими слоями нижние юбки прикрывали ноги, однако выставляли королеву настоящей красавицей. В честь этого события Офелии пришлось украсить пальцы кольцами и перстнем с красным рубином, что подарил временный император, надеть серебряное ожерелье с россыпью бриллиантов, а над пышной прической слуги колдовали так долго, что королева боялась выходить на улицу, дабы волосы не сдуло ветром. Её накрасили помадой, тенями, тушью, напудрили так, что лицо стало белоснежно бледным, что, вне всякого сомнения, подчеркивало голубизну задумчивого взгляда больших голубых глаз. Слугам даже пришлось проколоть королеве уши, чтобы вдеть серьги. Процедура не самая приятная, однако, Офелия не сопротивлялась. Эта коронация знаменует не только начало новой жизни, в которой больше не будет ни переездов, ни сражений, ни блуждания по северным землям, но и эпоху процветания, где нет ни войны, ни бед, ни голода, как этого хотела Алекса Масур.

Увидев королеву, цокающую по каменному полу в длинных каблуках, дворяне охнули, будто бы никогда её не видели. Что уж говорить, сам Карл Масур, стоящий в первом ряду вместе с остальными советниками растерялся, увидев незаконнорожденную дочь такой красивой молодой леди. Сейчас Офелия напоминала ему Алексу, как никогда. Дочь пошла по стопам матери и с каждым часом становится все краше. Какой же она станет через год? Через пару лет? Ответ на этот вопрос сможет дать только время. Карлу оставалось надеяться, что он доживет до того часа, когда сможет отвести девушку к алтарю.

Пройдя часть зала, Офелия подошла к архиепископу. Поклонилась ему, повернулась к залу и поклонилась подданным, на что они ответили: мужчины поклоном, а женщины реверансом. Офелия не училась и не практиковала выходить к людям. Советники поверхностно объяснили, что нужно сделать, она и делала, хотя сильно нервничала и боялась что-нибудь испортить. Пока все шло по плану.

— На заре новой эпохи королевство Фрагиль встречает первую женщину королеву, — бодро начал архиепископ. — Офелия Аль Салил де Оран, клянешься ли ты перед взором всевышних сил править достойно?

— Клянусь, — поклонилась она, как учили.

— Клянешься ли ты перед взором всевышних сил править мудро?

— Клянусь.

— Клянешься ли ты перед взором всевышних сил править справедливо?

— Клянусь, Ваше Преосвященство. Я клянусь посвятить всю свою жизнь служению людям, ибо они будут служить в ответ. Я клянусь посвятить всю свою жизнь всевышним силам, ибо предстану перед ними после смерти. Я клянусь посвятить всю свою жизнь королевству, ибо мечтаю увидеть мир без войны, без тиранов, без несправедливости, как это было прежде. Я клянусь, что при моём правлении каждый человек найдет своё место в мире, а после смерти предстанет перед всевышними силами и не опустит стыдливый взгляд, а посмотрит на Богов с гордостью и покинет бренный мир с честью. Я клянусь, что подниму королевство после упадка, налажу торговлю и приведу нас в мир богатства и процветания. Я клянусь положить жизнь на благо, ибо только так мне хватит смелости предстать перед судом всевышним.

Архиепископ поклонился в ответ и двое младших послушников храма вынесли алую подушку, на которой была серебряная диадема королевы Фрагиль. Офелия сама настояла, чтобы золотые короны ушли в прошлое. Она намерено забрала бриллианты из банка Ричарда Дориана, которые ей достались от матери, попросила сделать чертеж и после вложения серебра ювелиру, новая корона была готова. Диадему изготовили из чистого серебра, сделали двадцать оправ, в которые поместили маленькие бриллианты. Ни одного скола, ни одного изъяна. Воистину корона достойная королевы.

Офелия встала лицом перед подданными и на её голову возложили диадему. В этот момент люди захлопали, и дали возможность перевести дух. Карл Масур сказал, что каждый монарх в истории каждого королевства после возложения короны на его голову говорил какую-то речь. Вот только Офелия не знала, что сказать. Она знала, чего от неё хотят услышать советники, но не могла так легко об этом заговорить.

Когда люди перестали хлопать и приготовились выслушать речь, Офелия потупила взгляд, опустила голову, пытаясь собраться с мыслями и вспомнить все счастливые моменты, прожитые вместе с мамой. Нужно было решаться. И она решилась.

Офелия подняла глаза, окинула людей строгим взглядом и нахмурилась.

— Многие считают меня узурпатором, — бросила она. — Многие не хотят видеть своей королевой. Меня зовут Офелия Аль Салил де Оран. С этого часа я королева Фрагиль. Возможно, в ваших глазах я все ещё иноземка, которая получила трон, ибо так захотела империя. Это наглая ложь. С этой минуты все наговоры в мой адрес будут пресекаться. — Офелия посмотрела на Карла Масура и увидела в его глазах недовольство. — Я не захватывала трон Фрагиль, — продолжала она. — Я родилась, чтобы стать королевой. Не по праву рождения, не из-за глупого родства, а только потому, что я это заслужила. Я не стану узурпатором. Никогда им не стану. При моей власти королевство расцветет как никогда. Старые традиции отмирают. Я, первая королева женщина, прямое тому доказательство. И настал час сплотиться. Мы вместе пойдем к процветанию. Вместе добьемся того, что называют мирным небом над головой. А чтобы это сделать, придется усердно работать и принимать судьбоносные решения.

Офелия глубоко вдохнула, собралась с мыслями и громогласно заявила:

— Я, Офелия Аль Салил де Оран, незаконнорожденная дочь герцога Карла Масура и герцогини Алексы Масур, королева Фрагиль, правительница города Тарлатан и наследница твердыни Оран, отрекаюсь от матери и приговариваю Предвестницу к смертной казни!

***

Прошло меньше месяца, а жизнь постепенно налаживалась. На место стягам с волком пришел бурый медведь на белом поле, окрыленный двумя крыльями и белой диадемой, символизирующий дом Оран. Офелия долго думала над гербом. У Карла Масура стяг символизирует свирепость: разъяренный медведь на задних лапах с выпущенными когтями на алом поле. Королева Офелия не была Масур, да и не хотела, чтобы её фамильный герб показывал жестокость, поэтому отдала дань уважения членам семьи, выбрала медведя, но на место суровости избрала мир и безмятежность, к которому она стремиться.

Время шло незаметно. Дни напролет Офелия постигала азы правления. Утром ей приходилось учиться, днем посещать зал совета и обсуждать насущные вопросы, а вечерами кропотливо работать над книгами. К удивлению подданных, которые внимательно следили за обучением молодой королевы, Офелия впитывала все как губка, училась и росла не по дням, а по часам. Взросление и столь резкие перемены в жизни вызвали ряд вопросов. Дело в том, что королева вечерами, перед самым сном, приглашала в свои покои служанок. У неё не было фрейлин, однако слуги задерживались до поздней ночи и уходили весьма задумчивые.