— Моя будет немного повыше, — пожал плечами мужчина, оценивая взглядом девочек.

— Все сделал? — хмуро спросил Бомонд.

Мужчина бросил рядом с Офелией тело мертвой девочки, которой до ужаса обезобразили лицо.

— Переодень их, — приказал маркиз, — а потом подопри двери и спали к чертям этот собор. Никто не должен узнать, что дочь Предвестницы выжила.

— Куда поедем? — снимая разорванное одеяние послушницы, спросил мужчина.

Взгляд маркиза зацепился за рубцы на спине девочки, оставленные от ударов плетью.

— Ко мне, — ответил он. — Милая Офелия умнее многих взрослых и образованных правителей. Разошли весть, чтобы Предвестница о смерти дочери. Я хочу, чтобы Алекса Масур сожгла старые порядки и сама сгинула от собственной ярости. Если повезет, через несколько лет её дочь станет той, за кем пойдут люди.

Мужчина снял с Офелии одежду и повалил её на живот.

— Осторожнее, баран! — буркнул маркиз. — Обращайся с королевой как можно нежнее.

— Только с королевой? — ухмыльнулся мужчина. — Или это вы меня приревновали?

— Глупости не говори. Только больной извращенец влюбится в семилетнюю девочку. Для меня это нежный цветок, который расцветет и принесет порядок на материк.

— Ну, ну…

— Поторопись! — приказал Бомонд. — Мы должны покинуть Тарлатан до полуночи.

***

Тряхнуло так, что Офелия подпрыгнула и открыла глаза. Увидев напротив себя маркиза, она вскочила и презрительно уставилась на него, прижимаясь к спинке удобного сиденья. Она оказалась в экипаже, да ещё и в новом платье. Больше того, от неё пахло лечебными припарками, а боли в области спины не было. Кто-то очень постарался, обработал раны от плети, обтянул спину и область груди согревающей повязкой и принарядил в какой-то старомодный серый наряд. Да и Бомонд выглядел как деревенский житель, на котором надета рубаха, заштопанные штаны и порванный плащ.

— Очнулись? — губы маркиза тронула улыбка. — Позавтракаете, миледи?

Между ними был небольшой столик, на котором были две тарелки с овсяной кашей, а за пазухой Бомонда находился бурдюк. Офелия проглотила, почувствовав сухость во рту. Она очень хотела кушать, но сначала мечтала выпить все, что находится в том бурдюке.

— Что вы со мной сделали? — недоверчиво спросила она. — Куда мы едем? Зачем вам все это?

Бомонд не спеша доел кашу и тщательно облизал ложку, демонстративно показывая, насколько вкусный завтрак ему достался. Офелия услышала громкое урчание, живот прилипал к позвоночнику и гудел громче соборного колокола.

— Я вас спас, миледи, — сказал он покровительственным тоном. — К моему сожалению, собор, в котором вы проходили службу, сгорел до основания. Какой-то безумец подпер двери, поэтому в огне сгорели все послушницы. Кстати говоря, ваше тело обнаружили в склепе. Вас тоже кто-то убил.

— Но я жива… — растерялась Офелия.

— Удивительно, правда? Сколь причудлив этот мир. Вскоре ваша матушка получит вести о гибели брата и дочери. Я распорядился, чтобы ей во всех деталях описали то, что осталось от вашего маленького трупика. Оказывается, вас долго пытали, изнасиловали и обезобразили лицо до такой степени, что тело начало гнить и разлагаться даже в том прохладном склепе.

Офелия поморщилась от отвращения и на всякий случай коснулась себя между ног. Маркиз это заметил, громко расхохотался, вызвав ещё большее отвращение к своей персоне, а когда Офелия собралась открыть рот, он любезно протянул ей тарелку с овсяной кашей. Она могла плюнуть ему в лицо, отмахнуть подачку и выпрыгнуть из движущегося экипажа, но так проголодалась, что выхватила кашу из рук.

— Не смейте! — грозно зарычал Бомонд, когда она попыталась сунуть пальцы в тарелку. — Сделаете так, прикажу отрезать палец!

Офелия поморщилась от ужаса.

— Вы леди! — продолжал маркиз. — Так ведите себя подобающим образом. Завтрак от вас не сбежит. Возьмите ложку и нормально поешьте. Если не хватит, получите ещё порцию.

— Простите, — Офелия с осторожностью взяла со столика ложку и с оглядкой на маркиза начала медленно кушать. — Четыре дня в том склепе сделали меня животным. Меня кормили сухим хлебом один раз в день, а пить вообще не давали. Мне даже пришлось облизывать стены, чтобы не умереть от жажды. Простите, милорд, такого больше не повториться.

Бомонд тяжело вздохнул, успокоил порыв злобы и протянул ей бурдюк. Офелия сразу поставила тарелку на стол, зубами открыла крышку и присосалась к горлышку. Её охватила такая жажда, что она выпила все без остатка и громко закашляла. Но стоило кашлю пройти, как девочка схватила тарелку, с опаской взглянула на маркиза и продолжила кушать.

— Куда вы меня везете? — спросила она, прожевывая кашу.

— На запад, — ответил маркиз. — Три дня назад я устроил вам пышные похороны, вывез с купцом из Тарлатана и положил в этот экипаж. Весь мир считает, что вы умерли, миледи. Леонид Гордон захочет скрыть этот факт, однако, как я уже сказал, вскоре ваша мать узнает о вашей кончине и положение дел примет крутой оборот. Я собираюсь спрятать вас в безопасном месте, пока война не закончиться.

— Не понимаю. Зачем вам это?

— Когда эти выродки перегрызут друг другу глотки, мы начнем все сначала. Видите ли, я задумался над вашими словами и решил, что пора покончить со всем этим всемирным заговором и поиском бессмертия. Королева Мирцелла Гордон умрет, когда ваша матушка ворвется в Тарлатан. А об Лилиане Рэнделл позаботиться мой человек в рядах Маршалла. Ваша смерть стала отправным пунктом. Я точно уверен, эти животные прольют много крови.

Офелия доела кашу и поставила тарелку на столик.

— Вы отвратительны, — бросила она. — Я считала, что вам можно доверять, а вы оказались самым подлым и коварным человеком на свете. Ваша семья устроила весь этот бардак, а вы решили прибраться. Хоть представляете, сколько людей погибнет из-за тщеславия вашей семьи?

— И что вы предлагаете? — вспылил маркиз. — Ваша мать собирается уничтожить род Остин. Если думаете, что сможете её переубедить, вспомните, что случилось и задайтесь вопросом. Она вас бросила, миледи. Променяла родную дочь на месть. Она погрязла во всем этом не меньше Ивара Остина. Или вы решили переубедить королеву Мирцеллу? Что ж, позвольте сообщить, миледи, что эта обозленная на весь мир тварь хотела вас кастрировать. Она узнала, что я буду до конца придерживаться чести и не посмею опозорить ребенка, поэтому окончательно сошла с ума и пригрозила провести операцию. Думаю, она бы добилась своего, если бы не ваше письмо.

— Моё письмо? — улыбнулась Офелия. — Так вы поняли его посыл?

— Конечно же. Вы составили довольно странную любовную записку. Я долго думал, зачем девочка вроде вас признается в любви к оружию и тем местам, где никогда не была. А потом просто прочитал первые буквы каждого предложения и получил ваше послание. Вы просили о помощи, и я откликнулся.

— Я думала, вы поможете сбежать, а не станете устраивать ещё большую войну.

— Ну, простите, если не стал вашим доблестным рыцарем, миледи, — нахмурился Бомонд. — Материк охвачен пламенем. И скоро огонь окажется в каждом уголке этого проклятого мира. Нужно сбежать, спрятать вас пока не поздно. Если вас утешит, скажу, что после окончания войны именно вы начнете возражать наш мир из пепла. И мне плевать, как будет называться новое королевство. Лишь бы весь этот ужас закончился.

Офелия выглянула в окно и тяжело вздохнула. Это было не то, на что она рассчитывала. Выходит, что не все сны сбываются. Если приложить усилия, или на мир воздействует влиятельный человек, резко изменивший свои взгляды, будущее измениться.

— Что вы будете делать? — спросила она спокойным голосом.

— В каком смысле? — уточнил Бомонд.

— Ваша армия, маркиз, — поглядев на него, едва слышно сказала Офелия. — Ваши притязания на брак. Что вы хотите со мной сделать? И не говорите, что все это ради прекрасного будущего. Матушка говорила, чем меньше люди просят, тем большего они хотят. Второй тип людей самый коварный из всех. Вы коварный человек, милорд?