В один из дней, кажется это уже было число этак тридцать шестое, пять дней спустя отбытие делегации, утром заявился Ворон — вошёл без стука, распахнув дверь чуть ли не с ноги.

— Привет, пропажа.

Я за всё время лишь в пассивной роли появлялся на общих сборах, говорил пару слов и исчезал вначале к Луанне, а после бился головой о защиту крепости.

— Привет, весельчак, — проронил я и зевнул.

Дома есть было нечего. Сегодня Леголас и Сеамни не решили ко мне заглянуть, устроили себе выходной от меня. Я взял с печи сухарь и принялся его обсасывать, чтобы хоть как-то активировать обмен веществ.

— Там все волнуются за тебя. Ну как все. Те, кто тебя более-менее хорошо знает, те и волнуются.

Я прикинул в голове:

— Леголас знает, что я восстанавливаюсь. Что знает Леголас, знает и Сеамни. А где Сеамни, там и Валькра. А с ней Ник. Френк загадочный ходит, ему не до меня, — стал перечислять я. — Остаёшься ты, значит, — я расхохотался и даже не закашлялся.

— Остаюсь я, — угрюмо согласился Ворон. — Но ты не прав, они тоже заботятся, но в отличие от меня, за свою шкуру, а не за твою. Ты явно что-то задумал, и никому не говоришь, что — это бесит, знаешь ли, — буркнул самый главный любитель сплетен.

— Ладно, садись, — приказал ему я и сам, нащупав стул, опустился за стол. — Только баш на баш. Вначале ты мне сплетни, потом я тебе планы.

— Да, согласен, — раззадорился Ворон и уже собирался отрыть рот.

— Нет, подожди. Я передумал. Вначале я тебе сплетенку расскажу, думаю тебе интересно будет.

Медик замер, напрягся.

— Слышал я как-то, что Радя у нас в деревне себе мужика нашла.

— И? — Ворон требовал продолжения, затаив дыхание.

— И поговаривают, что мужика того зовут Ворон.

Он аж хрюкнул от неожиданности.

— Ты точно слепой? Хотя ладно. Она ж баба огонь, а главное с ней просто.

— Ну может в этом деле и просто, — покачал головой я.

— Ну да, — заулыбался Ворон. — Ладно, моя очередь, — он хлопнул в ладоши, потирая руки. — В общем шептались мужики в таверне, что ты дух, вот как. Что бинтами заматываешься, чтоб тебя видно было, а так под бинтами тела нету, — увидев, что я не удовлетворён, продолжил: — Ещё девушки болтали, что ты и не мужик, и не баба, и причиндалов у тебя нет. Толи отсохли, потому что ты труп давно, толи просто с базовой комплектацией не шли.

— Это потому, что я Марьяну отшил тогда? — пожал плечами я.

— Ха-ха, ну да, наверное. Ещё поговаривают, что ты тот самый чувак, что в храме у них стоит. Дроэг-ва ну Адон. Да только таких мало, потому что особенно догадливые у Йена Григо спросили, и тот им прямым текстом ответил, что Гарри Белый, а не Чёрный. Хотя по тебе сейчас не видно, какого ты цвета.

Он замолчал, а после стал говорить с улыбкой:

— Но большинство всё же считает, что ты — бессмертный. И тут прям все подтверждения: роботы тебя не убили, тебя твоё же тело отвергает, Марьяна от тебя без ума, ты пылаешь огнём и не умираешь.

— Хм, а ты как считаешь?

— Ай, да кому ты заливаешь? Любитель по одному и тому же сценарию гонять, — отмахнулся Ворон.

— Ты мне лучше скажи, у нас в деревне все такие доверчивые, или есть всё же как ты?

— Хм, спасибо за комплимент. Ну что, есть и такие. Микель Эдамотт как-то заглядывал, ему затариться нужно было на зиму. Он выразил мысль, что ты просто колдун, который с собой кучу сброду всякого привёл. Ему умно кивали и поддакивали целых два человека, причём то были двое из Диминых, которые теперь твои.

Среди местных репутация уже есть, но ещё шаткая.

— Ладно, а что у наших?

— Ник что-то химичит с маслом муньки. Разогревает, охлаждает, ругается постоянно, — стал вспоминать он. — Валькра патроны пересчитывает. Френк не может нагуляться со своей ведьмой. Марьяну в жопу пьяную нашли на опушке леса, помогал Френку её допереть, во, смотри. Ай, блять, не смотри. Тебе всё равно нечем. В общем она меня в глаз саданула.

— С какого момента Марьяна — это про наших?

— Эмм, ну Френк наш, а Марьяна — придаток. Ладно, ерунда. Орки скучают, по лесу шляются и зверей пугают. А вообще не переживай, ты у них всё ещё лидер. Пока они от стресса отойдут…

— Я им новый подкину, может быть.

— Да, давай, колись чё удумал, — аж подпрыгивал от нетерпения Ворон.

— Пойду штурмовать Нуриен Юндил.

Ворон присвистнул.

— Он же под защитой, говорят, которую взломать нельзя. И из-за этого ты ходишь чернее тучи и, — он принюхался, — снова воняешь? Когда последний раз мылся?

— Не помню. А какой сейчас день?

— Не придуривайся, всё ты знаешь. Впрочем, — буркнул он, — я от тебя чего-то похожего и ожидал. Ну ты смотри, не переусердствуй. А то ты позовёшь, а они ж пойдут, как на закланье.

— И ты пойдёшь?

— А то! Я ж главный баран этого стада.

В этот же день после построения ко мне подошли Самум, Гхыш, Мсебиш и Гротт. Каждого было за что вспомнить. Гротт был со мной ещё до того, как я прибыл в Пандемониум. Мсебишу Леголас с колена высадил зуб. Гхыш всегда был с Мсебишем, а после инцидента с Леголасом привязался к эльфу, как к мамке. Самум был самым отъявленным сыном Гроха, какого я видел — едва уцелел по чистой случайности в перепалке, в которой умер Иван, сохранил рассудок и расстроился, что не умер тогда, и сейчас носил на шее здоровенный демонический рог в напоминание своей слабости (рог я не видел, но мог себе представить).

— Босс, мы это… — начал Самум и замялся.

— Что случилось? — я изобразил озадаченность.

— Нам скучно, гхарна, — пробасил Мсебиш. — Тут все слишком хилые и Гроха не порадуешь.

— Разреши искать славы, Гарри, — виновато попросил Гротт.

Я постоял несколько вздохов ничего не делая, просто оценивал ситуацию. Эта четвёрка могла бы мне помочь в штурме Нуриен Юндил в случае, если я соберусь её штурмовать не в одиночку. Там и враг достойный может сыскаться. А ежели не сыщется, то мне хана.

— Начнём с того, что я никому ничего не запрещал, чтоб просить моего разрешения, — улыбнулся я, взирая на сверкающие, но мутные ауры орков. — Ежели вам нужно моё благословение, то вот вам оно, — я сложил кулак и ударил им в грудь.

То же проделали орки, неистово рыкнув.

— Босс, ты это, если что… — снова начал Самум и замялся.

— Зови нас, если нужно будет драться, — восторженно и напыщенно произнёс Гротт. — Ты нас вырвал из тодлихеруы. Мы бы сгнили заживо, ожидая… У людей нет такого слова, но это было бы страшно.

— Варгессн? — вспомнилось мне. Забвение, если на всеобщем. Но для орка — действительно хуже смерти.

Орки нахмурились, замерли.

— Чего рожи кислые? — прорычал Мсебиш. — Нам не страшен больше варгессн, потому что гхарна с нами! — он снова ударил себя кулаком в грудь.

— Пить брагу, бить морды. Грох нас ждёт! — рявкнул Гротт.

— Грох нас ждёт! — подхватили остальные и, развернувшись, с шумом и криком пошли вниз с холма, прочь от Аннуриена, где ничего интересного для них не происходит.

— Гарри, — подошёл ко мне Френк, стоило орком лишь немного отдалиться. — Я бы хотел тебя попросить отпустить меня.

— Я и не знал, что у тебя такая любовь к зеленокожим парням, — хохотнул я.

— Я тут… — Френк замялся, совершенно не обращая внимания на мою фразу.

— Ведьмочку нашёл?

— Читать мысли бескультурно, — буркнул вояка.

— А я и не читал, — хмыкнул я. — Небось ещё и Марьяна.

— Как ты узнал? — охнул Френк, а потом взял себя в руки. — Ну Марьяна, и что с того!

— Да ничего, — улыбнулся я. — Я никого не держу.

— Спасибо, — сказал он с улыбкой. А ведь ещё недавно я с ним чуть ли не в рукопашную сошёлся и хорошенько его контузил. — Ты это… В общем зови, если понадоблюсь. Думаю, мастерство не пропьёшь.

Я кивнул, он ушёл, а я в пустоту добавил:

— Мастерство-то да, а вот желания порастерять можно.

С другой стороны это в какой-то степени правильно — меняться в зависимости от обстоятельств (как сделал, например, Дима Купель). Новое место не было таким враждебным, как полная демонов пустыня. Поэтому тем, кому нужна была вечная вражда, требовалось искать место опаснее и враждебнее, а тем же, для кого не было цели сражаться, был шанс отойти от дел навсегда — изменить свою жизнь.