За мостом через реку что-то мелькнуло в кустах. Даша вскрикнула:

— Стой! Стой! — и показала пальцем на фигуру, почти сливавшуюся со стволами деревьев и бурым кустарником.

Матвей резко затормозил и съехал на обочину. На дорогу медленным торжественным шагом вышел олень с большими ветвистыми рогами. Он казался сказочным существом, по ошибке попавшим в чужой мир. Даша припала к лобовому стеклу и затаила дыхание. Олень повернул голову и посмотрел на них мудрым, всё понимающим взглядом. Даша подавила желание помахать ему рукой в знак приветствия.

— Это он? — спросила она шёпотом.

— Не знаю, — ответил Матвей, — но в целом похож.

Походкой, преисполненной достоинства, олень неторопливо пересёк дорогу. За ним из кустов выскочила безрогая важенка, а следом — неуклюжий оленёнок на длинных ножках. Они рысью перебежали шоссе и скрылись в густом лесу на другой стороне. Даша выдохнула и повернулась к Матвею:

— Это он! Это точно он! Он пришёл показать нам свою жену и ребёнка!

— Надо спросить у местных, что это значит, — ответил Матвей и завёл машину.

Даша вслушивалась в ночную тишину, сердцем ощущая течение времени. Она наизусть знала расписание и научилась предугадывать посадку нужного рейса без часов. Ровно в 01:15 над общежитием пролетел самолёт. Она знала, кто сидит за штурвалом, и знала поминутно, чем он занимается. Останавливается. Выключает двигатели. Прощается с экипажем. Выходит с лётного поля. Пересекает пожелтевший скверик. Поднимается на третий этаж общежития.

Даша сжала руками налитые груди и сладко потянулась в тёплой постели. Она знала, что он торопится к ней.

Он открыл дверь своим ключом и, не зажигая света, зашёл в комнату. Вполголоса попрощался с кем-то, кто остался в коридоре, и начал в темноте раздеваться. Даша слушала, как он кладёт на стол фуражку, снимает лётную форму, звякает пряжкой ремня. В нетерпении она пошевелила пальцами ног. Ничего, ждать осталось недолго. Шуршала одежда, стукнули о деревянный пол ботинки. Затем он вышел в душ, а через пять минут вернулся и тихонько, чтобы не разбудить свою беременную жену, лёг на край дивана. Осторожно потянул на себя одеяло.

Даша резво подпрыгнула и приземлилась ему на грудь:

— А я не сплю!

Он сказал: «М-м-м», — и крепко её обнял, вжимаясь лицом ей в шею. Шумно втянул её запах. Перекатил на спину и навис сверху, щекоча тёплым дыханием:

— И почему же ты не спишь? Подушка неудобная?

Она мотнула головой.

— Самолёты мешают?

Она фыркнула.

— Не можешь без меня заснуть?

— Могу, но не хочу, — она погладила его широкую спину, пробежалась пальцами вдоль ложбинки и с наслаждением сжала упругие ягодицы. — Я по тебе скучала…

— Ах вон оно что… — протянул он, — Да-а-ашка, моя Дашка…

Она раздвинула ноги и дразняще потёрлась о его член. Матвей в темноте нашёл её губы, накрыл их поцелуем и подхватил её ноги под коленками.

Утром, конечно, было обидно: трахались всю ночь оба, а на работу идти ей одной. Поминутно зевая, Даша натянула тёплые колготки и шерстяное платье фасона «чтобы поместился живот любого размера». Вышла в коридор. Завтракать решила в аэропорту, чтобы не греметь посудой и дать Матвею выспаться. Осенью рейсов стало поменьше, но всё равно график полётов был очень плотным.

Проходя мимо кухни, заметила краем глаза Оксану в леопардовом халате. Та варила кофе в маленькой медной турке и смотрела в окно на облетающие листья. Даша прошла мимо, но потом резко затормозила и сделала три шага назад. Что-то в Оксане было не так! Какая-то она слишком здоровая стала.

На кухне стоял… Федя Стародубцев. В Оксанином шёлковом халате леопардовой расцветки. Так вот с кем Матвей прощался ночью в коридоре! Они с Федей вернулись с рейса и разошлись по разным комнатам в общаге.

Даша хмыкнула и подошла к красавчику-КВСу, с которым частенько летал её муж, пока ещё второй пилот:

— Здравствуйте, Федя.

— Доброе утро, Дарья.

За четыре месяца знакомства они так и не перешли на «ты», но никого это не смущало.

— А что это вы тут делаете?

— А вы? — спросил он.

— А мы решили пожить тут, пока строится наша квартира. К Новому году обещают сдать, и мы переедем.

— А мы тоже решили пожить тут, пока Оксана… Ну, пока она снова не начнёт мне доверять. Тогда мы тоже куда-нибудь переедем. Если она захочет.

Даша удержалась от ехидной улыбки. Похоже, Оксана была в их паре главной. А Даша и не знала, что ребята снова начали встречаться: когда надо, Оксана умела быть скрытной и неболтливой. На все вопросы отвечала уклончиво, словно боялась сглазить свои непростые отношения с тем, кого по-настоящему любила. Ещё раз взглянув на волосатые ноги, торчавшие из-под халата, Даша направилась к выходу:

— Тогда приходите вечером в гости! Я у одного… модного кулинарного блогера вычитала рецепт гамбургеров, хочу приготовить. Должно быть очень вкусно. Вы любите гамбургеры?

Федя смотрел на неё, забыв про кофе. Потом сказал:

— Спасибо. — Относилось ли это к приглашению в гости или к какому-то другому Дашиному поступку, она не поняла. — Мы придём.

Размышляя о превратностях судьбы и любви, Даша остановилась в буфете перед витриной с пирожками:

— Мне, пожалуйста, один с мясом, один с капустой… — она подняла глаза на продавщицу и ахнула: — Лейла, это ты?!

— Я, я, — радостно улыбаясь, подтвердила Лейла.

— Но откуда ты здесь? Я думала, тебя депортировали в Таджикистан, постоянно о тебе вспоминала.

— Кто Лейлу депортирует? У Лейлы прописка, вид на жительство, муж гражданин России и четверо детей.

— Но тебя же арестовали!

— Сначала арестовали, а потом выяснили, что я не виновата. Рыжий парень бросился под самолёт сам по себе, без моей помощи. Уставший был, перепутал дорожки.

— Но тебя всё равно уволили?

— Уволили, — с печалью во взоре подтвердила Лейла, — за превышение этих… должностных полномочий. Сказали, нехорошо пускать людей на поле без документов. Я сказала, это был вопрос жизни и смерти, но они не слушали.

— Прости, я тебя подставила!

— Нет! Я сама захотела вам помочь — тебе и тому лётчику с грустными глазами, — она широко улыбнулась. — Я всё равно здесь, на аэродроме. Устроилась торговать пирожками. Люблю самолёты, мужчин в форме, голос этот по радио…

«Голос по радио» заглушил слова Лейлы:

— Внимание, объявляется посадка…

Даша ощутила первые толчки сына, обняла живот руками и чуть не заплакала от переполнявшего её счастья и любви к этому несовершенному, хрупкому и прекрасному миру.

КОНЕЦ.