— Ну, я поеду, директор, — начала перечислять Оксана, — главный инженер, финансовая директриса с сыном, как обычно…

— А Матвей Иванович? — перебила Даша.

У неё не хватало терпения слушать нудное перечисление должностей. Оксана взглянула укоризненно:

— Ты опять?

— Да.

— Я не знаю, — ответила Оксана раздражённо. — Если он и поедет, то, скорее всего, сдаст деньги не мне, а Аллочке Цапко. По старой привычке. Она собирает у лётного состава и разом сдаёт мне. А кто поедет, не поедет — я не в курсе.

Даша вспомнила Аллочку — старшую бортпроводницу на том рейсе, каким они летели на Ямал. Приятная девушка, хотя наверняка за тридцать. Красивая брюнетка с тонкими чертами лица. Летала с Оленевым стажёркой и хорошо знала его вкусы. А ещё она совершенно его не стеснялась: обсуждала с ним и командиром Усольцевым своего сорокалетнего ухажёра. Прямо как с лучшими друзьями! Дашу пронзила догадка: так это её целовал Оленев в тёмном зале ожидания! Это она сказала, что следующей ночью будет в полном его распоряжении. Это с ней он собирался сделать два-три захода.

— А кто эта Аллочка? — спросила она тихо, чтобы не выдать себя дрожанием голоса. — Ты что-нибудь про неё знаешь?

— Даша, тебе что, делать нечего? Откуда у тебя столько времени торчать в приёмной вместо того, чтобы работать в бухгалтерии? — Оксана оторвалась от компьютера, огляделась по сторонам и зашептала злым голосом: — Говорят, она перетрахалась со всеми лётчиками. Ты её видела? Мисс «Север-Авиа» две тысячи тринадцатого года! А я не понимаю, какая там особая красота, мне кажется, она перебарщивает с ботоксом и гиалуронкой. Вся такая натянутая, глянцевая, лоб блестит, как зеркало.

Но Даша после слов «перетрахалась со всеми лётчиками» Оксану не слушала.

— Со всеми? — потерянно спросила она. — С Оленевым тоже? С Федей Стародубцевым? С Ильёй Михайловичем Усольцевым? — Даша называла всех лётчиков, которых знала лично или по рассказам других.

— Ну, это слухи, — стушевалась Оксана, — но всё возможно. Не говори никому, что услышала это от меня. Никто свечку не держал, разумеется, но разговоры такие ходят. Лично я им верю. В небе много блуда.

Где-то Даша уже слышала эту фразу. Она достала из кармана пятисотенную купюру и две сотенных, протянула Оксане:

— Запиши меня на шашлыки.

— Ну и молодец, — обрадовалась Оксана и вложила деньги в розовый ежедневник.

Вечером Даша замоталась в плед и заняла наблюдательный пост на своём балконе. С него открывался отличный обзор на офис, здание аэропорта и скверик между ними. В кабинете Оленева долго горел свет. Иногда Даша видела его силуэт, а один раз Оленев подошёл к окну и поправил свой драгоценный обломок шасси на подоконнике.

Долгое время ничего не происходило. Лишь уборщица Лейла бродила по дорожкам сквера, лениво помахивая метлой. Периодически она усаживалась на скамейку и болтала с кем-то по телефону. В чистом вечернем воздухе таджикские слова разносились далеко и громко, словно усиленные микрофоном. Даша успела выпить бутылку кефира и почитать новости в соцсетях, и потихоньку начинала скучать. Может быть, свидание перенеслось на другой день? Может быть, у Оленева завал на работе? Опять какое-нибудь обледенение или прерванный взлёт… Но после того, как стемнело, события стали разворачиваться быстрее. Прилетел московский рейс, из аэропорта потянулись пассажиры, на стоянке такси случилось небольшое столпотворение. Из офиса вышел Оленев и направился прямиком к служебному входу в аэропорт. Через полчаса он появился оттуда с Аллочкой. Она снова была в туфлях на высоких каблуках, а на плече у неё висел дорожный портплед. В этот раз Даша хорошо её разглядела. Да, это была та самая бортпроводница, с которой они летали в командировку. Та самая, которая напоила её вином, накормила сыром и в целом проявила массу внимания и заботы.

Оленев забрал у Аллочки портплед, подошёл к «мерседесу» на служебной стоянке и закинул сумку в багажник. Захлопнул его и предложил руку Аллочке. А потом под ручку, словно семейная пара со стажем, они обогнули офис и исчезли из Дашиного поля зрения. Она вскочила и перегнулась через перила балкона, но куда ушли Оленев с Аллочкой разглядеть не могла. За офисом располагались несколько служебных построек: учебный центр, цех бортового питания и небольшая гостиница для экипажей и пассажиров задержанных рейсов. В принципе, любой работник авиакомпании мог переночевать в гостинице. Возможно, Оленев был там частым гостем, учитывая, что жил он далеко, а работа в аэропорту была круглосуточной и порой требовала его присутствия днём и ночью.

Но в этот раз он направился туда не по делу, а ради удовольствия. От огорчения Даша пнула балконную решётку, ушибла пальцы в домашнем тапочке и застонала от боли. Лейла услышала её, подняла голову и приветственно замахала метлой. Даша в ответ махнула рукой и поспешила скрыться в комнате. Мелькнула шальная мысль продолжить слежку в самой гостинице, но остатки гордости не позволили. Есть предел, до которого может унизиться девушка в попытках завоевать мужчину. Даша явственно ощутила, что её предел близок как никогда раньше.

К майским праздникам установилась жаркая и душная погода. Ни дождей, ни гроз ещё не было, в воздухе носилась пыль. Даша ломала голову над тем, как одеться на корпоративный пикник. Обычные джинсы и футболка казались ей слишком простецкой одеждой для той цели, которую она поставила: затмить элегантную Аллочку, заставить Оленева вспомнить о его былой страсти (если он приедет на шашлыки) и привлечь внимание Феди Стародубцева. Зачем ей нужно было последнее, она пока не могла сформулировать, но подсознательно ощущала, что это важно. Этот человек мог помочь ей в расследовании старого происшествия.

После долгих колебаний она выбрала летнее платье с пояском и босоножки на тонких каблуках. Завила волосы и сделала макияж. В офис она одевалась гораздо скромнее и небрежнее, но сейчас ей хотелось выглядеть на миллион долларов. Напоследок она пшикнула на шею цветочными духами. И на запястья. И на затылок, приподняв каскад струящихся локонов.

У аэропорта ждал служебный автобус. Оксана придержала ей местечко у окна и приветственно махнула рукой.

— Ох, и напьёмся же мы сегодня, — сказала она, когда Даша уселась, а автобус тронулся.

— Да я не собираюсь, я вообще редко пью, — ответила Даша.

— Тогда тем более тебя надо напоить, — засмеялась Оксана. — А куда ты так вырядилась? Планируешь кого-то соблазнить? Ой, только Федю не трогай, он мой!

— Да сдался он мне! Я его вообще не знаю.

Пока ехали, люди в автобусе смеялись и болтали, делясь последними новостями. Даша не видела, кто говорит, и не всегда понимала, о чём речь, но один негромкий разговор на заднем сиденье её заинтересовал. Женский голос спрашивал:

— Он что, увольняется? Почему? С его зарплатой можно жить, как арабский принц. Жену баловать, детей на всё лето в Турцию вывозить.

Мужской бас отвечал:

— Не такая уж крутая у него зарплата. Это ты экономистка, и у тебя оклад, выше головы не прыгнешь, а у пилотов всё зависит от налёта часов: сколько налетаешь, столько и получишь. А у него налёт не большой.

— Почему? Вроде работы много, все загружены.

— А вот не знаю, почему все загружены, а он нет. Это надо комэска спрашивать.

— Выходит, он из-за денег решил уйти, — сделал вывод женский голос. — Ну и правильно, детей сейчас дорого поднимать, нужно крутиться, денежки зарабатывать.

— Да нет у него детей, — ответил мужчина.

— Тогда почему увольняется?

— Говорит, надоело летать поперёк страны, хочет летать вдоль.

Даша вспомнила карту России, где яркими линиями были нарисованы рейсы «Север-Авиа», — в основном и правда «поперечные». Мужчина понизил голос:

— Перспектив у него тут нет, обстановка душная.

— И куда он? В Москву?

— Нет, в Китай. У них там бум авиаперевозок, всех более-менее опытных берут. А уж если КВС, так вообще с руками отрывают. Зарплата в три раза выше, и самолёты новенькие. По-любому в Китай выгодней, чем в Москву. Я бы тоже уехал, но мне до пенсии осталось три года, нет смысла рыпаться…