Серега Носов привел на их «явку» очередную пассию, наврав дома, что он патрулирует город в ночном наряде. Это его любимая отмазка. Его жена, хозяйственная простушка, верила в эту чушь. Или делала вид, что верит. В квартире он нашел труп Даурского.

Анна говорила с Макаровым мягко, чуть ли не извиняющимся голосом. Будто пытаясь смягчить новость, сообщила, что обвинения по поводу убийства Лермана с него сняты, потому что с помощью камер четко идентифицирован автомобиль, принадлежащий члену банды Магомеда, который дежурил возле дома, где погиб хакер. Видимо, Мишу просто каким-то образом вычислили.

На Макарове, таким образом, только две служебные проверки – превышение полномочий при задержании опасного преступника, в результате которого тот был убит, и сокрытие от следствия важного свидетеля Михаила Лермана.

В квартире все еще работали эксперты-криминалисты, и Макаров сорвался в ночь, хотя ехать ему больше ста километров и он вряд ли застал бы тело Даурского на месте. Но на какое-то время логика отказала.

Он просто обязан был быть там.

Он бил кулаками по рулю, орал в полный голос. Дядя Семен не умер от болевого шока или потери крови. Ему сломали шею. Эта кровожадная тварь добралась до него!

Ярость душила Макарова. Дядя Семен был единственным близким ему человеком на этой Земле. Макаров проклинал себя за то, что оставил его одного. «Виктор-победитель» что-то пытался вякнуть о ловушке, о том, что плевать на Лермана, ведь сейчас за Макаровым побег из-под охраны, а про это Снежкова не сказала ни слова. Но Макаров и «Витя» легко его заткнули. Хладнокровный циничный карьерист был просто раздавлен бешеным напором эмоций.

За два квартала до места на узкой улочке, забитой припаркованными машинами, дорогу Макарову перегородил мусоровоз. Он стоял неудобно, не у самой обочины, не позволяя проехать. Два мужика в оранжевых светоотражающих жилетках лениво толкали по дороге мусорный контейнер.

– Быстрее давайте! – крикнул им Макаров. Нервы и так уже натянулись до предела, и вынужденная задержка на последних шагах выводила его из себя.

– Пошел на х… – спокойно и акцентированно ответил один из мусорщиков.

Не отбрехнулся, а именно четко и осознанно послал. Это оказалось последней каплей. Макаров выскочил из машины и стремительно пошел к наглецу. Багровая пелена залила глаза. Жгучая боль кольнула затылок – «Виктор» выбрался из своего схрона и пожелал взять бразды на себя. В тот же миг в голове словно завыл сигнал тревоги, но ничего сделать «Виктор» уже не успел. В лицо ему смотрели зрачки двух пистолетов. И лица «мусорщиков» не оставляли сомнений – никаких шансов у Макарова нет. Это профессионалы.

Один из них, широкоплечий, но узкобедрый человек с холодными серыми глазами, приблизился. Ровно на столько, чтобы в самом лихом рывке Виктор не смог бы на него напасть.

– Ты мне не нравишься, – ровным голосом произнес человек. – Ты – скверна. Ты опасен. Но ты зачем-то нужен Седому. Поэтому живи. Пока.

Мусоровоз медленно отполз в сторону. Из-за него выехал черный минивэн. Боковая дверь открылась. Сероглазый качнул стволом – полезай. Виктор подчинился.

– Повернись ко мне спиной и сцепи руки.

Макаров вздохнул и выполнил указание. Потому что Анна Снежкова, майор юстиции, инквизитор из Отдела собственной безопасности Следственного комитета России, отдала его таким же холодным и ровным тоном, что и сероглазый убийца, и тоже держала Макарова на прицеле.

Через мгновение на его запястьях защелкнулись наручники.

– Я искренне сочувствую твоей утрате, – произнес профессор Захаров.

Но в голосе его не было ни миллиграмма сочувствия. Одет стильно и элегантно, но старомодно. Вид имел самодовольный и слегка высокомерный. Похоже, его просто распирало от удовольствия по случаю удачно решенной задачи.

Профессор вышагивал по тропинке загородного поместья, куда привезли Макарова с мешком на голове. Он заложил левую руку за спину, а в правой держал аристократичную тросточку и помахивал ею при ходьбе. Впереди них в десяти шагах шли сероглазый убийца, которого Профессор представил как Романа, и Анна. Спина Снежковой натянулась, как струна, будто ее жег взгляд Макарова. Он несколько раз пытался заглянуть ей в глаза, но она их старательно отводила. «Виктор» решил, что это хороший признак, ей неприятно предательство. Но Макаров не обольщался. Возможно, ей неприятен он сам, а не то, что она сделала.

Макарова подмывало одним ударом перебить кадык самодовольного старика. Но, во-первых, это не имело смысла – что бы он стал делать потом? А во-вторых, позади шли еще два бойца, державшие пистолеты в опущенных руках, а вовсе не в кобуре. Не факт, что он успел бы осуществить свое намерение.

– Мы с Семеном имели много разногласий, – продолжал Захаров. – Но он был достойным человеком и великолепным профессионалом.

– Поэтому вы его убили, чтобы выманить меня?

Профессор удивленно посмотрел на Макарова.

– Приказ доставить тебя сюда отдал я, это правда. Но к смерти Семена мы отношения не имеем. Просто воспользовались возможностью.

– И зачем я здесь?

Захаров сделал паузу, чтобы ловко сбить с дороги шишку своей тростью. А заодно обдумать ответ.

– Потому что ты мне нужен.

– Зачем?

– Потому что ты уникален. Даурский в тебя вложил всю душу, все свои умения. И только несчастный случай едва не испортил всю его работу.

– И в чем же моя уникальность? – скептически спросил Макаров.

– Это непростой вопрос. Ты знаешь суть нашего проекта?

– В общих чертах. Я ехал со встречи с Романовым.

– О! Великий Романов! – засмеялся Профессор. – Это наш с Семеном наставник и проводник!

Мгновение жизнь Захарова висела на тонюсеньком волоске. В глазах Макарова потемнело от его смеха, и «руливший» в последние минуты «Виктор» провалился на самое дно, а Макаров только чудовищным усилием воли не позволил себе заткнуть глотку этому глупому павлину.

– Но он мог рассказать тебе о самой педологии и о том, что стало базой нашей работы. А дальше мы пошли своим путем.

– И каким же? – почти спокойно спросил Виктор, возвращая себе «пульт управления».

Захаров посмотрел куда-то в небо, и лицо его осветилось вдохновением.

– Я расскажу тебе. Если тебе будет интересно, то я тебе расскажу во всех подробностях. И могу даже научить, ведь ты сделан способным понять даже то, чего не знал раньше. Но позже. Сейчас у нас нет на это времени. Но у нас его много в целом. Понимаешь? У нас масса времени, но у нас его нет.

Профессор тихонько засмеялся. Он себе откровенно нравился. И это не нравилось ни Макарову, ни «Виктору», ни даже «Вите», хотя тот вообще почти не проявлялся. «Витя» и раньше был несколько робким, но сейчас просто затаился, как кот под диваном.

Триединство постепенно переставало пугать Макарова до чертиков. Он потихоньку научился различать авторов мыслей в его собственной голове. Причем сам «владелец головы» оказался в ней равноправным сожителем, а вовсе не ответственным квартиросъемщиком. Это сбивало с толку и выводило из себя поначалу, но мало-помалу «жильцы» учились сосуществовать. Кто-то из троих вспомнил американский фильм про знаменитого ученого-математика, который, по совместительству, являлся классическим шизофреником и много лет жил с несуществующим соседом по кампусу. Когда его болезнь вышла наружу, он сумел своим великолепно тренированным разумом совместить две реальности. Он продолжал общаться с мнимыми людьми, зная, что их нет, и это не мешало ему оставаться известным ученым и преподавателем.

Кто из троих вспомнил этот фильм? Не Витя точно. Он его не видел. То ли Виктор, то ли Макаров. Личности в голове не существовали обособленно, не имели четких границ. Они скользили по разуму, переплетаясь и взаимопроникая. Поэтому иногда было трудно, а то и невозможно понять, кто именно сейчас держит руль и чья именно мысль прозвучала в голове.

Но характеры личностей были видны однозначно. Макаров – следак, человек чести, резкий и непримиримый к подлости, в определенной степени циник, как все следаки, всю жизнь имеющие дело с преступниками и отребьем, обладатель внушительного опыта общения с людьми самых разных категорий и слоев, знаток людских душ. Виктор – человек, не имеющий представления о том, что такое мораль, способный ради достижения цели ограбить слепого нищего или удушить котенка, при этом интеллектуально развит просто недостижимо, коварный, жестокий, но странным образом имеющий те же цели, что и Макаров. Злой Ребенок. И Витя… Кто это такой – совершенно непонятно. Добрый. Мягкий. Наивный. Честный. Словно книжный ребенок, выросший в любви, а теперь в ужасе и отчаянии оттого, что вынужден жить во взрослом теле, да еще с двумя этими страшными мужиками.