Что-то в этом раскладе, в целом стройном, было неидеально, какая-то соринка, маленький заусенец мешал. Но состояние Виктора не позволяло ему применить то, чем он славился – остановиться, взглянуть на картину отстраненно, сопоставить все входящие и исходящие ниточки и четко дернуть за нужную, распутав клубок одним движением.

Он не мог позволить себе остановиться.

Время теперь было в дефиците. И в первую очередь из-за Василия Романовича Васильева. Потому что этот чертов старик очень скоро сложит в голове то, что уже сложил Макаров, и перекроет ему кислород. Из самых добрых побуждений – чтобы не сломал шею, забираясь в этот огород. Но тогда смерть Светланы окажется неотплаченной. А этого Макаров допустить не мог. Даже если придется влезть в самый эпицентр разборок чекистов, военной разведки, ЦРУ и Стражей исламской революции.

Передавая Виктору Макарову такой «привет», эти люди намеревались его напугать. Так вот они ошиблись. Они его не напугали, а взбесили. Взбесили той самой холодной яростью, которая не слепит, а обостряет чувства. И если влияет на зрение, то только в плане сужения нацеленности. Теперь для него есть только одна цель – найти и покарать.

И не просто покарать. Была у Макарова одна особенность. Ее когда-то сформулировал Серега Носов. Ты, сказал он, настоящий русский, по-своему добрый и готовый прощать. Но когда ты начинаешь мстить за что-то личное, то остановиться уже не можешь. Тебе недостаточно повалить врага. Тебе обязательно надо переломать ему все кости, вырвать сердце, обоссать труп, сжечь его дом, изнасиловать жену и дочерей и убить домашних животных, включая рыбок и попугайчиков.

Может, в этом и имелось какое-то преувеличение, но суть Носов передал верно. Врагом Макаров был очень неприятным, потому что всегда доводил разгром до конца и ничего не боялся – ни действий, ни последствий.

Виктор шел по аллее парка к выходу, когда его догнали Носов и Ирочка.

– Алё, командир! Оставил команду без капитана?

– А вы чего не на «теле»? – не слишком любезно спросил Виктор.

– Так мы там закончили. На опрос свидетелей, которых, разумеется, нет, отправили полицейских оперов, вещдоки эксперты собирают, – обиженно ответила Ирочка.

– Давай, командир, раскладывай расклады, – усмехнулся Носов. – Мы тоже не «Шиком» бриты, фишку мала-мала сечём. Понятно же, что нас с Кононовой подвинули, а эта «жмурка» под нее сработана, а не под предыдущих. Так что рисуется красивая картина в стиле Ван Гога. Чуть что не так – мигом останемся без ушей.

Виктор ответил не сразу. Циничное ерничество оперов, следаков, патанатомов и прочего люда, часто имеющего дело со смертью, было делом привычным. Но сегодня «жмурка» очень уж болезненно резанула по душе. Ведь сегодня это была не безымянная и безликая жертва, каких много, а Светлана. Но Виктор подавил в себе неприязнь.

– Какие будут приказы, командир? – испытующе прищурился Носов.

«Они мне нужны, – пронеслась в голове мысль. Холодная, как позёмка, чистая, как январский снег. – Втроем мы сделаем гораздо больше, чем я мог бы сделать один. И это прикрытие, если что. Сергей, конечно, себе на уме, но опытен. А Ирочка умна и остроглаза, но наивна – ей в голову можно вложить все, что нужно будет озвучить начальству. И она будет уверена, что это ее собственные мысли».

– Смотрите, расклад такой, – поджал губы Виктор. – Ты верно заметил, что эти два трупа связаны между собой, а не с прежними жертвами Скрипача. Но по сегодняшней пока никаких зацепок нет. А первую у нас выдернули. Поэтому хочешь не хочешь, а надо копнуть именно с этой стороны. Даже если нам это запретили.

Носов скривил губы. Лезть в конфликт с Минобороны ему явно не нравилось.

– И как мы это сделаем?

– Вояки нам явно ничего не скажут. Но есть один человек, который нам все же может кое-что полезное поведать.

– И это… – приподнял брови Носов.

– Муж Кононовой, Николай, – обрадовалась Ирочка. – Возможно, он даже не знает еще, что дело забрали себе военные.

– Бинго, мадемуазель, – выдавил из себя улыбку Виктор, хотя ему хотелось выть. – Самое время нанести визит безутешному вдовцу.

На дом к Николаю Кононову решили нагрянуть без предупреждения. Как в том анекдоте, когда Изя объяснил Абраше, почему не предупредил о своем приходе – чтобы тебя дома застать. Охранник в будке на въезде во двор попытался позвонить жильцу, потому что этого, дескать, требует инструкция. Но Носов ему убедительно предложил этого не делать. А чтобы предложение не было проигнорировано, остался с охранником, пока Макаров его не позовет.

Пройдя через двор, заставленный дорогими машинами, Виктор с Ирочкой вошли в подъезд и поднялись на нужный этаж. Макаров позвонил в дверь так, как это делают только служащие правоохранительных органов – резко, требовательно, властно.

Еще до того, как замолк последний отголосок мелодичного звонка, Виктор уже знал, что дверь никто не откроет. Каким-то звериным чутьем он мог отличить по «голосу» звонка пустую квартиру от квартиры, в которой есть хотя бы кошка. Они звучат по-разному. В этой квартире никого не было. Но, что странно, и пустой она не ощущалась.

– Никого нет дома? – Ирочка удивленно приподняла брови. – Но охранник сказал, что хозяин никуда не отлучался со вчерашнего вечера.

Макаров для очистки совести еще несколько раз бухнул в дверь кулаком. Это было бесполезно. В том числе и потому, что массивная бронированная дверь гасила звук удара.

– Надо вызывать участкового и парней из МЧС, – вздохнул Виктор.

– Зачем? – не поняла Ирочка.

– Дверь вскрывать.

Ирочка снова недоуменно изогнула бровь. Симпатичную, надо сказать, бровь. Но по мере того, как мысль Виктора доходила до нее, недоумение сменилось недоверием и даже изумлением.

– Но вы же, Виктор Иванович, не думаете, что…

Договорить она не успела. Внизу хлопнула подъездная дверь, и на лестнице раздались звуки шагов двух человек. Макаров потянулся рефлекторно туда, где должен был быть пистолет, и зло скривился – чертов Вася-Вася с его усилением контроля за оружием.

Но «Глок» не понадобился. Там, внизу, кто-то что-то недовольно буркнул, и второй человек ответил ему голосом Сереги Носова:

– Топай давай! Будет тебе и адвокат, и прокурор с судьей! Топай!

Через несколько секунд пролетом ниже появился крепкий, но уже начавший жиреть мужчина лет сорока в темном костюме и очень коротко стриженный. За ним следовал Носов. Увидев Макарова и Ирочку, мужчина остановился. Носов хлопнул его по спине, подгоняя.

– Прошу любить без жалости, – представил Сергей. – Игорь Вершинин, водитель и охранник мужа убиенной Эльвиры Кононовой. Верный пес своего хозяина. Пытался ему позвонить, хотя представитель власти его прямо предупредил этого не делать. Похоже, хозяина боится больше, чем нас. Будем его разочаровывать?

– Будем, – кивнул Виктор. – Но потом. Ключи есть?

– Что? – не понял Вершинин.

– Ключи от квартиры!

– Нет.

– Ой, не лги, ой не лги, царю лжешь! – засмеялся Носов. – У охранника всегда есть ключи от берлоги хозяина. Сейчас досмотрим, и если найдем – получишь попытку воспрепятствования следствию. Меркуешь?

Вершинин засопел, принимая нелегкое решение. Потом вздохнул и достал из кармана пару ключей на общем брелке, протянув их Макарову, в котором чутьем опытного халдея сразу опознал старшего. Макаров отрицательно покачал головой.

– Сам открывай. Чтобы не было потом каких-нибудь непоняток. Мы рядом.

Потоптавшись еще несколько секунд, Вершинин открыл один замок. Вставил ключ во вторую скважину, попытался повернуть. Ничего не получилось. На лице Вершинина отразилось удивление.

– Стоп! – скомандовал Виктор. – Ничего не трогать. Отошел в сторону.

Вершинин подчинился приказу, по-прежнему удивленно глядя на дверь. Виктор достал из кармана носовой платок, накинул его на дверную ручку и аккуратно нажал ее вниз. Дверь с тихим, богатым чмоком открылась. Все понявший Носов выхватил свой «Глок», который успел получить перед выездом на место преступления еще утром, и, оттеснив Макарова, ужом скользнул в полумрак прихожей, которая по размерам вполне претендовала на звание вестибюля.