– А в лагерь не заходили? Там подальше на территории отличный березняк, – вставил Виктор. – По виду должны грибы там быть.

– Ты что, – взмахнула руками одна тетка. – Мне муж запретил туда даже приближаться. Говорит, заминировали там все, когда уезжали.

– Да ладно? – не поверил Виктор.

– Так армия ж там командовала. И увозили все на военных машинах, и солдаты с автоматами были. Какая-то у них тут то ли база, то ли лаборатория была. Точно тебе говорю, заминировали.

– База? – не понял Виктор. – А дети?

– Какие дети, милой? – удивилась вторая. – Детей тут уж лет пять не было. Какие-то доктора остались, в белых халатах. Да охрана. А два года назад и вовсе все вывезли.

След оборвался. Но пустой поездку назвать нельзя. Нужно только понять, как именно уложить полученные кирпичики информации в строящееся здание теории.

Теории, которая все больше начинала обретать очертания теории заговора.

После поездки в интернат Виктор решил отправиться домой, где он уже не был два дня. Требовалось принять душ, переодеться и вообще прийти в себя. Даурский на звонки так и не отвечал. И это начало уже не раздражать, а беспокоить.

По пути несколько раз проверился, но слежки за собой не обнаружил. Впрочем, это ничего не значило. Если в деле спецслужбы, они в состоянии проследить за кем угодно с помощью тех же дорожных камер. Так что обольщаться не стоило.

А вот во дворе ждал сюрприз. И не самый приятный. Прямо напротив его подъезда стоял черный «Мондео» с номерами СКР. Гадать, кто это прибыл по его душу, долго не пришлось. Из машины неспешно выбралась Анна Снежкова. Поскольку вышла она из водительской двери, значит, приехала одна. Пока Виктор парковался, он лихорадочно выстраивал линию поведения. Но получалось плохо, потому что он не понимал, с какой целью эта дамочка удостоила его своим личным визитом. Она вполне могла вызвать его в свой кабинет, телефон Виктор не выключал. А если всплыла какая-то большая проблема, достойная задержания, она не явилась бы в одиночестве, а притащила с собой отряд силовой поддержки. А их поблизости не наблюдалось.

– Рад вас видеть, – неискренне улыбнулся Виктор, подходя поближе. – Что-то случилось?

– Да, – без улыбки ответила инквизиторша. – Я решила, что должна это сказать вам лично.

– Что именно? – посерьезнел Виктор.

– Я… В общем, на вас пришла бумага из МВД.

– Не понял, – теперь удивление Виктора стало неподдельным. – Штраф какой-нибудь?

– Не совсем, – Анна вздохнула, решаясь. – Это благодарственное письмо.

– Вот как, – Виктор немного опешил.

– Да, как раз за тот случай, задержание торговцев людьми, – Анна явно чувствовала себя не в своей тарелке, смотрела в сторону. – Рекомендуют представить вас к государственной награде.

– А у вас по этому случаю как раз ведется проверка о превышении полномочий. Неудобная ситуация. Я вас понимаю и даже немного сочувствую.

– В общем, я решила, что в таком случае нужно принести извинения и лучше всего сделать это лично.

Это признание далось Снежковой нелегко. Она даже покраснела немного. Виктору стало жаль эту валькирию.

– Вы, наверное, давно меня ждете, – сказал он. – Может, зайдем ко мне, выпьем по чашечке кофе, поговорим как человек с человеком. Мы же можем поговорить, как человек с человеком?

Анна поколебалась пару секунд, а потом махнула рукой.

– А давайте. Что ж я, не человек, что ли?

Виктор усадил неожиданную гостью на кухне. Это больше соответствовало моменту. Превращать встречу в светский раут при свечах не стоило. Да и не получилось бы. Снежкова явно не из тех женщин, что ведутся на такие приемы.

– Мне, честно, жаль, что вы из-за меня попали в такое двусмысленное положение, – сказал Виктор, разливая кофе.

Снежкова странно поморщилась.

– Да мне с самого начала это дело не по душе было. Вы же не упустили гадов, а, наоборот, задержали их, и без потерь. Как-то странно за это наказывать. Хотя…

– Хотя?

Анна упрямо вскинула голову, мотнув стянутыми в хвост волосами.

– Ну ты же не дурак, Макаров! – резко, почти отчаянно, воскликнула она, переходя на ты. – Ты же сам понимаешь, что нарушил все должностные инструкции. Да, девчонок в тот раз ты спас от неминуемой гибели. Их бы наверняка сбросили в ближайшем лесу и там же и прикопали. И нет улик. Я это все понимаю. Но ведь правила и инструкции – они же не дураками писаны и не на пустом месте.

– Ну да, все инструкции написаны кровью, – криво усмехнулся Виктор.

– А ты не ерничай. Так оно и есть. Правоохранительные органы разделили не просто так, отдав каждому свою задачу так, чтобы они как можно меньше пересекались. Это сделано, чтобы уменьшить вероятность злоупотреблений. Чтобы органы могли контролировать друг друга и не подменяли чужие задачи. Иначе получится НКВД, где людей сами искали, сами собирали доказательную базу, сами судили и сами приводили приговор в исполнение. Так хочешь?

– Зато они работали эффективней.

– Ага, столько народу за Можай отправили. Нет человека – нет проблемы. Это эффективность?

– В какой-то мере.

Анна вдруг резко сдулась, огонь в глазах угас.

– В общем, дело я закрыла, – вяло сказала она, раскручивая на столе чашку с кофе за ручку. – Но… Дурак ты, Макаров. Если любишь экшн – иди в уголовный розыск. Там тебя с руками оторвут. Или в МЧС. Пожары тушить, котиков спасать с деревьев. В Комитете тебе не надо работать. Ты все равно рано или поздно снова напортачишь. И никакое начальство из МВД тебя не спасет. А если тебе статус бога нужен – то тем более нечего тебе у нас делать.

– У нас… – повторил Виктор. – У нас – это у меня, а не у вас. Я вообще-то «важняк» и в Комитете не первый год.

Снежкова резко отодвинула чашку. Виктор понял, что она сейчас встанет и уйдет.

– Прости, – вздохнул он. – Зря я это сказал. У нас, у вас… Глупо. Я сам не знаю, что со мной в последнее время. Все летит к чертовой матери, и я впереди.

Сталь в глазах Анны мгновенно исчезла, сменившись сочувствием.

– Это из-за гибели твоей напарницы?

«Настоящая русская баба» – с восхищением подумал Виктор. – «Готова прижать к своей прекрасной груди любого несчастного, хоть котенка, хоть мужичонку, и спасти, отогреть, пожалеть».

Виктор не ответил сразу. Он встал, прошелся по кухне, вернулся. Анна следила за его перемещениями. Он достал из шкафчика открытую пачку сигарет, хотя бросил курить сто лет назад. Пригодилась. Прикурил. Зажигалка чуть подрагивала в его пальцах. Сделал затяжку, сломал сигарету в раковине. Она смотрела на него, не отрываясь.

– И да, и нет, – глухо сказал Виктор. – Умерла не только Ирочка.

Глаза Анны чуть расширились. Она будто сама испугалась того, что спросила.

– Не рассказывай, если не хочешь.

Виктор резко покачал головой, подошел к окну, отвернувшись от Анны.

– Светлана… моя девушка. Ее убили.

– Кто? – едва слышно спросила Анна.

Виктор пожал плечами.

– Не знаю. Дело ведет другой отдел. Да меня бы и не подпустили к нему. Подозреваемых нет. Ее тоже нет. И меня почти нет.

Скрипнул по полу стул. Анна подошла ближе, встала за его спиной. Он чувствовал на затылке ее дыхание. Она молчала.

– Самое страшное, что я начинаю привыкать к тому, что ее больше нет, – в голосе Виктора прорезалась тоска. Такой тоской наполнен волчий вой зимней ночью. Тоска пса по ушедшему хозяину. Совершенно искренняя тоска. Это тосковал в Макарове тот, кто приходил в него по ночам. – Я начинаю ее забывать. И ненавижу себя за это. Я не могу вспомнить ее лицо, мне приходится для этого находить фотографию. И я чувствую, что сам рассыпаюсь. Будто это умер я, а не она!

Рука Анны легко коснулась его плеча.

– Эта боль… Она пройдет.

Виктор обернулся, как будто сорвавшаяся пружина, схватил Анну за плечи, встряхнул. Его лицо исказилось, а по щеке скользнула слеза.

– Я знаю! – крикнул он. – Я знаю, что пройдет! Но я не хочу, чтобы она проходила! Пока болит – я жив. А она уходит! Вот что страшно! Когда боль уйдет совсем – я умру. Может быть, я еще буду ходить, дышать, говорить – но я буду мертвым! Вот здесь!