Серые цифры от 13 до 24 – убивать можно только имея повод: защита своей или чужой жизни, месть, предотвращение преступления (насилие, издевательства, кража и т.д.).

Черные цифры от 25 до 35 – убивать можно независимо от того, имеется или нет повод.

Человек с Лицензией «Х» может убивать сколько угодно пока ему не исполнится 28 лет – после этого крест становится красным – носителя красной метки может убить любой, включая лиц с Лицензией 0.

«Это же не всерьез?» – Дина брезгливо отбросила брошюру.

– Всерьез, – подтвердил ей вечером парень с черным крестом на лбу. – Лицензия означает магический контракт со Смертью. Наличие Лицензии позволяет не только убивать, но и сопротивляться.

– Убивать обязательно?

– Нет. С цифрами можно достаточно спокойно жить. Люди с белыми метками – хорошие подопытные, очень приятно на их глазах убивать детей… пока они не получат свою метку в 15 лет. Видела бы как они верезжат… Серые могут защищать и защищаться. Хотя среди них мало настоящих бойцов, так что это тоже чаще всего мясо. Людей с черным – ненавидят, – ухмыльнулся он. – Ну а мы, крестоносцы – гладиаторы и палачи. Усвоила? Теперь ты должна сделать выбор или будешь убита. Мной.

Дина с недоверчивым ужасом смотрела на него. Ее ровесник. Симпатичный. Только размытый черный крест портил внешность.

Дина вспомнила про хоркруксы*. Нет. Она не хочет рвать свою душу. Даже гипотетически.

– Я выбираю ноль.

В воздухе мелькнуло пламя и лоб обожгло.

– Не волнуйся. Я буду убивать тебя ме-едленно, – покровительственно и с глухими нотками вожделения сообщил крестоносец. – Теперь я смогу делать с тобой что захочу. Я в своем праве. У меня короткая жизнь, хочу все перепробовать. Но для тебя забава будет долгой – некоторые держатся до месяца. Не волнуйся. Я посажу тебя на цепь в своем подвале, там тебя никто не тронет.

– Ц-цепь?

– Да. Обязательное условие. Ты моя – пока на моей цепи. Мои гости смогут забавляться с тобой, но убить не посмеют… пока ты ее не снимешь… Сама понимаешь, желающих всегда много.

Пока Дина пыталась сообразить, что все это может означать, он вдруг грубо заломил ей руку за спину и, утробно хохоча, выволок из камеры.

В темноте коридора метнулась фигура, мелькнуло лезвие и нож пронзил сердце девушки. Тело обмякло и упало под ноги двух человек в длинных зеленых плащах.

– Зачем?

– Мне надоели крики из твоего подвала. Передохни чуток.

На визитницах планеты и на Земле хоганы Дины погасли. Площадки были свободны для новых путешественников.

––

* Хоркруксы (в русском переводе – крестражи) – материальные вместилища частички разорванной души убийцы (Дж. Роулинг, «Гарри Поттер»).

Зерна. Что же с ними не так? Или не так что-то с ней самой?

Дине недавно исполнилось шестьдесят пять. Трижды она отправляла свои Зерна на далекие планеты. Трижды! И каждый раз ее девочки, ее сестренки, ее плоть и кровь, да что там врать самой себе – она сама! – погибали одна за другой. Там, в вышине, в злых и страшных мирах…

Нет, нет и нет! Не она. Другие, другие! «Сестренки», не она! От этого ужаса, этих смертей нужна была защита, и Дина ее выстроила, отгородившись от своих двойников умозрительным «они», «она», но не «я».

…Первый раз она бросила свои два Зерна когда ей было двадцать три. Ни на что не надеясь и ни о чем не мечтая – просто «за компанию». Кстати, это самый распространенный повод, если верить статистике. Компания была знатная. Красавец, эрудит, весельчак. Он покорил сердце Дины, полыхнувшее таким огнем, что она сама испугалась. И ринулась за ним. Зарыться в библиотеке, разыскивая для него уникальные сведения, которых не найти в общей сети? Без вопросов! Выступить переводчиком во время беседы с каким-то странным типом, разглядывавшим ее масляными глазками? Хорошо, дорогой, раз тебе это нужно.

Зерна? Да, конечно, посею, хоть и не хотела, хоть и не мечтала как некоторые знакомые девчонки. Сеяла без надежды, без желания, без энтузиазма, лишь бы выросли два ее хогана – чтобы он мог одобрительно кивнуть. Только вот сам он, доставив ее с сумками и баулами на Визитницу, отправлять своих Зерен не стал: «Сначала погляжу, что у тебя выйдет». Это был первый осколок, царапнувший пылающее сердце. «Ты же приглашал посеять за компанию?»

Первая метка исчезла уже к следующему утру. Вторая – через полгода. К тому времени их отношения совершенно разладились. Он капризничал, скандалил, а потом с ухмылкой наблюдал за ее попытками склеить былое счастье. Она отвечала яростными вспышками гнева, сменявшимися новыми попытками наладить домашний уют…

В день его рождения Дина обнаружила, что ее последняя метка погасла. Исчезла. Пропала. И вместо того, чтобы весь день крутиться по хозяйству, она вдруг поехала на Визитницу. Сидела на лавочке и плакала у опустевшей платформы… Ей казалось, что погибла не та, другая, а она сама. Жизнь не вернуть, и любовь не вернуть, и ничего уже не вернуть. Сидела до самого вечера. И поехала домой. Не к нему, к себе.

Только на следующий день Дина поняла, что еще с позавчерашнего вечера отключила клипсу связи. Может быть он звонил? Волновался? Нет, вряд ли. Скорее раздражался, что его не поздравили, не приготовили завтрак, не подобрали сорочку… Она ринулась в ближайший пункт связи. «Замените мне клипсу, мне нужен другой сигнал». И, сообщив в центр поселения, что ее домик освободился, собрала в небольшую сумку личные вещи и села в флаер. Уже вечером, прыгая с одного суперфлаера на другой, она с берега Иссык-Куля добралась до берега Индийского океана. Без воды рядом ей было неуютно. Так началась ее новая жизнь.

Десять лет спустя Дина поддалась на уговоры подруг («лучше посетить Визитницу пока климакс не подобрался») и отправила еще два Зерна. Одна метка продержалась лишь несколько минут – Дина даже не успела уйти с Визитницы. Другая пропала через два дня. Дина впала в депрессию. Через месяц она перебралась на новое место жительства, теперь уже в северно-американскую часть Арктики, снова поближе к океану.

Здесь для нее, ветеринара-орнитолога, тоже нашлась работа. Впрочем, основная ее часть приходилась на лето, когда побережье усеивали миллионы перелетных птиц. В остальное время Дина помогала ветеринарам общей практики, у которых всегда было много работы. Суровая жизнь Севера закалила ее характер. Дина стала меньше напирать и самоутверждаться, реже впадала в гнев и ярость. Но, может быть, это просто здешние люди – спокойные и уверенные в себе, азартные до работы и надежные друзья – изменили ее неуступчивый нрав?

Только вот снова всплыл вопрос о Визитницах. Северяне были непреклонны – без своих двойников в далеком космосе жить нельзя. Если гасли метки, новые Зерна отправлялись в тот же или на следующий день. Дина противилась полгода, но ее все же уговорили.

Пятое и шестое ее рождение на дальних планетах. Она отмечала все дни «рождения» своих «сестренок» каждый год, начиная с первого Зерна. Дни рождения и дни смерти. Тихо, сама с собой, уходя подальше от людей или запираясь в доме. На этот раз девочки продержались дольше, видимо, северная закалка тоже сыграла свою роль. Пятая Динка прожила чуть меньше двух лет. Шестую же она ждала всем сердцем, отмечая дни на календаре и с волнением разглядывая меняющийся цвет одной единственной метки на запястье.

И вот, ярко зеленая, но уже начинающая синеть метка внезапно пропала. До возвращения «сестренки» оставалось всего одиннадцать дней…

Неизвестно, как бы она выдержала этот удар. Спасла природа. Пока Дина отупело смотрела на свое совершенно чистое запястье, поступил сигнал общей тревоги. В Гренландии оборвался громадный, почти километровый ледяной кусок. Все свободные от дежурств люди призывались в отряды спасателей. Гигантский айсберг, раскалываясь на ходу, двигался на юго-восток…