Два Криса обнялись. Потом «молодой» Крис шагнул к ней и, схватив в охапку, прижал к груди.
– Ах Диночка, как же я по тебе соскучился…
Она вздрогнула и отстранилась.
– С прибытием… Крис, – стесняясь и запинаясь, проговорила она.
В это время к ним подошел настоящий Крис. Ее Крис. Обнял ее, поцеловав куда-то ниже уха, шепнул:
– Ты же поймешь меня, Диночка?
Затем дружески хлопнул своего помолодевшего двойника по плечу… и метнулся к хогану. Шаг, другой, третий… Вот он уже внутри… Полог сам собой закрылся.
Крис в желтых одеждах дернулся, подбежал к хогану и закричал:
– Погоди, куда ты! Мне же столько всего нужно передать туда!
Но было поздно. Хоган не открылся ему: он уже получил нового хозяина, отправил его в дальнее странствие и на три следующих года уже не признает ничьей другой власти над собой.
Дина стояла и смотрела на хоган, машинально водя пальцами по тому месту на щеке, куда пришелся поцелуй Криса. Потом криво ухмыльнулась и, пробормотав: «Пятый», внезапно рухнула навзничь, звонко ударившись головой о как всегда чистые серые плиты дорожки.
К ней метнулся и упал на колени вихрь в развивающихся желтых одеждах:
– Дина! Диночка! Радость моя!… Люди! Помоги-и-и-те!!!
ЖИЗНЬ ЧЕРЕЗ ХОГАН
«Найдется выход хоть один из всех безвыходных ситуаций», – говорят нам психологи и мистики.
«Выход там же где вход», – вторят им политики и прагматики.
Но каждый из нас ищет свой собственный выход из любых, даже самых простых ситуаций.
Что уж говорить о сложных…
Батискаф Вадима выскользнул из шлюзовой камеры и начал подъем. Толща воды быстро светлела и через несколько минут он вынырнул на поверхность. Везде, сколько Вадиму хватало глаз, он видел мелкие барашки волн, как будто у берега опрокинули в воду вагон стирального порошка. Переключив режим на «движение», он направил батискаф к берегу. Вадим открыл люк и с наслаждением почувствовал, что в кабину ворвался шелест волн и запах соли.
Поднявшись на ноги, он по пояс высунулся из люка. И в этот момент сзади налетела тень, что-то хлопнуло его по затылку, послышался чей-то крик, а потом новый удар и сознание отключилось.
* * *
Врачи закончили обследование пострадавшего и теперь сошлись в уютной переговорной за чашечкой кофе, чтобы дать общее заключение.
– Вадим Потапович Хворост. Архитектор подводных городов. Двадцать восемь лет. Визитницей не пользовался. Возвращался с инспекции – там на дне, под куполом, строят квартал по его макетам. На его батискаф упал воздушный змей – там кайтсерферы развлекались. Получил ребром кайта удар по голове. В сознание не приходил.
Врач приемного отделения «Скорой помощи» был молод, а потому старался говорить сухо и по существу.
– Реанимация и оживление нежелательны, – поддержал его пунктирный стиль изложения пожилой доктор. – Рекомендуется транспортировка в хоган. Пациент вводится в кому, а через три года, когда двойник вернется, заменить его на пациента. Универсальный рецепт, в подобных случаях это хорошо срабатывает.
– Срабатывает. Если двойники выживут, – фыркнула женщина, врач-реаниматолог.
– Не вижу проблем, погибнут двойники, можно снова отправить, у нас так одного пациента на Визитницу шестнадцать раз таскали, пока удалось дождаться возвращения двойника.
– А, это тот чудак… Игорьком его все звали… – оживился молодой доктор.
– Да, Игорь Смолина. Я, кстати, уже не раз замечала, что работа клерком делает человека неприспособленным к жизни…
– Можно проверить по базе Цыпки. Ты меня заинтересовала. Как-то не думал о связи выживаемости и профессии.
– Связь прямая. Я этим занималась когда на практике в Цыпке работала. Кстати, знаешь, кто имеет самые высокие шансы на выживание? Музыканты!
– Не может быть!
– Может, может… Они в гармонии с миром живут, и у них особенно хорошо получается на диких планетах выживать, он чувствуют природу, знают, что нужно, а что ни в коем случае нельзя делать в каждый момент…
– Ну хорошо, а с этим архитектором что? Закрепляем диагноз и рекомендации?
– Да, думаю, консилиум одобрит.
Три врача закрыли файл Вадима Хвороста и открыли следующий – к консилиуму нужно было выработать рекомендации по лечению еще пятерых пациентов, так что терять время, обсуждая очевидный случай, не было никакого смысла.
Первый блин комом
Тележка с пациентом докатилась до входа в визитницу. Дальше ей пути не было – никакие механические предметы на ее территории не действовали. Врач-хоганист помог практикантам вытащить тело из каталки.
– Может быть мы… – трое друзей Вадима побросали рюкзаки и сумки и подошли ближе.
– Не нужно. Лучше тащите вещи, а санитары сами справятся.
– Вообще-то мы не просто санитары, мы врачи на практике, нам самим интересно, – улыбнулся один из медиков. – Я вот в первый раз отправляю пациента на исцеление.
– Влево. Давайте туда, – указал дежурный следопыт.
Практиканты потащили тело к будке. Врач приложил пальцы пациента к гладкой пластине и достал выкатившиеся в желобок Зерна.
– Неподалеку есть две свободные площадки. Одна уже три дня стоит, а вторая прямо как по заказу, буквально сорок минут назад освободилась, – жизнерадостно сказал следопыт, показывая на ближайшую дорожку, уходившую влево от главной аллеи.
Врач хмуро взглянул на следопыта – неужели тот не понимает, что означает погасший хоган? Но все же кивнул остальной компании и все двинулись к серому кругу.
– Сначала вещи уложите, только место оставьте для пациента…
Друзья старательно уложили два рюкзака – один огромный, другой поменьше, затем поставили рядом две сумки и отошли в сторону. Стажеры внесли тело и положили его рядом с центральной площадкой.
Врач, не наступая на площадку, навис над ней и кинул в центральный круг одно Зерно.
– Ух ты, и вправду выталкивает!
– Не мельтеши, а то не вытолкнет, а выкинет, – фыркнул врач.
– А что, были случаи?
– Чего только на свете не случалось…
Над площадкой уже мерцал создающийся хоган. Несколько секунд, и он замер.
– А что, красивый у него хоган, – сказал кто-то из друзей.
– Только… яркий слишком, – пожал плечами другой.
– Тебе не угодишь. Вот посмотрим еще, какой у тебя будет…
– Долго ждать придется, я пока никуда не собираюсь…
* * *
Вадим лежал на боку, глаза закрыты. Запахи и шум моря куда-то пропали.
«Почему я лежу? – подумал он и открыл глаза. Он находился на чем-то твердом, а прямо перед носом валялся рюкзак. – Что за ерунда?»
Вадим повернулся и сел. Он обнаружил себя внутри небольшого конического купола. Опять чьи-то приколы.
– Неудачная шутка, – сказал он вслух. И огляделся.
Рядом стояли два рюкзака и две сумки. Купол был прозрачным, но крошечным и совсем не походил на те, под которыми на дне моря он проектировал свои дома. За куполом и вовсе творилось непонятно что. Откуда столько скал? Да еще таких неприятных… Зато слева виднелись разноцветные хоганы, совсем как на земной Визитнице.
Он что, на чужой планете? Да нет, ерунда! Нынче у них шутки такие. Непонятно только, как это он так отключился, что не помнил, как его сюда притащили?
Солнца не видно – небо закрыто темными, низкими, тяжелыми тучами. Ну, или их голографическим изображением.
Недоумевающий архитектор встал на четвереньки, подобрался к выходу и высунул голову наружу…
* * *
В следующее мгновение этого Вадима Потаповича Хвороста во Вселенной не стало.
Возвышавшаяся рядом скала была ногой гигантского плотоядного ящера. Который одним резким движением гигантской челюсти откусил высунувшуюся из хогана голову. Ну и что пища инопланетная? Вполне себе съедобная органика!
