Судя по звуку открылась дверь. Я замерла.

— Мисс де Ла Мун, я вижу, вы пришли в себя.

Как это он видит. И кто он?

— Глаза открыть не пытайтесь, сегодня ничего не выйдет. Хотя, вы и сами уже поняли.

Голос незнакомый. Бархатный, низкий.

Я попробовала ответить, но раздалось лишь глухое мычание. Боги, я и говорить не могу?! Еще раз ругнула собственную глупость.

— Я вылечу вас, но на это потребуется время.

Ничего он не понимает! Какое время, у меня же отбор! Я дернулась вперед, но снова замычала.

— Из отбора вы все равно выбыли из-за нарушения правил, — безжалостно заявил мужчина, верно растолковав мой порыв.

От обиды слезы вновь полились на горящие щеки, вызывая очередной приступ мычания.

— Могу предложить вам успокоительное, — внезапно холодно отозвался мой невидимый собеседник и я узнала этот голос.

Боги всемогущие, он понял, что мы сделали! Ведь чувствовала, что не нужно соглашаться с Ла Мастом! Сколько раз мне еще предстоит назвать себя дурой, чтобы перечислить все ошибки?! Неужели меня и правда не допустят до отбора? Неужели это конец?

И ведь даже не спросишь ничего, губы словно сшили. Остается только мысленно ругаться. Все горит и щиплет, и этот пижон еще издевается. Мычать я перестала, Страгон и так злорадствует. Хватит с него той радости, которую я уже успела ему доставить, пока не поняла с кем имею дело.

Молчание длилось несколько минут, чужие руки ощупывали мое истерзанное тело. А я и представить боялась, как выгляжу. Наверное, похожа на кусок мяса, раз все так болит.

Будто смилостивившись, Страгон нарушил тишину.

— Прошел всего лишь час после вашей вылазки. Раны еще свежие, поэтому так больно. Завтра будет лучше.

Всего час? Я чуть было не села, но вовремя поняла, что это принесет лишь новый стон. Час, значит время до завтра еще есть? Может я все же смогу попасть на отбор?

— Я лично позабочусь о том, чтобы вы не попали на конкурс, — он не в первый раз угадал мои мысли. — Вы пытались проникнуть на закрытую территорию, используя мой пропуск. О чем вы вообще думали?

Конечно, не мне одной называть себя дурой, пришел черед председателя. Снова услышав приговор, я не сдержалась и издала жалостливый звук, похожий на всхлип. Наверное, жалкое зрелище. Ничего унизительней со мной не приключалось. Пальцы Страгона проворно наносили на тело какую-то мазь, от которой все жгло еще сильнее. Может, он специально потешается?

— Наверное, новые знакомства вскружили вашу головку, — сам ответил на свой вопрос.

Он про моего напарника? А что случилось с Ла Мастом? Он то куда пропал?

И с чего вдруг такой пренебрежительный тон? Новые знакомства… вскружили… Думает, я клюнула на родовитое имя его племянника? Эх, почему у меня рот зашит? Если б могла, сказала бы ему много хорошего.

Надеюсь, хотя бы Анориан отделался легче, чем я. Пусть он и втянул меня в эту аферу, но будь у меня голова на плечах, я бы просто отказалась. Так что, некого винить кроме себя.

На пренебрежительный тон Страгона демонстративно отвернулась, и не проронила ни звука, хотя боль в шее была адской. Чужие руки бесстрастно развернули меня обратно и намазали лицо какой-то жутко пахучей кашей. Теплая гадость облепила глаза, губы. Нос. Меня чуть не вывернуло от удушающей смеси.

— Терпите, если хотите вернуть себе кожу.

Может, конечно, и лучше, что я не могу разлепить губы. А то бы наговорила ему сейчас столько приятностей, что вовек не разгрести. Лучше потрачу силы на то, чтобы удержать в себе ужин. Воооот тааак, вдох — выдох, вдох-выдох. Нос неприятно сипел, пропуская через ноздри воздух, но, пожалуй, сейчас это была наименьшая из моих бед.

***

После ухода Страгона я провалилась в сон. А когда очнулась в следующий раз, с трудом, но разлепила веки. Божечки, даже губы разомкнулись.

Я захлопала глазами, пытаясь привыкнуть к темноте и разглядеть, где нахожусь. Маленькая комната, лежу на высоком металлическом столе, вокруг кроме стула ничего нет.

Опустила глаза на собственное тело и к горлу вновь подступила тошнота. Вот что такое кошмар. Понятно, что я голая, но, кроме этого, еще и вся красная, как вареный рак, кое-где проступают кровоточащие ранки. Боль осталась прежней, но, если я смогла открыть глаза и губы, значит все же мазь сработала. Страшно подумать, как я выглядела до этого. Краем глаза отметила, что фигура не моя, стало быть зелье по-прежнему работает.

Попробовала произнести свое имя, получилась тарабарщина, но при желании разобрать можно.

Попыталась поднять руку — получилось, больно, но возможно.

Дверь открылась без предупреждения, когда я пыталась сесть. Я вздрогнула всем телом и замерла.

— Вам нужно лежать. Я пришел еще раз обработать раны.

Я не шевельнулась.

— Можете сидеть, пока я наношу мазь.

Он протянул руку в сторону и включил свет. Я зажмурилась. И машинально прикрыла рукой грудь и промежность.

— Можете не стараться, я уже все видел. Ваше тело повреждено полностью, поэтому мазь нужно наносить на все участки.

Я открыла глаза и посмотрела на Страгона с тихой злобой. В процессе лечения он не упускает случая поглумиться надо мной. Хотя никакой смертельной обиды я ему не наносила. Неужто не может забыть, как я ему не подчинилась при первой встрече? Может еще и блондинку сюда приведет, чтобы и она полюбовалась на мое унижение?

Руки бесстрастно принялись наносить мазь. Я зажмурилась и закусила губу.

— Уберите руки, — Страгон добрался до груди.

И почему я в первый раз не чувствовала, как его руки касаются самого интимного? Наверное, просто боль была сильнее. Тьфу ты, если бы мои щеки не были похожи на растерзанное мясо, то наверняка бы покраснели.

— Я сама, — медленно по буквам произнесла я, чем несказанно удивила Страгона.

— Уже можете говорить? Думал, до завтра вас не услышу.

Я продолжила держать руку у груди, и он все же протянул мне баночку.

— Наносите тонким слоем, иначе эффект снизится.

Кивнула, чтобы лишний раз не говорить.

— Закончите, оставьте на стуле, — он направился к двери.

— Что с Анорианом? — выпалила я так, что получилось совсем непонятно, но Страгон остановился.

— Не пострадал.

Я не поверила собственным ушам. Но зачем ему врать? Значит, мне одной так досталось… Что ж, хорошо хоть мальчишка здоров.

— Мне нужно на отбор, — медленно у меня определенно получалось разборчивее.

— Невозможно.

Я сидела перед ним не просто голышом, а почти без кожи, прикрываясь лишь собственными руками, и просила.

Он не уходил, смотрел на меня с ожиданием. Стало быть, не все потеряно? Только я не знала, что сказать.

— Наверное, вы хотите извиниться, — подсказал Страгон.

Я молчала, сглатывая подступающую к горлу гордость. Ни за что не буду извиняться! Не стану унижаться еще больше. Хотя, куда уж больше?

Это ведь отбор. Тот самый, из-за которого я выпила чертово зелье! Из-за которого оставила друга и отца. Я поджала губы и выдавила:

— Извините.

Страгон вышел молча, оставив гадать, какая участь меня ждет.

***

Утром я подскочила на столе, как ужаленная, вспомнив, что случилось накануне. Ночной разговор казался сном.

Рядом на стуле сидел не Страгон, а его племянник. Целехонек. Увидев, что я очнулась, он поднялся и смущенно протянул какую-то тряпку.

— Я прикрыл тебя покрывалом, а утром мне дали вот это. Сказали, можно одеть, ранки уже затянулись.

Я опустила глаза. Действительно, укрыта покрывалом. Осторожно заглянула под него. Кожа ровная, бархатистая, словно этой ночи и не было. Но, что удивительно, огонь, раздирающий плоть никуда не делся.

Ла Мает отвернулся, дав мне накинуть на себя принесенный им просторный балахон. Боль сопровождала каждое движение.

— Что случилось? — поинтересовалась я, стараясь не думать о кинжалах, режущих каждый сантиметр.

Голос хриплый, но вполне разборчивый.

— Я не знаю, — демон виновато опустил глаза. — Прости, если бы не Бартамиан, не знаю, что бы они с тобой сделали. Никогда такого не видел.