Возможно проделай я это на несколько секунд раньше, и она успела бы освободиться, вновь взять все под контроль, но момент был выбран правильно, и разняли наше побоище уже люди арха. Я тихонько отползла в сторону и обхватила руками колени. Зубы бодро отстукивали чечетку, хотя было не холодно.

Подоспевший с другой стороны Барт, не увидев меня, принялся оглядываться, и только тогда я сообразила нажать на кольцо.

Горячие объятия демона были такими крепкими и невыносимо родными, что я, поднятая в воздух, не думая ни о чем, просто уткнулась в его плечо, спрятавшись там от всего мира.

— Вииив! Вииииив!

Услышав этот голос, я вздрогнула и повернула голову. Демон поставил меня на землю, все еще прижимая спиной к себе, притянул за талию, а с другой стороны в нас с широченной улыбкой на всей скорости, раскинув руки, врезался Даркли.

— Эти совсем не подойдут к твоему платью, — Марриса порылась в своей коробочке с украшениями, весьма внушительной, надо сказать, и выудила на свет длинные серьги с черными камушками. — А вот эти идеально.

Она приложила одну из сережек к моему уху и охнула в восхищении.

Будь моя воля, я бы на этот благотворительный бал ни ногой, но Даркли был так настойчив, что пришлось согласиться. К тому же он с совершенно бессовестной и одновременно невозможно милой ухмылочкой напоминал каждую секунду моих колебаний, что это он спас меня из лап злодейки. Он поднял бучу, когда я не явилась на встречу, прибежал к Маррисе, а та уже бросилась к арху. Так что я ему теперь по гроб жизни обязана.

Пожалуй, если быть честной, я уступила его уговорам потому, что слишком соскучилась. Ну, и это же Дарк, я любила его всей душой, так как никогда не любила своего родного брата, и согласилась бы практически на любую авантюру, а уж бал — это такая малость, что упрямиться просто глупо. Потерплю, не рассыплюсь я от этих светских расшаркиваний и разговоров. К тому же вчера друг наотрез отказался обсуждать со мной свою важную новость, вот мол, все завтра… придешь на бал и обсудим. Хотя иногда закрадывалась мысль, что он попросту боится моей реакции, и куча народу вокруг нужна для подстраховки.

Сегодня я чувствовала себя так отстраненно, что готова была принять что угодно, лишь бы наконец услышать правду. Марриса легко уговорила меня на довольно вычурное черное платье и теперь выбирала к нему украшения, а я лишь кивала головой, в которой несмотря на мое ярое сопротивление, господствовал арх.

Вчера мы ни сказали друг другу ни слова, только жались плотнее и дышали чаще. И это мимолетное ощущение счастья меня беспокоило. Я хотела ощущать его не пару мгновений, а постоянно, хотела прижиматься к этой теплой груди вечно, вдыхать его запах, тереться носом о щетинистый подбородок, чувствовать себя закрытой ото всех в его объятиях.

— Давай эти, — согласилась я, перебирая пальцами черные камушки сережек. — Даркли уже заждался.

Симпатичный шантажист караулил меня на крыльце, при смокинге, бабочке, рядом с роскошной серебристой каретой, все чин по чину.

Благотворительный бал устраивал мистер Паркинс его начальник или научный руководитель, я так до конца и не поняла, в общем тот самый орк, с которым я познакомилась весьма странным образом при разговоре с Дарком по магическому экрану. Он собирал под одной крышей весьма влиятельных людей, высший свет Амарона, призывая их жертвовать деньги на нужды детских домов, покровителем которых являлся уже несколько лет.

Оказалось, мое платье смотрелось вычурно только в обычной обстановке Милхорской комнаты, на балу же я выглядела вполне уместно, тут все дамы были разряжены в пух и прах. Все-таки Марриса понимает в этом куда больше меня.

— Это советник Больми с женой, — просвещал меня Дарк, показывая на пухлого мужчину с высокой статной красавицей, потом кивнул на миловидную пышечку у чайного столика. — А это его любовница, мисс Трумм. Она курирует много проектов мистера Паркинса, ты его уже знаешь.

Да, этого орка я помнила. Немолодой, с острым взглядом, подтянутый и важный. Он рассматривал меня заинтересованно, так же как при нашем знакомстве, даже когда касался губами руки. И когда пригласил на первый танец. Но кроме обычных фраз о моей красоте и счастье лицезреть ее на этом балу ничего другого не говорил.

После этого меня пригласил Даркли, и мы наконец могли все обговорить.

— Дарк, миленький, не сочти за назойливость, но мы с тобой так и не обсудили, что мне позарез нужно зелье, — я решила не ходить вокруг да около, и спросила прямо. — Ты провел свои заумные исследования? Сколько я еще буду такой?

— Такой прекрасной? — уточнил Дарк.

Если бы я воочию не видела его широкую улыбку, искреннюю и хорошо знакомую, то решила бы что он нервничает. Да, точно, так оно и есть. Руки на моей талии просто закаменели.

— Я думаю, что всегда, — огорошил меня друг и, пользуясь моей растерянностью, добавил. — Вернее, нет, не думаю. Знаю. Я об этом и хотел поговорить.

Первые секунды я просто онемела, да и оглохла, кажется. Потому что Дарк еще что-то говорил, а я только видела, что он открывает рот, но звука не было.

— Подожди, подожди! Что ты такое говоришь? Твое зелье не временное, а постоянное? Но как же… Как я отцу покажусь? — вдруг совершенно невпопад спросила я. — Он же меня не узнает.

Дарк замолчал и посмотрел на меня с укором. И это еще он меня упрекает? Сам обманул, еще и жалуется!

— Я же только что об этом говорил.

— Повтори! — потребовала я.

— Зелье тут почти не при чем. Оно просто сняло проклятье, Вив. Ты была проклята.

— Чушь! — уверенно заявила я, чувствуя, как голова резко начинает болеть, а руки готовы сжаться на чьей-нибудь шее. — Меня отец кому только не показывал. Ничего не помогало. Быть такого не может!

— Может, Вив, — Дарк, заметив, что у меня глаза на мокром месте, погладил по руке и аккуратно вывел из толпы танцующих. — Все эти годы в зельях травников и магов не хватало только одного ингредиента, без которого все было напрасно. У них не было крови того, кто тебя проклял.

Я неверяще уставилась на Даркли, вытирая с щеки одинокую, прорвавшуюся через мой контроль слезинку.

— А сейчас? Ты что нашел и вскрыл этого упыря? — недоверчиво поинтересовалась я.

— Нет. Он сам ко мне пришел, — снова удивил друг. — Да и вскрывать было не обязательно. Нужно всего несколько капель.

Я смотрела мимо Даркли на мельтешение бальных платьев, на круговерть смокингов, и чувствовала, как сильнее сжимаются кулаки, как ногти впиваются в ладони.

— И кто это? Скажи мне! Где он сейчас?

— Вив… Извини, что не сказал раньше. Посмотри на меня.

Наверное, у меня глаза налились кровью, потому что Дарк снова меня успокаивающе погладил.

— Он пожалел о своем поступке. Объяснился, просил тебе не рассказывать. А я… я был готов согласиться на все, лишь бы тебе помочь. Рыжик…

Он называл меня только в детстве, давным-давно, успокаивая, когда я злилась.

— Вив, я ему слово дал. Он согласился открыть правду, но без имени.

Что ж…

— И не нужно. Я уже сама поняла.

Таран невозможно остановить, когда он движется к цели. Так и меня сейчас ничего не могло сдержать. Я сносящей все на пути волной подскочила к мистеру Паркинсу и влепила ему пощечину.

— Вивьен! — он, все поняв, разом ловко поймал мои руки, которые, впрочем, уже никуда и не взлетали. — Вивьен! Ты должна меня выслушать.

— Не буду я вас слушать. Идите к черту! — Я вывернулась из его захвата и с ровной спиной, чеканя шаг, направилась к выходу.

Тело горело, голова разрывалась от обиды и от внезапно нахлынувшей радости. Всесильные боги, я настоящая! Это тело мое!

И будто по заказу во входной арке зала возник Барт, поправил бабочку и двинулся мне навстречу.

— Мистер Бартамиан Страгон! — объявили во всеуслышание, а за моей спиной голосом Даркли добавили:

— Я вчера понял, что ты захочешь ему рассказать.