Глава 7 Как с юга к северу трава В кипучий срок весны, От моря к морю шла молва По всем краям страны. Молва растет, что ночь, что день, Катится в даль и глушь, И ждут сто тысяч деревень. Сто миллионов душ. Нет, никогда, как в этот год, В тревоге и борьбе, Не ждал, не думал так народ О жизни, о себе... Росла, невнятная сперва, Неслась, как радио, молва, Как отголосок по лесам, Бежала по стране, Что едет Сталин, едет сам На вороном коне. Вдоль синих вод, холмов, полей, Проселком, большаком, В шинели, с трубочкой своей, Он едет прямиком. В одном краю, В другом краю Глядит, с людьми беседует И пишет в книжечку свою Подробно все, что следует. И будто он невдалеке Коня того поил в реке. А то еще у старика Спросил он ночью огонька. А этот сторож-старичок Увидел — кто, а сам молчок: Порасспросить его хотел Насчет войны и прочих дел... За гатью — мост, За взгорьем — склон, Дымок по ветерку... И, может, прямо едет он Навстречу Моргунку. И все, что на душе берег, С чем в этот год заснуть не мог, С чем утром встал и на ночь лег, С чем ел не впрок И пил не впрок, Все вновь обдумал Моргунок... — Товарищ Сталин! Дай ответ, Чтоб люди зря не спорили: Конец предвидится ай нет Всей этой суетории?.. И жизнь — на слом, И все на слом Под корень, подчистую. А что к хорошему идем, Так я не протестую. Ты слушай, выслушай меня, Коснемся, например, коня. И склад хорош, и стать легка, В монету весь одет. Под Ворошиловым конька Такого, может, нет. На конной в Ельне куплен был, С дороги перепал, Стоит — и шею опустил, Ну, думаю, попал!.. Блестит в корытечке вода, Свищу, свищу — не пьет, Не ест. И вижу я тогда, Что дело не поет... А как я вышел поутру, С постели — босиком, Иду, а он впотьмах: хруп-хруп. "Стой, думаю, живем!.. Теперь мне тридцать восемь лет, Два года впереди. А в сорок лет зажитка нет, Так дальше — не гляди. И при хозяйстве, как сейчас, Да при коне Своим двором пожить хоть раз Хотелось мне. Земля в длину и в ширину Кругом своя. Посеешь бубочку одну, И та — твоя. Пожить бы так чуть-чуть... А там — В колхоз приду, Подписку дам! И с тем согласен я сполна, Что будет жизнь отличная. И у меня к тебе одна Имелась просьба личная. Вот я, Никита Моргунок, Прошу, товарищ Сталин, Чтоб и меня, и хуторок Покамест что... оставить. И объявить: мол, так и так, Чтоб зря не обижали, Оставлен, мол, такой чудак Один во всей державе... В пути, в незнаемом краю, Забыв про все, Никита Слагал, как песню, речь свою Душевно и открыто... Страна родная — велика. Весна! Великий год!.. И надо всей страной — рука, Зовущая вперед. Глава 8
И деревням и верстам счет Оставил человек, И конь покорно воду пьет Из неизвестных рек. Дорога тянется вдали. И грусть теснит в груди: Как много неба и земли Осталось позади. И весь в пыли, как хлеб в золе, Никита Моргунок. На всей планете, на Земле, Один такой ездок. И порыжел на нем пиджак, Дорога далека. Днем едет, терпит кое-как, А к вечеру — тоска. Сквозь тишину и холодок Повеет ночь жильем. И куст — он дома, и пенек На месте на своем. А ты скитайся, разъезжай, Сам при себе, один... Вдруг слышит: — Добрый гражданин, А, добрый гражданин!.. И видит: нищий, чуть прикрыт, Почти что босиком. — Подвез бы, что ли, — говорит Обиженным баском. И мальчик, точно со слепым, Идет по праву руку с ним. И нищий злобно смотрит вслед: — Забогател, сосед?.. Глядит — и обмер Моргунок: — Илья Кузьмич? Ай нет? — Годов полсотни был Илья, Да нынче стал не я. Что видишь — только малец мой, А шапка не моя. Вот, брат. Такая, брат, пора. Кромешный год такой... — Тпру!.. Правду говорят, гора Не сходится с горой... Коня стреножил Моргунок, Прибрал хомут, дугу. Оглобли — кверху. Огонек Заговорил в кругу. — Эх, холодна небось земля, Погреться будет впрок. И достает из кошеля Литровку Моргунок. — Ну что ж, Илья Кузьмич, начнем? Что есть. Прошу простить. Тебя когда-то за столом Мечтал я угостить. Пей, грейся, гость. Как другу верь, Соседи были все ж... А вот откуда ж ты теперь, Илья Кузьмич, бредешь?.. — Бреду оттуда... — Что ж там? Как? — Да так. Хороший край. В лесу, в снегу, стоит барак, Ложись и помирай. — Так, так, Илья Кузьмич... А все ж Тут злость своя нужна: Что скажут — делай, Дескать, врешь, Работа не страшна. — Нет, брат, спасибо за совет. Не страшен был бы труд, Да смысла нет. —А ты начни! —Да мочи нет... —А ты тяни! — Да руки не берут. Никита слушал и коня Из вида не терял. Мальчишка, млея у огня, Тихонько засыпал. Куда он, малец, гол и бос, Шел по свету с отцом. Суму на перевязи нес С жестяным котелком? — А что, — пожал отец плечом, Не страшно до зимы. Где так попросим, где споем, Петь научились мы. Эх, брат, — вздохнул, ложась, Бугров, В последний этот год Еще б таких наделать дров, Земли переворот!.. На колокольни встать бы, брат, И сверху б — в добрый час На всю Россию бить набат! Да не во что как раз... Спал Моргунок и знал во сне, Что рядом спит сосед. И, как сквозь воду, в стороне Конь будто ржал под свет... Вскочил, закоченелый весь, Глядит — пропал сосед. Телега здесь, и мальчик здесь. А конь?.. Коня — и нет... Никита бросился в кусты, Высматривая след. Туда—сюда. И след простыл. Коня и, вправду, нет! И место видно у огня, Где ночью "спал" сосед, В траве окурки. А коня — И нет. И вовсе нет. И заняла дыханье боль, И точно высох рот. Позвать попробовал: — Псель-псель... И губ не соберет. — Псель-псель... И тишина кругом. Туман. Глухой рассвет... Вот бросил он семью и дом, Уехал в белый свет. Вот, все, что думал, — все не в счет. Вот, прожил столько лет... Туман встает, Роса ползет. День. А коня-то — нет... Коня-то нет... — Вставай, пострел! Замерз небось, беглец. Пока ты спал да сны смотрел, Сменял тебя отец. Сменял — и серого коня С уздечкой получил. Тебя обидел, а меня Навеки научил. Я угощал его, любя, Считал — в беде сосед... А ты не бойся: бить тебя Теперь мне пользы нет... Короток день, а путь далек, А солнце — где уже!.. Переобулся Моргунок, И легче на душе. Собрал шлею, кошель и кнут, Переменил чеку; Колеса смазал, подоткнул Поклажу к передку. Короток день, а путь далек, Хоть воз не так тяжел. И влез в оглобли Моргунок, А мальчик вслед пошел... |
