1939 Друзьям Друзья, с кем я коров стерег, Костры палил, картошку пек, С кем я сорочьи гнезда рыл, Тайком ольховый лист курил, Друзья, когда кому-нибудь Еще случится заглянуть В Загорье наше, — это я Все наши обошел края. По старым стежкам я бродил, За всех вас гостем я здесь был. Пойду в поля — хлеба стеной, Во ржи не виден верховой. Гречихи, льны, овсы — по грудь, Трава — косы не протянуть. Земля в цвету — и все по ней: В домах — светлей, народ — добрей. А нынче, в самый сенокос, На гармониста всюду спрос. Как вечер — танцы при луне, Как вечер, братцы, грустно мне. В своих местах, в родных кустах Без вас, друзей, гулять в гостях. Я даже думал в эти дни: А вдруг как съедутся они. Со всех концов, краев, столиц, С военных кораблей, с границ. И сядем мы за стол в кружок И за вином пошлем в ларек. И выпьем мы, как долг велит, Без лишних споров и обид, Друг перед дружкою гордясь, На ордена свои косясь. Но вы, друзья, кто там, кто там, У дела, по своим постам. Вы в одиночку, как и я, В родные ездите края. Наш год, наш возраст самый тот, Что службу главную несет. И быть на месте в должный час Покамест некому за нас... Друзья, в отцовской стороне, Не знаю что: не спится мне. Так зори летние близки, Так вкрадчиво поют сверчки, Так пахнут липы от росы. И в сене тикают часы, А щели залиты луной, А за бревенчатой стеной, Во сне, как много лет назад, Считает листья старый сад. Глухой, на ощупь, робкий счет Все тот, а все-таки не тот... И всяк из вас, кто вслед за мной Свой угол посетит родной, Такую ж, может быть, точь-в-точь Здесь проведет однажды ночь. Наверно, так же будет он Взволнован за день, возбужден, Лежать, курить, как я сейчас. О детстве думая, о нас. О давних днях, о старине, О наших детях, о войне, О множестве людских путей, О славе Родины своей. 1939 Поездка в загорье
Сразу радугу вскинув, Сбавив солнечный жар, Дружный дождь за машиной Три версты пробежал. И скатился на запад, Лишь донес до лица Грустный памятный запах Молодого сенца. И повеяло летом, Давней, давней порой, Детством, прожитым где-то, Где-то здесь, за горой. Я смотрю, вспоминаю Близ родного угла, Где тут что: где какая В поле стежка была. Где дорожка... А ныне Тут на каждой версте И дороги иные, И приметы не те. Что земли перерыто, Что лесов полегло, Что границ позабыто, Что воды утекло!.. Здравствуй, здравствуй, родная Сторона! Сколько раз Пережил я заране Этот день, этот час... Не с нужды, как бывало — Мир нам не был чужим, Не с котомкой по шпалам В отчий край мы спешим Издалека. А все же — Вдруг меняется речь, Голос твой, и не можешь Папиросу зажечь. Куры кинулись к тыну, Где-то дверь отперлась. Ребятишки машину Оцепляют тотчас. Двор. Над липой кудлатой Гомон пчел и шмелей, Что ж, присядем, ребята, Говорите, кто чей?.. Не имел на заметке И не брал я в расчет, Что мои однолетки Нынче взрослый народ. И едва ль не впервые Ощутил я в душе, Что не мы молодые, А другие уже. Сколько белого цвета С липы смыло дождем. Лето, полное лето, Не весна под окном. Тень от хаты косая Отмечает полдня. Слышу, крикнули: — Саня! Вздрогнул, нет — не меня. И друзей моих дети Вряд ли знают о том, Что под именем этим Бегал я босиком. Вот и дворик и лето, Но все кажется мне, Что Загорье не это, А в другой стороне... Я окликнул не сразу Старика одного. Вижу, будто бы Лазарь. — Лазарь! — Я за него... Присмотрелся — и верно: Сед, посыпан золой Лазарь, песенник первый, Шут и бабник былой. Грустен. — Что ж, мое дело, Годы гнут, как медведь. Стар. А сколько успело Стариков помереть... Но подходят, встречают На подворье меня, Окружают сельчане, Земляки и родня. И знакомые лица, И забытые тут. — Ну-ка, что там в столице? Как там наши живут? Ни большого смущенья, Ни пустой суеты, Только вздох в заключенье: — Вот приехал и ты... Знают: пусть и покинул Не на шутку ты нас, А в родную краину, Врешь, заедешь хоть раз... Все Загорье готово Час и два простоять, Что ни речь, что ни слово То про наших опять. За недолгие сроки Здесь прошли-пролегли Все большие дороги, Что лежали вдали. И велик, да не страшен Белый свет никому. Всюду наши да наши, Как в родимом дому. Наши вверх по науке, Наши в дело идут. Наших жителей внуки Только где не растут! Подрастут ребятишки, Срок пришел — разбрелись. Будут знать понаслышке, Где отцы родились. И как возраст настанет Вот такой же, как мой, Их, наверно, потянет Не в Загорье домой. Да, просторно на свете От крыльца до Москвы. Время, время, как ветер, Шапку рвет с головы... — Что ж, мы, добрые люди, Ахнул Лазарь в конце, Что ж, мы так-таки будем И сидеть на крыльце? И к Петровне, соседке, В хату просит народ. Сковородка поет. Чайник звякает крышкой, Настежь хата сама. Две литровки под мышкой Молча вносит Кузьма. Наш Кузьма неприметный, Тот, что из году в год, Хлебороб многодетный, Здесь на месте живет. Вот он чашки расставил, Налил прежде в одну, Чуть подумал, добавил, Поднял первую: — Ну! Пить — так пить без остатку, Раз приходится пить... И пошло по порядку, Как должно оно быть. Все тут присказки были За столом хороши. И за наших мы пили Земляков от души. За народ, за погоду, За уборку хлебов, И, как в старые годы, Лазарь пел про любовь. Пели женщины вместе, И Петровна — одна. И была ее песня Старина-старина. И она ее пела, Край платка теребя, Словно чье-то хотела Горе взять на себя. Так вот было примерно. И покинул я стол С легкой грустью, что первый Праздник встречи прошел; Что, пожив у соседей, Встретив старых друзей, Я отсюда уеду Через несколько дней. На прощанье помашут Кто платком, кто рукой. И поклоны всем нашим Увезу я с собой. Скоро ль, нет ли, не знаю, Вновь увижу свой край. Здравствуй, здравствуй, родная Сторона. И — прощай!.. вернутьсяЗагнет, загнета ж. загнеть, загнетка, (моск.) загнивка — заулок на шестке руской печи, обычно левый, ямка на передпечье, куда сгребается жар. |
